желанием быть частью общества. Большинство из них были одиночками, которые выходили только чтобы поесть, потрахаться и навести суеты в случае скуки.
– Нам нужна еще еда. Бургеры. Что-то очень калорийное. – Я прижалась головой к окну и закрыла глаза. Солейл включила радио и начала подпевать под какую-то попсовую песню, которую я не знала.
– Уверена, там будет фастфуд, – проговорила Солейл.
Мой живот заурчал. Я старалась не думать, как много сил сегодня потратится на обращение, если я не поем. Твою мать, какой кошмар. Даже если у меня получится каким-то образом не умереть от первой части заклятия (потому что Хан теперь знал, кто я), то точно умру из-за второй – мое тело само съест меня.
Усталость после бессонной ночи накрыла меня, и я то засыпала, то просыпалась во время дороги. Мои сны были странными. Уверена, я видела разозленного Хана. Его лицо неестественно скривилось, делая его страшным и больше похожим на монстра. Когда он повернулся, наши взгляды встретились.
– Вот и ты. Сука. Теперь я поймал тебя.
Дернувшись, я проснулась. Мое тело горело, будто я несколько дней бежала по пустыне.
Я не была достаточно наивной, поэтому верила, что эти сны могли быть вещими. Хан искал нас. Я была его истинной парой.
Что означало…
– Черт, Хан может отследить нас через меня.
До сих пор я не думала об этом, но мы были связаны. Вот что я никак не могла вспомнить. Мы были парой, предназначенной судьбой.
Опять же, теперь стало ясно, что он мог в любой момент найти меня, когда я пропадала. О, всевышние боги, я такая дура, раз думала, что парная связь может быть чем-то иным, кроме проклятых проблем.
Я взглянула на Солейл, когда Денна спешно перевела мои слова о связи и что Хан отслеживал меня.
– Что? То есть он поставил какое-то устройство на твой телефон? Как он может найти тебя? – Глаза Солейл блеснули тревогой.
– Я его истинная пара. У пар есть связь. Так они могут найти друг друга. Или хотя бы узнать примерное направление и расстояние, – я покачала головой и развернулась на сиденье. Солейл заулыбалась.
– Это прекрасно! Мне бы хотелось, чтобы у меня было такое с Эриком. Он… Он тот… Он умер на прошлой неделе, – проговорила она.
– Ты с ума сошла? Это значит, что она ведет его прямо к тебе! Прямо к нам! – Бэбе подавилась.
– Да, но еще это значит, что Син тоже может сказать, где Хан, да? Как далеко он? Сколько у нас времени? – Солейл махнула рукой.
Умная девочка, она права. Я зажмурила глаза и осторожно потянулась к связи. Она была едва уловимой и нечеткой, так как мы не укрепили связь через постель.
– Думаю, еще далеко. Не очень понятно, значит, и для Хана тоже. У него будет что-то вроде тяги к какому-то направлению. Север, юг, восток, запад. Что-то подобное, – проговорила я, смутно чувствуя его позади нас, на севере.
– Вот видите? Все не так плохо. И даже полезно. – Солейл улыбнулась. Ее солнечный характер подходил к имени. Она снова запела, а Бэбе перебралась через сиденье ко мне.
– Денна, не переводи это. Не хочу, чтобы Солейл знала, – попросила Бэбе.
Денна быстро кивнула и подняла вверх тонкие пальцы. Она держалась за край сиденья, смотря в переднее окно с заднего места.
– Что такое?
– Такое чувство, что это ловушка, – тихо сказала Бэбе. – Не могу перестать думать, что мы идем прямо в ловушку. Конечно, для тебя это не проблема, ты готова умереть, но я думаю о Солейл, себе и Денне. Нам нужно быть осторожными, – высказалась она. Ее слова совсем немного ужалили. Ладно, достаточно сильно.
– Я не готова умирать, Бэбе. Не готова. Я пытаюсь делать то, что может ей помочь. Потом ты и Денна останетесь с ней. У вас будет какая-никакая жизнь. – Я покачала головой, пытаясь избавиться от мысли «я скоро умру», и продолжила: – Грант не отправил бы нас в ловушку, и никто не знает, куда мы направляемся. Они никак не могут знать, что мы едем к Теодору. Мы следуем по береговой линии в сторону севера. Это все, что Хан может узнать благодаря связи. – Я посмотрела на Бэбе, но ее взгляд был прикован к Солейл. – В чем на самом деле проблема?
– Не могу точно сказать. Мне кажется, она слишком радостная. Будто… Как она может быть такой счастливой, если за ней охотились последний год жизни? Ее лучшую подругу убил Хан? Что-то очень странное. Особенно после того, как она отдала тебе браслеты. Разве ей не должно быть не по себе? Хотя бы немного. Мне не по себе. И Денне. Ты спокойная, как овощ, но это потому, что ты смирилась со скорой смертью. – Бэбе через плечо кинула быстрый взгляд на Солейл.
– Я не уменьшаю значимость того, что ты говоришь. У тебя хорошая интуиция. Думаю, нам просто нужно присматривать за ней. Если Солейл ненадежная – вот что, я думаю, ты пытаешься сказать, – то тогда у нас еще больше причин помогать ей. Мы нужны ей, Бэбе. Может, больше, чем она нам в таком случае. Может, Солейл, как и я, приняла свою судьбу. – Я нахмурилась, если ретриверы вообще могли это делать.
– И ты хочешь защищать ее, – вздохнула Бэбе.
– Она напоминает мне мою младшую сестру. Я не могла спасти Меган. Может, смогу помочь Солейл пережить все это, – я поморщилась.
Бэбе ничего больше не сказала, лишь легла рядом со мной и заснула. Даже так я могла чувствовать ее волнение.
Солейл дважды остановилась, чтобы зайти за бургерами. Я затолкала в себя их чуть ли не до тошноты. Но так я хотя бы могла спокойнее пережить превращение.
Мы доехали до Портленда за два часа до заката. Солейл тренировала свой фальцет [17], подпевая Селин Дион и Уитни Хьюстон.
– Хорошо, значит, нам нужно ехать дальше к этому непонятно где находящемуся месту? – спросила Солейл. Мы остановились на парковке и теперь все вместе разминали ноги. Кроме Денны – она осталась в машине, сгорбившись под пледом.
Денна могла находиться днем на улице, но ей это не нравилось. Так она чувствовала себя гадко, поэтому оставалась под своим пледом бо2льшую часть поездки или садилась в место для ног на заднем сиденье.
Я кивнула. Без перевода Денны мы могли лишь говорить «да» или «нет».
– И когда мы доберемся туда, ты пойдешь к вампиру, а я останусь в машине? – опять спросила Солейл.
Снова кивок.
– Что случится, если объявится Хан? Черт, ты не можешь ответить на этот вопрос. Если Хан появится, мне следует зайти в дом? – спросила Солейл. Она то и дело потирала руки, ее глаза были напряжены и уже не такие радостные, как ранее.
Дерьмо. Да. Я кивнула.
– То
