что я хвастаюсь, наверняка в нем есть изъян, но он создает эффект драконьей чешуи по всему телу. Я хотела передать его тебе, но служанка предала меня.
– Ты сделала мне кольцо? – Геррах улыбнулся, обняв меня крепче. – Ты такая удивительная, шехсайя. Даже в трудных ситуациях успеваешь подумать о других.
О других…
– Тетя! – в панике воскликнула я, хватая Герраха за рубашку. – Я совсем забыла про тетю Молли!
А ведь она осталась в Аль-Малене одна, бестолковая и беспомощная как ребенок! Я, ее племянница, – ведьма и преступница. Значит, и она могла запросто попасть под подозрения. Ее мог похитить Филипп, ее могли бросить в тюрьму…
– Эврас о ней позаботится, – успокоил меня Геррах. – Он вообще-то очень толковый. Так что уверен, вскоре мы увидим их обоих.
Я слегка выдохнула, но тревога до конца не прошла. Бросив надоевший корсет и испачканное нижнее платье в пещере, я надела лишь юбку, а наверх накинула сменную рубашку, которая оказалась длиной почти до середины бедра. Повязала ее узлом на животе, и взгляд Герраха подтвердил, что даже в таком наряде я ему нравлюсь.
Мы вновь устроились на шершавой спине пустынника, и тот припустил на север, оставляя позади цепочку следов. Я все вглядывалась в даль, пытаясь увидеть на горизонте каемку горной гряды, но страна Герраха была далеко. И судя по тому, как часто он оборачивался назад, погоня куда ближе.
– Значит, ты уверена, что Филипп не сдох, – задумчиво протянул Геррах.
– Мне бы хотелось дать тебе надежду, но я сделала артефакт на совесть, – виновато ответила я. – Геррах, если бы я только знала…
А ведь это и правда был отличный способ убить Филиппа – сотворить какой-нибудь опасный артефакт и подсунуть ему тайком. Но я никогда не делала оружия.
Впрочем, все зависит от того, в чьи руки попадет вещь.
– Хорошо, – произнес Геррах каким-то подозрительно довольным тоном.
– Что ж хорошего? – возмутилась я.
– Хочу убить его собственными руками, – сказал он. – Увидеть своими глазами, что он мертв.
Я не подозревала, что могу быть такой злобной, но в глубине души мне хотелось того же.
Мы снова ехали всю ночь, и на рассвете, когда солнце проклюнулось над песком, стало заметно, что пустыня изменилась. То тут, то там торчали сухие кусты, растопырившие ветки для колючих объятий, лохматые шапки трав прятались в пройме между очередными барханами. Тень крупной птицы мазнула мне по лицу и унеслась прочь. А на горизонте как будто собирались тучи, или, быть может, вырастала каемка гор.
Ящер довез нас до нагромождения серых скал, стесанных под ровными углами. Словно гигантское дитя играло в кубики, да и бросило их так посреди желтых песков. Воды здесь не было, но была тень. Геррах устроил меня в небольшом ущелье, а сам вышел под солнце и посмотрел на юг – туда, где осталась Аль-Малена.
– Догоняют? – поняла я.
Если Филипп снарядил магов, то с помощью колесниц вроде тех, что летали над ареной, они настигнут нас в два счета.
– Идут без остановок, – подтвердил Геррах мои опасения.
Ящерица фыркнула и свернулась в клубок как кот, всем своим видом давая понять, что больше не сделает ни шагу.
– Я пойду им навстречу, – решил Геррах, и ужас затопил мое тело с головы до пят.
– Нет! – воскликнула я, вскочив и обняв дракона. – Геррах, там маги! Они не будут устраивать шоу, как на арене. Ты один, а их много. Они окружат тебя, и не станут приближаться – просто расстреляют магией издалека. Твой меч не поможет!
Геррах согласно кивнул.
– Филипп ненавидит тебя, – сказала я спокойнее. – Он чудовище, он питается страхом.
– Поэтому ты останешься здесь, Амедея, – сказал Геррах, и перед моими глазами задрожала пелена слез.
Он уже все решил, и спорить с ним бесполезно.
– Не плачь, шехсайя, – ласково сказал он, коснувшись губами моей щеки. – Разве ты не веришь в меня?
– Верю, – всхлипнула я, размазывая слезы. – Но мне так страшно! Мы почти пришли, быть может, давай пойдем пешком, если эта ленивая ящерица не хочет…
И будем жить в вечном страхе, что однажды Филипп найдет способ отомстить, добраться до нас…
– Геррах, не уходи, – все же взмолилась я. – Не оставляй меня одну.
– Я зайду им с тыла, – упрямо сказал он. – Эффект неожиданности. Шшаса пойдет со мной.
Ящерица приподняла голову и удивленно моргнула.
– Но еще не сейчас, – шепнул Геррах, настойчиво целуя меня в шею, высвобождая мои плечи из рубашки. – Я всю ночь не спал, думал, как сниму с тебя эту одежду. Ты так пахнешь, Амедея…
Я бы не отказалась принять ванну с мыльной пеной, но Геррах провел носом по моей шее, блаженно жмурясь.
– Может, лучше отдохни? – неуверенно предложила я.
– Ты даешь мне сил, шехсайя, – заверил Геррах, и я не стала с ним спорить.
А после, когда он уснул, вытянувшись на смятом нашими жаркими объятиями одеяле, я гладила его сильную спину, прислушиваясь к спящей магии. Мелодия звучала так красиво и ровно, и может, если слегка подтолкнуть… Стихии послушно потекли за моими пальцами, наполняя руны силой. По гладкой горячей коже побежала рябь чешуи. Пальцы кололо и жгло, и по позвоночнику потекли капли пота.
Геррах прерывисто вздохнул, а потом сгреб меня в охапку и прижал к себе, так что я даже пикнуть не успела.
– Люблю тебя, – пробормотал он. – Я обязательно вернусь, Амедея. Но если вдруг… Пойдешь к красным горам. Знаешь созвездие дракона?
– Знаю, – ответила я. – Но ты вернешься, Геррах, и мы пойдем вместе.
***
Охлаждающие артефакты полопались один за одним, и маги взбунтовались, требуя передышки. Слабаки и бездельники! И толку от них – чуть. Амедея сумела сделать кольцо, дающее абсолютную защиту, из мотка проволоки да чешуи. Ведьма! Лучшая из тех, что поймали за последние годы в Аль-Малене. И он ни за что ее не упустит.
Дорожка следов бежала на север, сделав небольшой крюк к оазису, в котором Филипп с негодованием нашел деталь платья, усыпанного камнями. Амедея выбросила его как никчемную тряпку. А ведь он
