— Волчицам тоже нелегко приходится, — мягко улыбнулся Ульф. — Во время беременности, например. Думаю, женщинам дана особая сила как раз для того, чтобы оберегать в себе новую жизнь.
— Я вот совершенно точно уверен, что не справился бы, — сказал Йан. — Как-то присутствовал на родах, и до сих пор вспоминаю с ужасом. Это чувство беспомощности, растерянность, бессилие… Хочешь помочь, а как, не знаешь.
— Но мы будем готовы, — пообещал Ульф. — И позаботимся о тебе, сааф.
По их интонациям я поняла, что оба очень хотят ребёнка. Горечью охватило горло, и сердце застучало больно и поспешно. Как молиться, чтобы наша общая мечта осуществилась?
— Я бы очень хотела подарить вам дитя. Это странное для меня желание, ведь я всегда боялась ответственности. Наверное, потому и сидела в городе, огрызаясь на всякого… Хотя нет, тут другое. Страх замужества у меня давний.
— Когда же он возник? — спросил Йан. Он уже закончил есть, и теперь держал меня за руку, водя пальцем по линиям на ладони. Эта его замечательная ласка стала привычной, но от неё как и всегда рассыпались по телу мурашки.
Я задумалась.
— Однажды меня хотели купить. Впрочем, на Вардаре любой брак — покупка, но это была бы особенная сделка.
— Когда это было? — спросил Ульф. Он подвинул кресло и положил руку на спинку у меня за спиной. — Ещё до Города Невест?
— Да. Мы тогда с дедушкой бродили по опустошённым землям летов, и встретили стеакса из пустынного края. Мне было четырнадцать. Они с дедом довольно долго беседовали на стеакском наречии. Я как-то сразу поняла, о чём речь. У стеаксов свои гаремы, и встреченный нами воин был хозяином одного из таких мест. На чей-то вкус он был красив: высокий, смуглый, темноглазый, но я в те мгновения ощутила ледяной ужас. Нет, я не сомневалась в дедушке, просто представила, что однажды, когда его уже не будет рядом, моего согласия никто не спросит.
— Прости, — сказал Йан, сжимая мою руку.
— Ничего не слышал о стеаксах, — почесал бороду Ульф.
— И я тоже, — кивнул Йан. — Мы так далеко вглубь Вардара никогда не забирались.
— Я тоже никогда там не бывала, но знаю, что это жаркий край, где не идут дожди. А я люблю дождь. Люблю деревья и реки. И я бы ни на что не променяла Драгнур, где мне так хорошо, на пески и оазисы. С вами, здесь, я счастлива.
— Ты с нами, — кивнул Йан.
— Ты наша, — улыбнулся Ульф. — И никакие монстры не страшны, пока мы вместе.
— А как ещё можно защитить дом от проникновения этих тварей? Что-то не больно волки напуганы.
— Потому что мы не раз через это проходили. Помимо огня, железа, и перца с чесноком есть ещё один, самый действенный способ, — отозвался Йан с хитрой усмешкой.
— Какой?
— Заниматься любовью.
Я сглотнула.
— Может, тогда укрепим защитные силы Драгнура?
Они расхохотались.
— Отличное предложение, — сказал Йан.
— Тогда подождите минутку, я умоюсь.
Мужчины были не против, хотя отпустили меня неохотно. В ванной я разделась до сорочки и, подумав, взяла подарок Жилль — бутылочку с ароматным маслом. Женщина советовала пользоваться им перед ласками, чтобы тело было более гладким и приятно пахло. Меня устраивали и мои ягодные средства, но тут уж я не утерпела, намазалась. Потом вспомнила, что ещё женщина говорила, и покраснела. А если и правда пригодится?
Снова мне предстояло удовольствие, которое казалось запретным. Но разве можно отказаться от этих ласковых прикосновений, от поцелуев глубоких, страстных, полных желания? Я вышла к мужчинам, и удовлетворённо отметила, что они уже раздеты. Ульф протянул ладонь, и я оказалась между ними на мягком пледе. Я уже совсем не стеснялась касаться супругов, и волновалась только о том, что одного из них обделю лаской.
— И пальцы удобно скользят, — улыбнулся Ульф.
— А вы как всегда жаркие и приятные, — отозвалась я.
Погладить, изучить красивые изгибы сильных тел. Поцеловать, подпустить ближе, стать одним большим объятием. Поглощённая любовью, я даже не сразу поняла, что они собираются со мной делать. А потому не сопротивлялась, только испуганно вцепилась в плечи Ульфа, который лежал ко мне лицом.
— О, боги… Неужели мы можем?..
— Можем. Не бойся, малышка. Мы не причиним тебе вреда.
— Я знаю, Ульф… Ох, Йан! М… Остановись. Пожалуйста, медленнее…
— Тебе больно?
— Нет, просто меня это слишком сильно возбуждает, — пробормотала я. — Особенно когда ты так касаешься моей груди, а Ульф целует… О…
Больше я не могла произнести ни слова. С губ срывались тихие стоны, тело стало жарким, словно уголёк, и дыхание высохло. Это было как раз то удовольствие для троих, о котором говорила Жилль, и каким же ошеломляющим оно оказалось! Ох и не зря я намазалась маслом везде, где только можно… И, наверное, правильно подруга сделала, что не рассказала мне, как ещё можно заниматься любовью. Хорошо, что Ульф не торопился, но, боже, ощущение было такое, словно я снова невинна! Мне хватило смелости отдаться новому чувству, и оно радугой охватило стены, пронзило, сковало, унесло. Я чувствовала мужчин иначе, я училась у них любви, и любовь учила нас друг другу. Йан шептал мне ласковые слова, Ульф целовал, обладая так, как прежде и не думалось возможным… А потом я чувствовала их обоих, и всё стало неважно кроме наших дыханий и того прочного доверия, что рождается в такие мгновения.
Ни одна тёмная тварь не могла пробраться в замок, пока мы так занимались любовью, это я знала точно.
Кумры ушли наутро — до следующего года, как сказал Йан. Меня совершенно не беспокоило их нескорое появление: я думала о том, что испытала ночью. А потом спохватилась спросить у мужчин об их семьях. От Жилль я знала, что отцы Йана и Ульфа погибли в битвах, а мамы умерли от болезни, что приходила с тёмного острова.
— Твоя сестра, — посмотрела я на Ульфа. — Почему, зная, как для волков важны волчицы, она избрала мужчину из другого клана?
— Любовь, конечно, — улыбнулся старший. — Притом неожиданная. Йан тебе рассказывал, как на корабле ходил?
— Угу.
— Правда, только после того, как твоё разрешение получил, — усмехнулся Йан.
— Я бы не стал сестру неволить, — улыбнулся Ульф. — А так она судьбу свою нашла. Сердцу-то не прикажешь.
— Верно, — улыбнулась я в ответ. — А у тебя никого?
Йан развёл руками.
— К сожалению, родных нет, но мне и названые братья дороги. Взять того же Ульфа — он всё равно что кровный.
Я сжала их руки. Мы гуляли возле замка, рассказывая друг другу обо всём самом значимом и интересном. И вдруг с башни донёсся звон труб… Он возвещал о прибытии важных гостей, и у меня почему-то забилось сердце. Я издалека увидела десятерых всадников, во главе которых ехал огромный бородатый мужчина на белоснежном коне.
— Это сам Бран Медведь, — сказал Йан. — Что-то случилось, раз он оставил родных и пустился в столь долгий путь.
— Хм, — нахмурился Ульф, и у меня закололо где-то в глубине живота.
— Приветствую вас, братья волки, — сказал мужчина. Он спешился, они с Йаном и Ульфом обнялись.
— Нуала, это вожак белых медведей, Бран Белый.
— Моё почтение прекрасной госпоже волчице, — поклонился мужчина.
— Рада знакомству!
Медведь кивнул, и в его глазах я прочла тягостную тревогу.
— Прежде чем пустите в замок, вы должны знать, что я принёс безрадостные вести.
Почему счастье всегда так скоротечно? Сердце моё замерло.
— Вы должны отогреться и отдохнуть с дороги, — сказал Йан. — А вести далеко не всегда радостны.
Медведь тихо вздохнул и вдруг склонил перед нами голову:
— Простите. Отдых этот будет короток. Нечисть объявилась в наших краях, братья, и нужна ваша помощь. Если не раздавим мерзостных у Края, они проберутся на святую землю и пустят здесь корни.
— Двадцать лет прошло, — сказал медведь. — Они нашли способ прорвать заслоны. Я отправил послов к остальным, и мы все встретимся у барсов, чтобы потом отправиться в горы. Если вы, конечно, согласитесь, — добавил он, и посмотрел на меня.
