— Савей.
Развернулась и потелепалась мимо юрты к заброшенной посетительнице, что-то выбивая пальцами на бубне. Тихо-тихо — еле слышно. Однако волосы на загривке у Юльки противно зашевелились.
— Савей, — тупо повторила она, ошарашенно моргая вслед шаманке. — И что это такое?
— Не что, а кто, — подсказала из-за спины Дэма.
Молодёжь подкралась к ним тише мыши — Юлька чуть не подпрыгнула от неожиданности. Да и от нешуточного испуга: появление бронзовых родичей её белой «напасти» мобилизовало на ожидание новых неприятностей. Прямо-таки поставило на дыбы весь до последней капельки инстинкт самосохранения.
— Тоже шаман? — понукнул Даян девушку не растягивать повествование.
— Великий шаман, — с непритворным благоговением уточнила Дэма, косясь на юрту, за которой скрылась могущественная бабушка. — Из древнего рода ингилас. Дедушка Савей достиг двенадцатого небесного уровня. Это почти недостижимо.
— А он-то сам достижим? — деловито уточнил Севка, любуясь своим бронзовым зверёнышем.
Тому осточертело висеть мартышкой. И теперь перед носом чадушки носился шипастый летательный аппарат, выделывая фигуры высшего пилотажа. Ящеру Даяна висеть нисколечко не надоело — он продолжал изображать экзотическую ёлочную игрушку.
— Не знаю, — честно призналась Дэма, косясь на Юльку преисполненным сочувствия взглядом. — Он же не здесь живёт. Не у нас.
— А где? — насторожился Даян.
— В Якутии, — простодушно обрадовала добрая девушка.
— Мы всё равно собирались путешествовать, — в тон ей напомнила Юлька в ответ на испытывающий взгляд мужа.
Неожиданно для себя самой — откуда только взялась эта чистая неподкупная безмятежность? Так отвечают люди, принявшие самое-пресамое окончательное решение, за которым нет места торгу. А кроме того сомнениям, страхам, соблазнам улизнуть от проблемы. Никаких обознатушек-перепрятушек: иди и делай.
Глава 19
На своей земле наши духи безобразий не допустят
Юлька не уставала на себя удивляться. Обратно к юрте-гостинице долетела, как на крыльях. Хотя на первый взгляд никаких воодушевляющих подвижек в её тухлом деле не произошло. Что были, на консультации, что не были.
Старая шаманка не сняла с неё то ли проклятье, то ли ещё какую-то мистическую хрень: не избавила от выводка ящериц. Собственно, бабушка вообще ничем не помогла. Как показалось поначала. Однако что-то этакое она с ними всё-таки сотворила. Во всяком случае, с Юлькой совершенно точно.
Словно откупорила кем-то законопаченную душу. И как джина из лампы, выпустила на свободу ту прежнюю Юльку, которую не сломала даже полунищая юность в насквозь чужой загранке. Русскую бабу, которой сам чёрт не брат, коли кто покусится на её семью.
К слову сказать, и с мальчишками приключились некие заметные глазу метаморфозы. Севка бросил юродствовать, мигом повзрослев лет на пять. Сутуловатый юноша с развинченной походочкой подобрался в настороженного поджарого недопёска, рыщущего в поисках добычи. Мишура сытой беспечной цивилизованности слетела с него, как шелуха.
Возможно, это произошло ещё дома, когда Севка узнал о материнской беде. Или на заправке, где он впервые за неё дрался. Но окончательно бросилось в глаза именно сейчас.
Из Даяна его отчаянный степняк уже не выглядывал, а вылез целиком — батыр звероподобный. Один взгляд чего стоил: таким можно вражеские танки подбивать. Ходить начал в той своей неповторимой манере, что появлялась перед назревающей дракой: мягко, пружинно, вкрадчиво.
— Мы принимаем бой? — спросил отца сын, когда они добрались до гостеприимной юрты.
— Мы принимаем бой, — этак кривовато усмехнулся Даян.
Со значением.
— И что с этим делать? — задала Юлька Дэма риторический вопрос, картинно разводя руками.
Дескать, полюбуйся на моих мужиков: каждый герой — штаны с дырой.
Девушка проигнорировала предложение почесать языками о её татарских бахатурах. Прожигающим пространство взглядом дышала куда-то в сторону. Юлька обернулась и досадливо выдохнула:
— Опять двадцать пять!
От припаркованных под навесом снегоходов маршировала троица зомби. С висящими над головами ящерицами. Вооружённые кто чем. К счастью, ничего колюще-режущего: два дрына и какая-то монтировка. Хотя — размышляла Юлька, отступая за мужские спины — монтировка, кажется, что-то вроде примитивного лома? А эта железяка явно нечто техническое…
— Севка! — сухо каркнул вылетающий из юрты Рэгзэн. — Назад!
Накинуть доху недошаман не успел. Юлька оценила его заигравшие под свитером мускулы. Вроде и не богатырь, а силой не обижен — уважительно отметила она, поймав чадушко за подол куртки:
— Аспид, может тебе лучше…
— И не подумаю! — огрызнулся Севка, по-кошачьи пригибаясь и вытягивая шею в бойцовской манере отца. — Не мешай!
— Даян! — воспротивилась встревоженная мать.
— Не мешай, — буркнул тот через плечо.
И прыгнул вперёд. Сбил с ног одного из парней — ловко пнув подальше ногой его дубину — и врезался в Ивана. В могучего парня выше его почти на голову. Повалить не смог, но под дых врезал. Заодно отшвырнул вырванный из его рук дрын. А вот дальше всё пошло не по привычному сценарию.
Бронзовый ящер над головой Ивана раздулся, расщеперив свои колючки. Закрутился волчком — только хвосты вокруг веером. Юлька отчётливо видела: глаза зомби на миг стали осмысленными — пришёл в себя от удара. Но парня тут же нахлобучило повторно.
Навалился амбалище на Даяна — просто жуть! Но Юлька на них уже не смотрела. Ибо окончательно убедилась: бронзовые шипастики охотились не за ней. Гадёныши выбрали своими жертвами её мальчишек. И самопожертвованием их уже не спасти — хоть топись, хоть вешайся.
Третий зомби — избежавший столкновения с Даяном — уже пытался огреть Севку монтировкой. Он был мельче своих товарищей. И на голову ниже Севки. Зато старше его лет на десять. К тому же в таком состоянии все человеческие тормоза в нём погорели. Бронзовый поганец расчётливо гнал бедолагу убивать, не обращая внимания на остальных участников потасовки. Ему нужна была жизнь Севки.
Которому не удалось отрезвить зомби кулаком в морду. Монтировка едва разминулась с лохматой головой. Севка увильнул: его кулак лишь скользнул по челюсти противника. За эти несколько секунд Юлька успела стянуть с ноги тяжёлую хаску. Метнулась к убийце сына и треснула того по башке шипованной подошвой.
Зомби не упал, но сильно качнулся в сторону. На обидчицу даже не глянул — не то, чтобы дать ей отпор. Для него существовала единственная цель: долговязый юнец. И Юлька вовсю пользовалась просчётом ящериц: снова и снова лупила зомби, стараясь приложить того посильней. После четвёртого удара удалось свалить парня на землю: он как раз развернулся к ней спиной — лицом к подскочившему сбоку Севке.
Сынуля оседлал упавшего лицом в снег бедолагу. Навалился, прижал руку с монтировкой. Зомби вскидывал задом, как необъезженный конь. Силился высвободить руку с треклятой железякой. Юлька встала на неё обеими ногами, попутно уточнив:
— Ты его не покалечишь?
— Не покалечу, — пыхтел Севка, раз за разом макая зомби лицом в снег.
Бронзовый упырёныш крутился юлой прямо перед его носом. Беззвучно клацал челюстями, не в силах вцепиться ими в живую плоть. Норовил хлестнуть неудавшуюся жертву нападения хвостами по мордасам. Собственно, практически исхлестал — Юлька заметила, что два хвостика заканчивались игольчатыми булавами. Ещё три хвоста — какими-то ершиками для мытья бутылок. Однако на лице чадушки ни царапины.
— Физического контакта нет, — пояснил Севка в ответ на её мысли, прекратив истязать сдувшегося противника. — Безобидны, как приведения, — досадливо отмахнулся он от суетливого ящера и потребовал: — Ма, глянь, как там батя.
Юлька нагнулась. Сползла с монтировки, вытащила ту из обмякшей руки и забросила подальше. После чего окинула взглядом поле боя. Рэгзэн всем телом придавил к земле сбитого Даяном парня и что-то бормотал. Дэма лила тому на подрагивавшую башку воду из ведра. Белая ящерка висела в метре над головой недошамана. Обиженно таращилась на человека, испортившего злыдне всю малину, и крутила хвостами.
