Блондин выхватил кинжал за долю секунды до того, как я выдохнула «берегись!». Развернулся и ударил в миг, когда бумажные стаканчики ещё не упали на брусчатку тротуара. Стальное лезвие прошло в каком-то миллиметре от горла принца, а в следующий момент блондина скосил удар в колено. И всё. Мир пришёл в движение.
— Их восемь! — Единственное, что успела крикнуть.
— Уйди! — прорычал боевик.
Уйти я, конечно, не могла. Не потому что не хотела — просто некуда было уходить. Зато в стену вжалась с рвением отличницы.
Тот, что стоял ближе всех, в тени переулка, мелочиться не стал — выстрелил. Арбалетный болт ударил в дверь кондитерской, стекло разлетелось вдребезги. Да, Кир снова увернулся. На кончиках его пальцев вспыхнуло зеленоватое пламя, не слишком заметное, если обычным взглядом смотреть.
Первая молния ударила в того самого арбалетчика, вторая мазнула по плечу Ситара — теневой король справиться с болевым шоком точно не успел, но попытался откатиться. За что и получил не только молнию, но и некуртуазный пинок под рёбра.
Дальше стало не до Ситара — к нам спешили те двое, что в двадцати шагах были. Ещё четверо мчались с другой стороны улицы.
Горожанка, которой не повезло оказаться рядом с нами, пронзительно завизжала и выронила корзину, а Терри… Терри ударил вновь.
Ещё две зеленоватые молнии из числа тех, что не убивают, а отправляют в сон, встретили цели. Третья прошла мимо, четвёртая только задела. Со стороны мчащей четвёрки тоже вспышка прошла, но что именно, я распознать не сумела — просто обычным зрением структуру не рассмотреть, а переходить на дополнительное нельзя, слишком велика вероятность надрыва.
Два удара сердца, и мне тоже визжать захотелось — они сошлись в рукопашной.
Знаю, люди Ситара рассчитывали на большее — в смысле, думали, что их будет шестеро, потому что… боевую магию на улицах города использовать запрещено. Действительно запрещено! И это правило в боевиков ещё до приёма в академию вдалбливать начинают. Для боевиков это сродни рефлексу. Но Терри бил не стесняясь, потому что дар к целительной магии острый угол сглаживал. Молнии изумрудного оттенка разрушить или взорвать не могли.
Первый из четвёрки пошёл на таран, попытался ударить в челюсть. Второй зашёл сзади, и я увидела блеск стали. Третий и четвёртый отставали от приятелей на шаг… всего на шаг… И только теперь я в полной мере осознала тот факт, что мы в городе и что нужно звать на помощь.
— Стража!!!
Мой крик потонул в визге женщины, которая выронила корзину и, так же как и я, прижалась к стене. Ну да и тролль с ним, с криком — стража не понадобилась. Посетители кондитерской очнулись раньше.
Сначала выбежал один, за ним ещё пятеро. Раскидали всех. Неуклюже, грубо, но стремительно, уложили лицом в снег, а я медленно сползла по стеночке.
Сползла, чтобы тут же встать и подлететь к здоровяку, который скрутил Кира.
— Пустите его. Он защищался.
— Вот что бывает, когда принцы, вместо того чтобы заниматься делами родной страны, по академиям магии шляются, — сказал Вонгард.
Король, конечно, иронизировал, но я была слишком взволнована, чтобы это понять.
— Если бы не магия, всё бы кончилось куда хуже, ваше величество.
— Эмелис… — протянул Вонгард несколько… смущённо.
Терри тихонечко застонал, а я вздрогнула и обернулась, чтобы проверить охлаждающий компресс, который господин Рейер наложил на рану. Сам целитель обретался тут же, в спальне младшего принца, стерилизовал инструменты и нити.
— Сильно болит? — спросила у Терри.
Вместо ответа боевик поймал мою руку и потянул к губам. Он даже улыбнулся, но я на этот маленький обман не купилась.
— Господин Рейер, нужно ещё одно обезболивающее заклинание.
— Нет, — выдохнул самый несносный принц.
Я подарила боевику укоризненный взгляд и позвала вновь:
— Господин Рейер…
Целитель как раз погрузил инструменты в раствор и отёр руки горячим полотенцем.
— Иду, госпожа Эмелис.
Он приблизился, присел на постель и убрал компресс. Я снова вздрогнула и зажмурилась на пару секунд. Нет, ничего сверхъестественного — обычное ножевое ранение, не слишком глубокое, и органы, по уверениям Рейера не задеты — лезвие ножа полоснуло по рёбрам, но… это же не кого-нибудь, это Кира ранили!
— Не надо, — снова запротестовал боевик, но его никто не слушал.
На кончиках пальцев Рейера вспыхнуло свечение, губы зашептали слова заклинания. Терри бессовестно дёрнулся, вот только выскользнуть из-под руки целителя не сумел — одна верилийка удержала за плечи.
Сопротивление принца было понятно — обезболивающие заклинания в таком количестве нагоняют сон, а моему несносному Терри спать не хотелось, он жаждал действия. И бесился, потому что в пылу драки Ситару удалось уйти.
Я видела, как теневой король поднимается и бежит к переулку — тому самому, где лежал усыплённый изумрудной молнией подельник. Вот только сделать ничего не могла. Теперь успокаивалась мыслью о том, что остальных всё-таки повязали.
Сотрудники тайной канцелярии Дурбора, во главе с Кристом, уже начали допросы. Именно туда, к ним, Терри и рвался.
— Сейчас зашью, и будете как новенький, — сообщил целитель.
Младший принц кивнул, а я… я отвернулась, дабы не видеть эту ужасную рану. Как Рейер орудует иглой, тоже не смотрела — страшно. Вместо этого нервно водила пальчиком по покрытым щетиной щекам и шептала:
— Всё будет хорошо.
Терри молчал и улыбался побелевшими губами.
А потом его веки начали тяжелеть… Младший принц этот момент упустил, даже не осознал, что засыпает. Я же приложила все усилия, чтобы не спугнуть подступающий сон — гладила всё медленней и куда ласковей, чем позволяли приличия.
Когда глаза Терри закрылись, а дыхание стало ровным и безмятежным, господин Рейер довольно крякнул, а Вонгард прошептал:
— Ну наконец-то!
Я бросила взгляд на целителя, чтобы осознать — он воспользовался отвлечённостью пациента, чтобы наложить помимо обезболивающих и сонное заклинание. В нормальном состоянии брюнет, увы, слишком умело этому роду воздействия противостоял.
Рейер по-прежнему держал иглу, и я спешно отвернулась. Ещё раз коснулась щеки любимого и встала.
— Не бойся, Эмелис, — прошептал король. — Рана действительно пустяковая.
— Даже шрамов не останется, — подтвердил целитель. Тоже шепотом.
Умом я это понимала, но иголочка страха всё равно кольнула.
