Елена Колоскова - Сид и император (СИ)

«Кого погнали?» — не поняла я. А он уже вскочил на спину мораку, крепко уцепился за одну из роговых пластин на холке и втащил меня наверх. Усадил перед собой, помог устроиться и попутно огладил бедро.

— Данна! — возмутилась я, но он только посмеивался.

Живое существо подо мной, поскрипывая панцирем и чешуей, с необычайным проворством пустилось в путь, перепрыгивая с облака на облако. Теперь я уже не протестовала, когда Квентин прижал меня к себе. Тем более, что мелькающие то тут, то там пейзажи не оставляли другого выбора.

Нас то опаляло жаром льющейся лавы, ярко-красной и подернутой черной растрескавшейся коркой, то обжигал ледяной ветер, когда зверь проносился мимо исполинских ледников. Было так холодно, что зуб на зуб не попадал. Но все же лучше, чем разверзшиеся недра земли прямо под ногами.

— Что это? — спросила я, и с каждым словом у меня на морозе изо рта вырывались облачка пара.

— Миновали внутренний периметр! — непонятно откликнулся Квентин. — Скоро врата неопределенности и пределы Эовинд.

— Ага, понятно…

Понятно, что ничего непонятно. Но чертовски холодно. В лицо хлещет ледяной ветер. Снежная крупа колко бьет по коже и барабанит по панцирю морака. Зубы выдают звонкую дробь, а все тело пронзает дрожь от озноба. Под облаками, полными снега, свистит зимний ветер и играет метель. Так и видится, что вот-вот промчится небесная колесница с богами зимы!

Только это не сказка, а один из кругов илонского ада. В снегу то тут, то там виднеются темные, застывшие навсегда фигуры. Я отворачиваюсь. Не хочу, не буду вспоминать! Они мне никто.

Наконец и это закончилось.

Снег растаял, и наступила весна, а затем и лето. И там был он, мой немногословный друг из племени уруков. Битайе пребывал в Краях счастливой охоты.

Хоть один уголок этой фантасмагории был прекрасен! Просто бескрайние степи и леса, по которым вслед за нами скакал одинокий молодой воин, вооруженный луком и стрелами. Бахрома на одежде и косы взлетали и опадали в такт движению. Наконец он нас нагнал и поравнялся с мораком.

Теперь они скакали бок о бок. От близости чудовища лошадь беспокойно прядала ушами и косила взглядом. Битайе помахал мне рукой, и на смуглом лице расцвела улыбка.

— Битайе! Птичье перо! — воскликнула я.

— Не зови его, — зло цыкнул на меня Квентин.

Я все пыталась обернуться, но он не дал. Постепенно урук отстал, но мне все равно мерещился позади конский топот…

Были невероятные, сравнимые с ильвийскими, влажные леса с исполинскими деревьями и иссушающие пустыни, раскинувшиеся повсюду, куда падал взгляд.

В пустыне мы неслись по крутым барханам. Морак то съезжал вниз по склону, упираясь всеми шестью, то упорно карабкался на самую вершину. Начиналась песчаная буря. Мне сыпануло горсть песка прямо в лицо, и я на мгновение прикрыла глаза.

— Данна!

— Смотри вперед, идиотка! — кричал фомор. — Е-е-е!!! Смотри! Это наша буря!

На зубах скрипел песок. Вдали поднималась сплошная желто-красная стена.

— Надо уходить, — сказал фомор и пришпорил скакуна.

Зверь Хаоса одним движением оттолкнулся от песка, оторвался от земной тверди и стрелой устремился в небо. Внизу волновалось безбрежное желтое «море». Но настоящее море было впереди!

Я, никогда не видевшая моря, наконец-то узрела настоящий шторм! Пенные волны заливали нас и грозили утопить, ветер хлестал в лицо соленой влагой. Тонули корабли, уходя на дно, но наш скакун, сравнимый с «кораблем пустыни», был непотопляем. Морак нес нас вперед, и волны расступались, обнажая дно с причудливыми морскими гадами…

Но хуже всего были голоса и видения из прошлого. С каждым прыжком морака я видела людей, которые уже меня покинули.

Эйвинд. Много-много раз. Его последний взгляд, снова и снова, перед тем, как ему перерезали горло. Я отворачивалась, но он возникал там, куда я повернулась. Тогда я опять закрыла глаза.

— Эй! Не спать! Иначе мы никуда не уедем, — тормошил меня Квентин.

Превозмогая себя, я решила взглянуть, но призрак Эйвинда уже исчез. И было непонятно, рада я этому или нет. Но вместо него пришел другой.

Битайе. Его снова пронзили пули, и пролилась кровь. И опять, и снова.

И старый шаман, отошедший в мир иной, но успевший повидать свою внучку.

А потом — без сожалений убитый мной наемник-северянин. Его кровь все так же свежа и течет, как будто убитый все еще жив. А вот второго убийцу я не вижу. Значит, он жив? Пустое.

Клэри, которую накачали эликсирами правды. Дознаватель хлестал ее по лицу, выбивая признательные показания. А рядом стоял столик, на котором были аккуратно разложены медицинские инструменты.

То, что дальше, я не желала видеть, но мне пришлось. Этот крик до сих пор звучит у меня в ушах. Она умирала, в то время как Шарль, ее возлюбленный и предатель, заживо гнил от лесной плесени…

Фальшивый советник герцогини с двумя лицами — смуглого горбоносого урука и бледного северянина. Первый молод и полон сил, а второй уже старик. Из его торса торчат древки арбалетных болтов. Советник, как марионетка, простирает руку и поднимает кубок, полный кроваво-красного вина. Когда он улыбается, его крепкие белые зубы местами покрыты красным, и это не вино.

— О, Силы!

Советник кашляет, захлебываясь кровью, и падает навзничь, а мы едем дальше.

А там… Там господин Колин пытался зарубить меня мечом Хаоса. Похоже, это видение не понравилось даже мораку, который притормозил и глухо заворчал, завибрировав всем телом.

— Р-р-ра-а!!! — взрыкнул он, и призрак менестреля канул в Лету.

Господин Ойн сжимал в руках кисть и усмехался. А на стоящем на подставке холсте беззвучно билась Искра. Портрет, однако, был не мой. Сначала я приняла ее за юношу. Женщина на портрете была чем-то похожа на меня, не спорю, но одета в военный комбинезон Тета, коротко острижена и смотрела исподлобья, словно совсем не хотела позировать. Зловещий художник засмеялся и пропал вместе с незаконченным полотном.

Потом… Потом был мой племянник, который долго болел. Ма писала, что он поправляется. Получается, его болезнь лишь ненадолго отступила. А пока я путешествовала, его не стало. Узкоглазый мальчик в хинском костюмчике и с аккуратной косой помахал мне рукой, и я заплакала.

Учитель Ли кричал на меня и с размаха швырял в лицо черно-белые камни. Я проигрывала, но опять не хотела этого понять? Он это пытался мне сказать? В последний момент я успела заслониться и уткнулась в грудь фомора, но все равно жесткая галька застучала по плечам.

— Ну и ну!!! — восхитился Квентин. — Классный старикан.