— Я не могу сказать наверняка, — призналась Тэллоу. — Но важно то, что Коралл в это поверила, и теперь она не стоит на пути. Так что ты можешь делать со своим человеком все, что захочешь. Не стоит благодарности, между прочим.
— Спасибо, — сказал Зейн, похлопывая ее по голове. — Завтра отправишься на поиски Коралл и Роха, пока их не убили.
Тэллоу уставилась на него в недоумении.
— Ты серьезно хочешь вернуть ее сюда? А что насчет Джиннифер?
— Джиннифер не имеет к этому никакого отношения, — сказал он. — Коралл не может сражаться. Рох сильный, но он молодой и неопытный. Вокруг браконьеры, медведи и волки Амарок. Сами по себе они не продержатся и месяца.
Более того, сейчас Зейн чувствовал себя ответственным за Коралл еще больше, чем раньше. Она ушла из-за него и считает, что ей некуда идти. Он испытывал намного меньше симпатии к Роху, но он не мог оставить молодого мужчину там умирать.
Тэллоу продолжила с раздражением на него смотреть, и Зейн жестом приказал двум другим уйти.
Кува без жалоб удалился, но Бриз издала звук возмущения.
— Не понимаю, — сказала Тэллоу, пиная снег. — Я думала, что тебя это обрадует.
— Я ценю то, что ты пыталась сделать. Но Коралл член нашей стаи.
— Коралл из Седна.
Зейн язвительно на нее посмотрел, и она сморщила нос.
— Я провела большую часть своей жизни здесь, — сказала она, защищаясь.
— Я знаю. Но Коралл по-прежнему твоя кузина. И я не понимаю, как ты могла так с ней поступить.
Даже ради меня.
— Это было не только ради тебя, — сказала она, дергая заплетенные в косу волосы. — Поначалу я даже не собиралась этого делать, но затем я увидела, что ты отметил человека, и подумала… Я подумала, что, если Коралл не будет путаться под ногами, ты, наверняка, возьмешь ее себе в пару. Если она решит здесь остаться…
Тэллоу повернулась к нему спиной, но он успел заметить, что она покраснела. И такого он не видел уже много лет.
— Если она останется, может, и Боаз тоже останется.
Зейн положил руку ей на плечо.
— Ты влюблена в него?
Она повела плечом, сбрасывая его руку.
— Он не… — она сделала паузу, чтобы выдохнуть. — Все остальные мужчины меня боятся. Даже Кува.
Но Боаз, он думает, что я забавная и… милая.
— Милая?
Тэллоу развернулась и сердито на него посмотрела.
— Не дразни меня.
— Я не дразню, — сказал он с улыбкой. — Я всегда считал тебя милой.
Было время, когда Зейн думал, что Тэллоу будет его парой. Казалось, это было в другой жизни, и во многих отношениях так и было. Однако другие предполагали, что именно поэтому он дал ей так много полномочий и терпел ее воинственный характер. Это была одна из причин, но не самая главная.
— Ты единственная, кто не относится ко мне по-другому после того, как я стал альфой, — сказал он. –
Временами меня это злит, но я в этом нуждаюсь. Ты нужна мне. Так что я понимаю, почему этот человек так важен для тебя.
На ее лице появилась искренняя улыбка, которая быстро превратилась в лукавую.
— Знаешь, что еще мне рассказал Боаз? Он сказал, что я самая красивая женщина, которую он видел. И гораздо красивее твоего человека.
— Сомневаюсь, что он тебе это сказал. Впрочем, это возможно, если ты выкрутила его руки за спину.
Она нахмурилась.
— Ну, он прямо не сказал, что я красивее ее. Но он это подразумевал.
— Иди и проведи немного времени со своим мужчиной, прежде чем тебе придется уйти, — сказал он ей и направился к входу.
Тэллоу схватила его за руку, чтобы остановить.
— Джиннифер… Она же собирается остаться, да?
— Сосредоточься на поиске Коралл. А об этом позволь позаботиться мне.
— Как ты себя чувствуешь?
— Не так уж и плохо, если я не двигаю рукой слишком сильно, — сказала Джиннифер, рассеянно потирая шину. — Или чихаю. Или делаю слишком глубокий вдох.
— Если бы ты принимала лекарства, которые я тебе давала, то она болела бы намного меньше, — упрекнула Индиго, по-прежнему не отрываясь от своей книги. Она углубилась в учебник — как это ни странно — ботаники.
— Планируешь разбить сад? — спросила Джиннифер и из интереса, и чтобы избежать дополнительных нотаций.
Несмотря на то, что Зейн настаивал на постельном режиме, прошедшая неделя оказалась очень продуктивной. Волки наперебой хотели оказаться перед камерой, и они с Боазом снимали почти непрерывно. По словам Индиго, они хотели подлизаться к Джиннифер. Так что, когда она станет парой.
Зейна, у них будет более высокое положение в стае.
Через пару дней она обнаружила, что ей трудно работать, если она принимает лекарства, из-за которых превращается в неустойчивую, хихикающую дурочку. Она отказалась от сильных препаратов, остановившись на двойной дозе Тайленола, чтобы притупить дискомфорт.
— Я думала, что если приберу к рукам дополнительный генератор, то смогу сделать что-то вроде теплицы. Это должно быть под землей, потому что мой брат никогда не позволит мне построить настоящую оранжерею.
— Собираешься выращивать овощи?
Индиго издала звук похожий на рвотный позыв.
— Фу, нет. Травы и то, из чего я могу делать лекарства. Теперь, когда Марл ушла, будет сложнее найти все эти вещи.
— Я могу помочь, — сказала Джиннифер. — Прежде чем я уеду, оставлю тебе свой номер телефона, и, если когда-нибудь тебе что-то понадобится, позвони мне, и я помогу.
Индиго, не отвечая, перевернула страницу.
— Я даже могу достать генератор и расходные материалы, которые тебе понадобятся, чтобы устроить твою… — книга захлопнулась.
— Если ты действительно хочешь мне помочь, останься с моим братом вместо того, чтобы сбежать туда, откуда ты пришла.
Джиннифер была готова к тому, что Индиго выскажется по этому поводу. Индиго «подкалывала» ее всю неделю, с тех пор как Джиннифер сказала ей, что собирается обратно в Штаты.
— Я не убегаю, — терпеливо сказала Джиннифер. — Я собираюсь домой. И это не означает, что я не вернусь.
Дела были таковы, что они с Боазом уже наснимали больше, чем нужно. Несмотря на все ее усилия в области планирования и организации, ей придется пробираться сквозь сотни часов видео и попытаться уплотнить все в фильм длиной менее двух часов, не говоря уже о связках.
Она уже могла уйти, уже ушла бы, если бы не Зейн. Она не могла отказаться от того, чтобы просыпаться рядом с ним по утрам или засыпать в его объятиях. Она не была уверена, как ей прожить день без того, что он проверял ее каждый час. Изображал беспокойство состоянием ее руки, а сам исподтишка сердито глядел на любого мужчину, стоявшего к ней слишком близко. А мысль, что она больше никогда не поцелует его губы — была самой худшей.
