Отбор поневоле, или Как не убить эльфа - Мира Гром

— Здравствуй, Таланиэль. Не ожидала тебя увидеть, — честно ответила я, пораженная тем, что она прибыла именно в этот момент. Ни раньше, ни позже. — А где Титус?

— Присядь, Луиза. Мне нужно очень много тебе рассказать, — попросила эльфийка. Она устало потерла виски и посмотрела на меня.

Я вытерла умытое лицо и уселась в кресло напротив нее.

— Что случилось? — я начала действительно переживать, что что-то произошло с моим другом. Даже наплевала на то, что сижу перед эльфийкой в ночной рубашке и с босыми ногами.

— Я тебе всё расскажу, только по порядку. — Она тяжело вздохнула, будто собираясь с мыслями, и наконец-то заговорила: — С Титусом всё хорошо, вернее, хотелось бы на это надеяться. Мы расстались, и я уехала из того места, где мы прятались. Он сейчас дома в столице, жив-здоров, — поспешила она меня заверить, заметив, как я нахмурилась от путаных объяснений.

Увлекшись своими чувствами, я совершенно забыла о друге и о том, для чего я здесь на самом деле, и сейчас мне было стыдно.

— Только вот пришла я сейчас к тебе не из-за него. Я даже не знаю, с чего бы мне начать… Поэтому просто расскажу правду и надеюсь, что ты меня поймешь. Ты принцесса и прекрасно понимаешь, что такое долг и обязательства перед государством…

— Я слушаю тебя, — дала я знать, что готова слушать, и была уверена, что не услышу ничего хорошего для себя. Страх когтистой лапой сжал сердце, меня начал бить озноб, и я обхватила плечи руками. Пальцы дрожали, а губы тряслись. Я не знала, что со мной творится. Словно неведомый недуг поразил все члены…

Меж тем эльфийка начала свой долгий рассказ:

— Несколько лет назад, по пути к моей любимой тетушке в Мараднарис, я познакомилась с одной женщиной. У нее оказался дар предвидения. Когда она коснулась моей руки, поведала очень много. Она первой указала на то, что Великое древо погибает. Я не поверила ей тогда, но ее слова неизбежно сбылись…

Тиэль выразительно замолчала, поправляя складку на юбке.

— Что еще она тебе сказала? — попросила я продолжать, всем телом чувствуя, что она недоговаривает что-то очень важное, так же как и понимая, что не зря говорили о коварности этой девушки, что есть какой-то подвох.

— Она сказала, что мне предстоит стать имари для старшего принца. Только я уже встречалась с Титусом и даже представить не могла, что меня ждет. А когда объявили об отборе, я поняла, что не смогу спасти лес, как было предначертано, потому что на тот момент уже познала сладость близости двух тел…

— Я не понимаю, зачем тогда вы с Титусом уговорили меня заменить тебя? Он знал об этом пророчестве? — прошептала я. Сердце колотилось безумно быстро, я его стук в ушах слышала.

В мыслях тут же промелькнули все мои опасения о том, что на истинная для Алана на самом деле не я, a Тиэль.

Конечно, принц убедил меня, что именно я нужна ему, что он любит меня, но что, если Тиэль действительно права?

— Конечно, Титус не знал… Да и я до последнего надеялась, что это лишь больная фантазия старой женщины, но, как только я узнала о том, что древо отметило тебя, тут же приехала сюда. Луиза, это не ты его имари, а я! Прошу тебя, не совершай ошибки. Поезжай домой, а я должна выполнить то, что предначертано. Это моя судьба, а не твоя… — всхлипнула эльфийка, по ее щекам потекли горючие слезы. — А я так люблю Титуса…

— Но древо же чувствует душу, я не верю, что оно смотрит всего лишь на тело! — выкрикнула я, пытаясь хоть как-то защитить свою любовь, хотя бы право на нее.

— Древо не настолько умно, как ты думаешь… Благодаря амулету оно считало мою ауру и приняло тебя за меня, — подтвердила она мои опасения, достала носовой платочек и вытерла слезы. — Ну посуди сама, ты же человек! Твой век совсем недолог. Как, по-твоему, ваш с Аланом союз спасет лес?! Ты готова рискнуть всем эльфийским народом? Хочешь, чтобы древо убило тебя и потом в гневе из-за того, что ему подсунули человечку, уничтожило всё вокруг, а потом погибло, истощив последние остатки сил?

— Любовь — это великая сила. Для нее нет возраста и времени! Она не признает рас. Наша истинная любовь спасет лес, — ответила я, чувствуя, как у самой на глаза наворачиваются слезы.

— Любовь — это вздор. Короли не имеют на нее права. Ты так переживаешь за Алана? Так у него любовь как раз таки никто и не отнимает. Поверь, я как следует позабочусь о своем муже… — она поставила бровки домиком и жалобно посмотрела на меня.

— Я не верю тебе! Так не может быть! — предательская слеза все-таки скатилась по щеке. — Древо не признает тебя! Оно уже выбрало меня! И Алан ни за что не женятся на тебе.

— Ты в этом так уверена? — спросила она, изогнув бровь. — Разве не говорил он тебе постоянно, что ради своего народа готов на всё? Идем к древу. Я — и ты без амулета. Пусть оно нас рассудит, раз ты мне не веришь! Докажи, что именно ты имари, и я уйду. Сможешь жить с моим лицом или признаетесь всем, что вместо меня ты была на отборе, не суть. Я всё могу принять. Кроме одного: гибели моего родного Алмадариса! — Тиэль решительно встала, готовая доказывать свою правоту любой ценой.

Я тяжело вздохнула и сглотнула ком слез, поступающий к горлу, решительно сжала кулаки и сказала:

— Что ж, хочешь суда древа? Идем.

Она активировала артефакт, и нам открылось окно портала, ведущее на плато, прямо к старой коряге…