пути.
— Капитан… Кристоф, — я впервые назвала его по имени, не разрывая зрительного контакта и стараясь взглядом выразить все, что я чувствую. — Я в огромном долгу перед вами и мне не хватит всей жизни, чтобы отблагодарить вас. Просто знайте, что на другом конце Земли у вас есть верный друг. Когда война закончится, и мы все вернемся домой, я буду рада видеть вас в гостях в моем доме.
С этими словами я быстро вытащила записную книжку и карандаш, нацарапала свой адрес, вырвала лист и отдала его Лагарду.
Он смотрел на меня очень внимательно, но не спешил прерывать молчания. Прошла, возможно, целая минута прежде чем он заговорил.
— Вы ничего не должны мне, Мэри. Я помогал вам потому, что сам того захотел и буду делать это до конца жизни. Спасибо вам за прекрасную компанию на корабле, впервые за долгое время мне было приятнее общаться с человеком, чем с морем.
Мы смотрели друг на друга, а экипаж все замедлял ход и вскоре совсем остановился. Выглянув на улицу, я заметила низкое здание больницы и вновь почувствовала дрожь по всему телу: там Мэтью.
Больше всего мне хотелось бежать туда не оглядываясь, но я все еще должна была проследить за разгрузкой и расплатиться со слугами.
— Идите к мужу, Мэри, — тихо сказал Лагард. — Я сам все сделаю.
Он опять понял, о чем я думала.
— Спасибо, — так же тихо ответила я. Быстро поднявшись на ноги, я поцеловала Лагарда в щеку и, не оглядываясь, поспешила к госпиталю.
— Я не знаю, увидимся ли мы еще, но я буду вам писать, Мэри, — голос Лагарда заставил меня обернуться, когда я уже стояла на крыльце. Я улыбнулась, кивнула ему, а затем толкнула тяжелую дверь.
Увиденное внутри повергло меня в шок. Это место настолько резко контрастировало с больницей в Англии, где я работала с Мэтью все эти годы, что показалось мне другой планетой. Помещение не было разделено на палаты, все больные лежали вместе и места явно не хватало, как и кроватей — многим пришлось разместиться на полу. Оглядевшись по сторонам, я не заметила ни одного врача, лишь у дальней стены стояла пара медсестер. Одна из них заинтересованно разглядывала меня, а затем с трудом протиснулась ко мне, осторожно обходя лежащих на полу людей.
— Кто вы, мадам?
— Меня зовут леди Мэри Флэминг, — кивнув, представилась я. — Я жена доктора Флэминга.
Глаза молодой медсестры расширились от изумления. Видимо, сюда не часто приезжали жены военных врачей.
— Где я могу найти доктора Флэминга? — теряя терпение, спросила я.
— Он работал всю ночь и сейчас отдыхает в своей комнате. Я вас провожу.
Я отправилась следом за девушкой, чувствуя, как мое волнение становится все сильнее и сильнее. Я пока не могла поверить в реальность происходящего. Мы поднялись по узкой винтовой лестнице на второй этаж, выглядевший скорее, как чердак и остановились у ближайшей двери.
— Комната доктора Флэминга.
— Спасибо, — пробормотала я, тихонько заходя внутрь. Мой взгляд сразу же упал на узкую кровать у окна, на которой мирно спал Мэтью. Возможно, дело в освещении, но мне показалось, что его лицо немного осунулось, а в пышной гриве волос, собранных сейчас в короткий пучок, прибавилось седины. В остальном мой муж выглядел так же, как и год назад.
Я подошла к кровати, опустилась на краюшек и, сняв туфли, прилегла рядом, прижавшись лбом к плечу мужа и стараюсь поверить в реальность происходящего. Я не боялась потревожить Мэтью: после смены его не разбудит и пушка.
Не знаю, сколько времени я пролежала рядом со спящим Мэтью, наслаждаясь ощущением покоя и безопасности. Я не чувствовала ничего подобного уже год и сейчас мне казалось, что я дома. Не важно, что настоящий дом находится за тысячи километров отсюда, с Мэтью я дома где угодно.
Именно ради этого стоило проделать весь этот путь.
Я на мгновение тоже прикрыла глаза и уже была готова уснуть, как вдруг рядом раздался ошарашенный голос Мэтью:
— Мэри?!
Я открыла глаза и с улыбкой смотрела на мужа. Судя по выражению его лица, Мэтью не был вполне уверен, реальна ли я или он уже видит призраков.
— И вот вечно этот удивленный тон, — не сдержавшись, ответила я. — Пора бы тебе привыкнуть, что я найду тебя где угодно.
— Мэри… — на грани слышимости, а в следующее мгновение руки Мэтью обхватывают меня с такой силой, что, кажется, мои ребра вот-вот хрустнут. — Ты не должна быть здесь, но как же я рад тебя видеть.
— Я должна быть именно здесь, — я улыбаюсь, заглядывая в огромные шоколадные глаза.
— Как ты решилась на это? Как смогла оставить нашего малыша?
Моя улыбка меркнет так же быстро, как и появляется. Я знала, что нам предстоит сложный разговор, но не думала, что он начнется сразу же.
— Мэри? — кажется, Мэтью начинает что-то понимать. — Что произошло?
— Ребенка… Ребенка нет, — тихо говорю я, слегка отстраняясь от мужа и по привычке дотрагиваюсь до кольца, как я делаю каждый раз, думая о Роуз.
Тяжелый прерывистый вздох Мэтью и тихое:
— Что произошло?
И я рассказываю Мэтью абсолютно все, что пережила за этот год. Говорю о том, как злилась в первые недели после его отъезда, как сделала все возможное, чтобы последовать за ним, но беременность не позволила мне сесть на корабль. Как я сутками лежала в постели, страдая от тошноты, и мечтала о том, чтобы это оказалось дурным сном, никакого ребенка не было, а мы с Мэтью были вместе, пусть даже и на войне. Рассказываю о том, как пыталась в этом состоянии управлять домом, больницей, вести дела и лечить наших детей. Как постепенно привыкла к практически полному отсутствию вестей и писем от Мэтью и научилась говорить с небом, когда мне нужен был совет мужа. Как постепенно полюбила нашу нерожденную дочку и с нетерпением ждала ее, но день ее появления на свет обернулся очередным кошмаром. С трудом, но я вспомнила, как едва не умерла физически, а затем несколько месяцев умирала морально, сломленная всем произошедшим. Каждую минуту и секунду в те месяцы я винила себя в смерти Роуз, мне казалось, что все произошло из-за того, что в начале я ее не хотела. Впервые за все эти недели мне удалось произнести вслух то, что отравляло мою душу. Я не могла смотреть в глаза Мэтью, когда рассказывала о том, что так ни разу и не побывала на могиле нашей дочери и на некоторые время полностью выпала из
