я пойду приму душ, смою вонь этой сучки с себя и отдохну. Распорядитесь, чтобы мне принести поесть. А вы разбирайтесь со своим дерьмом сами. Да, ещё уберите то дерьмо, которое натворили на заднем дворе замка. Не портьте природу, ушлёпки, — фыркнув, оставляю их ссориться дальше.
А ситуация всё лучше и лучше. Я прямо уже предвкушаю, когда Соломон взорвётся, и его вынесет вперёд, тогда-то мы и узнаем, что же скрывает он на самом деле. Я поднимаюсь к себе, когда замечаю Соломона. Ну, конечно. Этот придурок теперь — королева драмы. Он сидит на краю балконной рамы и смотрит вдаль, да с него можно картины писать. Господи, какой великолепный актёр.
— Эй, истеричка, ты в порядке? — ухмыльнувшись, я подхожу к нему.
Он, ощетинившись, обнажает свои клыки.
— Тебе что, зубную пасту подарить или щётку? Увы, я не говорю на твоём придурковатом языке.
— Ты можешь отвалить от меня? — цокает он и отворачивается обратно к окну, словно приглашая меня надавить на него. Да, конечно, он всё это подстроил. Он сидит в трёх метрах от моей спальни. Он знал, что я буду идти по этой стороне коридора.
— Ладно, выкладывай, что с тобой не так? Ты типа в моём клане теперь. И ты псих. А ещё я хочу знать, что ты сделал со Станом, или это была твоя тупая сестра?
— Я не трогал Стана. Мне плевать на него, это у Томаса пунктик на него. Он ненавидит, когда другой мужчина на первых ролях. Ему всегда нужно быть лучше всех, а Стан для него серьёзный соперник. Кто и мог убить Стана, так это Томас.
— Он его убил? — спрашивая, словно замираю, и это привлекает Соломона.
— Думаю, да. Но не он, а Сав. Сав выполняет все его приказы. Он же вкалывал Стану препарат, который уничтожает вампира изнутри, причём очень болезненно. Что-то вроде яда. Он мешает его с кровью, — делится Соломон. — Мне Стана было невыгодно убивать, как и Наиме. Моя дура-сестра — шлюха, а Стан хорошая резиновая кукла, и ещё она ненавидит тебя. Я говорил им, что Стана не стоит убивать, как и Рома. Они выгодны. Рома был очень умным и мудрым. А Стан хороший воин и отличный стратег. Это бесит.
— Если они его убили, то нашему соглашению конец, — рычу я.
— Что и правильно, Флорина. Ты же видела, всё летит к чертям. И это меня раздражает. У нас был чёткий план. Но Томас всё переиграл. Не удивлюсь, если завтра он убьёт тебя сразу же после ритуала, а нас потом, чтобы создать новый мир. Он же псих, как и его папочка. У них вся семейка психов. Он хранит тело своей матери и ищет ей нужное сердце. Ну кто в здравом уме такое делает?
— Что? — выпаливаю я. — Что Томас хранит?
Соломон испуганно округляет глаза и поджимает губы.
— Он хранит… архивы… своровал у Рома. И ещё многое, — заикается Соломон.
Господи, да говори ты уже, идиот.
— Ты сказал про его мать. Я убила её. Я лично убила её и съела сердце, — прищуриваюсь я. — Как Томас может хранить тело своей матери, если я сожгла всё к чёрту?
Соломон тяжело вздыхает и бросает взгляд за моё плечо, проверяя, нет ли кого.
— Папа забрал её тело, от его отца ничего не осталось, а вот Гела была практически в порядке, не считая сердца. Ты же знаешь, что она первородная, и она, как и Томас, неуязвима. Если ей подобрать правильное сердце, то она оживёт. Я думаю, что он собирается забрать у тебя трон, потом оживить свою мать и вернуть господство Догаров, — на одном дыхании говорит Соломон.
Боже мой.
— То есть… подожди, Радимил забрался в замок и выкрал тело Гелы? Но я там была одна.
— Или ты думала, что была одна. Я видел её тело. Да, она усохла, но её можно оживить. Это же легко для Томаса. Он её сын. Папа был там, когда ты убивала семью Томаса, Флорина. Это и заставило его затаиться, пока они не произвели сыворотку. Они проверяли её на вампирах. К примеру, на жене Стана, на отце Сава и на многих других. Сыворотка отлично работала. Сначала она забирала силы, делала вампира уязвимым, а потом они сходили с ума. Ты сама была подвержена этой сыворотке, то так как в тебе сильная кровь, то она её вымыла, и всё. Ты вернула себе сущность и снова стала вампиром, другим так не повезёт. Поэтому мы и пришли сейчас, пока ты была без сил. Томас давно планировал нападение на вас, чтобы отомстить за свою мать и вернуть ей трон. Он же мамочкин сыночек, — Соломон с отвращением кривит губы. — Он сам говорил об этом мне, и отец постоянно проверял тело Гелы, пока Томас его не забрал с собой.
— Куда забрал? — с трудом спрашиваю я.
Этого не может быть. Нет. Это просто чушь собачья.
— Я не знаю. Знаю только то, что Томас забрал её тело в сумке, когда улетел вместе с тобой.
— Что? — Кажется, что внутри меня всё ломается вновь. Нет, пожалуйста, только не опять.
— Он вроде как передал её тело отцу, и тот его спрятал. И я думаю, что он немного шантажирует Томаса её телом. Потому что отец стал спокойнее, и многое ему сходит с рук.
— Но ты знаешь, где её тело? — уточняю я.
— Нет. Отец на меня зол, да и он всегда Томаса больше выделял. Он никогда не посвящал меня в свои планы. Он та ещё скотина. Они оба ублюдки.
— А если найти тело Гелы и самим начать шантажировать Томаса? Ты бы мог? — медленно говорю, закидывая удочку. — Если бы у тебя было тело его матери, то… не знаю, он бы начал с тобой считаться.
Соломон внимательно смотрит на меня и качает головой.
— Мой отец умеет прятать тела, Флорина. Вряд ли, да я и не волнуюсь за свою жизнь. У меня есть то, что нужно Томасу. Точнее, у меня есть информация, где взять нужное сердце.
Меня пробирает до костей холодом. Я, кажется, тоже знаю, где можно взять подходящее сердце. Сердце вампира. Вампира с сильной кровью. Моё.
— Догадалась, да? — усмехается Соломон. — Теперь
