На повороте из поместья едва не сталкиваемся с всадником в сером берете на взмыленной лошади, в котором я узнаю одного из слуг Дарена. В последний момент тот натягивает поводья, отчего лошадь встаёт на дыбы:
– Лорд Стилл! – хрипит он, пытаясь отдышаться. – Слава Стихиям! Вам уже сообщили?
– Что именно? – морщусь раздражённо из-за очередной заминки.
– Там… – он машет рукой куда-то вдаль, и я с тревогой понимаю, что показывает в сторону шахты.
И оказываюсь прав.
– На шахте взрыв! – парень пучит глаза. – Всё в щепки! Господин Дарен приказал доложить вам! Он сказал, вы непременно приедете, чтобы отдать распоряжения лично… он сказал, вам обязательно надо там быть… но вы как раз уже едете, да? Какая удача!
Усмехаюсь криво: да уж, просто удача на удаче!
Порыв ветра бросает в лицо мокрые капли снега с дождём. Чувствую, как дёргается уголок рта.
Смотрю вперёд на развилку дорог, одна из которых ведёт к шахтам, где меня сейчас очень ждут, а вторая – в сторону гор, где не ждёт никто. Элира сбежала, сделала свой выбор, и разве можно винить её в нём, когда я сам когда-то сказал ей, что привык к тому, что жена для меня явление временное?
Тогда чему сейчас удивляться?
Посылаю коня вперёд. В своём выборе я не сомневаюсь ни секунды.
Элира.
Уговорить Ганта помочь оказалось не так уж сложно. Он знал о природе моей магии. Я рассказала ему о постоянной слабости и головокружении, показала исчезающий магический рисунок – доказательство моего угасания.
Со вздохом поведала о любви Лэйтона к своей бывшей, доказательство которой я увидела в древнем напитке, который никогда не врёт – верисе.
План, предложенный Гантом, оказывается простым и дерзким: под видом служанки и с плотно накинутым на лицо капюшоном я уезжаю в ближайший городок по поручению дворецкого. У возницы приказ дожидаться меня на постоялом дворе столько, сколько потребуется.
В это время в поместье Стилл Гант следит за тем, чтобы меня никто не хватился. Убедившись, что всё в порядке, он выезжает ко мне. Сообщает вознице, что планы изменились, служанка рассчитана, приказывает тому дожидаться распоряжений, и оплачивает ночлег. После чего мы вдвоём с Гантом выдвигаемся в путь, чтобы к утру быть у изножья гор, а с первыми лучами солнца подняться по крутой дороге наверх к обители.
Я настаиваю на том, чтобы остаться там одной, так мне будет спокойнее.
На обратном пути Гант должен забрать возницу с постоялого двора и вместе с ним вернуться в поместье.
Всё проходит именно так, как мы и задумали.
И вот сейчас я стою перед окном, обхватив себя за плечи, и смотрю на простирающуюся далеко внизу долину. «Обитель трёх Стихий» находится южнее. В отличие от северных земель, здесь весна уже вступила в свои права.
Храм расположился высоко в горах и высечен в скале – потрясающее творение природы и человека. Из каждой кельи открывается волшебный вид на холмы и луга.
Я не знаю, сколько сейчас здесь постояльцев. Мне едва ли встретилось несколько человек в белых мантиях с накинутыми на голову капюшонами. Никто из них не искал общения. Я тоже его не искала.
Луга покрыты сочной зеленью. Тонкие голубые змейки рек изгибаются через всю долину. Кроваво-красный диск закатного солнца завис над линией горизонта.
С улыбкой смотрю на этот закат, возможно, последний, который вижу в своей жизни.
Сомнений нет. Мне хуже с каждым днём.
Постоянно хочется спать. Чувствую себя разбитой.
Вчера я с трудом перенесла дорогу. Несколько раз приходилось останавливаться, потому что меня то и дело тошнило и выворачивало наизнанку. В дополнение к тошноте добавилось странное жжение за грудиной, отдающее в горло.
Не помню, когда в последний раз были женские дни. Как-то раз, когда мне было четырнадцать, я слегла с сильной лихорадкой, меня даже увозили в лазарет, тогда женские дни пропали и вернулись не скоро. Вот и сейчас так же.
Загибаю рукав платья и задумчиво карябаю ногтем остатки магического рисунка. Его уже практически нет, как и меня. Я разваливаюсь на глазах.
Чего ждать? Пока не смогу сама встать с постели и буду ходить под себя как тётушка Соурха, дальняя родственница дяди, которая какое-то время жила у нас. Ну, как жила. Едва ли это можно назвать жизнью. Лежала в мансарде. Я тогда была ещё совсем маленькой, но очень хорошо запомнила спёртый запах мочи, экскрементов и гниения, а ещё её безразличные стеклянные глаза и жёлтую пергаментную кожу.
Мне ждать, чтобы стать такой же? Брррр! Ни за что!
Вспоминаю разговор с жрецом, который встречал меня.
– Что привело вас в Обитель, дитя? – прозрачно-серые глаза жреца в белой мантии смотрят скучающе.
Хм, какой-то совсем молодой. Сколько ему? Лет тридцать? Жрецы, которых мне доводилось видеть ранее, были намного старше.
– Я умираю, – отвечаю уверенно. – Магия возрождения убивает меня.
Отодвигаю ткань дорожного плаща и платья, показываю жрецу то, что осталось от моего рисунка. Хмурюсь, заметив в глазах мужчины непонимание.
– Вы ведь знаете про магию возрождения, не так ли? – уточняю у него с подозрением.
– Конечно-конечно! – отвечает поспешно и оскорблённо поджимает губы, всем своим видом показывая, насколько неуместны мои сомнения в его осведомлённости, и тут же добавляет. – Вас проводят в вашу комнату, выдадут одеяние и объяснят распорядок.
– Меня интересует драконье пламя! – выпаливаю я, наклоняясь вперёд и требовательно глядя на жреца.
– Ох, драконье пламя? – удивляется тот. – Вот так и сразу?
– Разумеется! За этим я здесь!
– Ну, дитя моё, не всё так быстро!
– А чего ждать? – шепчу горячо и подаюсь всем телом вперёд, буквально ложась грудью на стол.
Жрец пучит на меня глаза и вжимается в спинку кресла:
– Первым делом вас осмотрит целитель, если он подтвердит серьёзность недуга, только тогда вы подадите прошение Старейшинам! И только тогда…
– Отлично! – киваю с готовностью. – Где целитель и образец прошения?
– Эээ… нигде пока что! Старейшины в столице на великом съезде жрецов. А целитель наш в селение уехал, матушку навестить, – мужчина поднимается с кресла. – Не огорчайтесь так! Вот вернутся все через пару-тройку дней, тогда и пообщаетесь. Идёмте, вам покажут комнату.
И вот я здесь, стою перед окном в своей крохотной келье, и любуюсь, возможно, последним закатом в жизни.
Почему последним? Потому что ждать у меня нет ни времени, ни желания.
Смешливая разговорчивая послушница, которая объясняла мне распорядок дня и выдавала белую, как у всех остальных, мантию, рассказала, что столп драконьего пламени выходит из-под земли каждое утро на рассвете.
Где? Так во внутреннем дворике. Сейчас, когда начальство уехало, он закрыт. Ну, как закрыт – огорожен.
Что, и столп пламени не выйдет? Выйдет, конечно. Драконье пламя выходит всегда…
Несколько мучительных дней ожидания – зачем они мне?
Что нового мне смогут рассказать целитель и Старейшины? Что такого уж важного они могут знать обо мне, чего не знаю я сама? Ничего. Это пустая трата времени.
Не нужны мне ничьи заключения. Я всё знаю и так. И знаю, как лучше для меня.
Верхний краешек солнца исчезает за холмами, окрашивая небо в багровый цвет. Разворачиваюсь и иду к узкой твёрдой кровати у стены. Ложусь на неё бочком, согнув ноги в коленях и поджав их к груди, кладу ладони под щёку.
Забавная штука жизнь. Я начинала в крохотной каморке, в ней и заканчиваю. Богатые платья, приёмы, огромные мягкие кровати, жаркие ночи с самым лучшим мужчиной – всё это сейчас кажется всего лишь красочным сном.
Лэйтон…
Как же я тоскую по нему. По льдистым голубым глазам, смотрящим спокойно и строго в самую душу. По аромату морозной свежести. По его касаниям, уверенным и властным. По его умелым губам, накрывающим мои, не спрашивая.
Я страдаю вдали от него, мне физически больно и плохо, но ещё хуже другое. Ядовитая ревность, что грызёт изнутри, отравляя тело и душу. Осознание, что всё то, что чувствую к нему я, он испытывает к другой.
