Очевидно, что подходила очередь Глеба. Я почувствовала прикосновение лезвия на своей коже. Но это была тупая сторона ножа. Он, стремительно чиркнув по веревке, перерезал путы, державшие меня, и грубо дернул вверх, подняв на ноги. Как бы я не сочувствовала подруге, но сейчас было не до скорби. С резкостью фотонегатива было ясно: если не произойдёт чуда, то с вероятностью сто процентов я погибну в течение ближайших десяти секунд.
Чуда ждать было не откуда.
За эти мгновения я успела представить, как пинаю Глеба, с виртуозностью заправского ниндзя душу Вавилу, ядовитой слюной брызжу в Яна, а затем беру чёрта на поводок и с видом лихого победителя покидаю поле боя. Всё это была полная ерунда, тем не менее жить хотелось, поэтому взгляд блуждал по полу в поисках осколка или металлического прута, если не победить, то хотя бы побороться. Из-за охвативших его конвульсий Вавила не смотрел в нашу сторону. Жизненная сила из Юльки быстро перетекала в него, а Ян лишь изумлённо моргал, как сом выброшенный на сушу.
— Не бойся и беги, — то ли шепнул, то ли ментально приказал шеф, освобождая путы державшие мои ноги, и толкнул меня по направлению к выходу.
В этот момент слова, произносимые Глебом, перешли в речетатив, постепенно набирая громкость и уверенность. Звуки эхом разносились по ангару, отражаясь от стен и усиливаясь. Нож в его руках покрылся чёрной чешуёй, начав нервно подрагивать. Это вывело Гросса из ступора, но было уже поздно: вложив всё свое дыхание в последний крик, больше напоминающий клич индейского вождя, Кристовский взметнул вверх ладонь, черная стрела отделилась от неё, метнувшись к заверещавшему от страха и понимания своей участи Яну.
Сделав в воздухе кульбит лезвие вошло прямо в глаз. Медиум схватился за рану. Теперь голос Глеба становился громче, четче, быстрее, всё это время он читал заклинание. Хвост чёрта обхватил его тело, раня само себя. Тот завертелся на месте бешеным «волчком». А затем с верещанием покатился в сторону Яна. Обезумевший чёрт оказался жестоким оружием, его рога вошли прямо в живот столичного франта Гросса, протыкая его щегольскую жилетку. Но я этой картины к сожалению не видела. Глеб рассказал мне обо всём этом позже, когда мы оказались в безопасности. Всё это время я бежала, быстро перебирая ногами и не обращая внимания, что ангар оказалось находился на кладбище заброшенных машин. Остовы автохлама, разбитого и покореженного безжизненно высились справа и слева от меня. Чьё-то горячее дыхание, почувствовалось у меня за спиной. «Не буду оборачиваться», — твёрдо решила я. Но это был он. Меня не обманешь. Пряно-лимонный горьковатый аромат парфюма. Его рука легла на моё плечо. Мы стали в два раза быстрее. Мы выскочили на трассу. Только теперь Глеб смог наконец-то развязать мои запястья.
— Я без машины. Ловим попутку, — он выставил большой палец вперёд.
Я не верила, что за городом кто-то остановится, чтобы подобрать растрёпанную девушку и мужчину в деловом костюме. Но, видимо, Глеб послал лёгкие волны убеждения, потому что уже через минут возле нас, тяжело дыша дизельным мотором остановилась гигантская фура. Глеб подсадил меня в салон, забравшись следом. Мы устремились в Минск.
— Тебе нужно где-то спрятаться. У тебя есть кто-то у кого можно пересидеть пару дней, — сказал Глеб, когда молчаливый водитель высадил нас в самом центре города. — Вавила придёт за мной очень скоро. Скорее всего завтра. Сейчас он пытается забрать себе силу Яна. Но вряд ли это у него получится. Но даже напитавшись юлиной жизненной энергией он станет заметно сильнее…
— Юля не была медиумом, — твердо сказала я.
— Это неважно. Он мощнейшей преобразователь… Когда он придёт за мной… На этот раз это будет последняя наша встреча. Если я погибну… Тебе ничего не поможет. Он найдёт тебя, он хочет мне отомстить… — невесело «поддержал» меня Глеб. — Но чтобы сразиться с ним… Мне нужно подготовиться. И быть уверенным, что ты безопасности…
— Почему ты так поступил? Почему не убил меня?
То, как легко Ян расправился с Юлькой до сих пор не укладывалась у меня в голове. Но почему Глеб даже справившись с сомнением не поступил также. Это не укладывалось в концепцию моей подружки, что я всего лишь инструмент в его лаборатории. Задавая свой вопрос, я мечтала услышать самый важный ответ. Но Кристовский внимательно глядя в мои глаза сухо произнёс:
— Потому что великие медиумы не выполняют чужих приказов. Я достаточно прислуживал Вавиле. Теперь его век кончился. Мне не нужно, чтобы он становился сильнее. Если он прикончит тебя после моей смерти, то я не смогу на это повлиять. Но пока я жив, то я сам решаю, что делаю…
Это был совсем не тот ответ, который я хотела услышать.
— Ясно. До встречи, когда всё закончится, — я больше не могла находится рядом с ним.
Слишком сильные эмоции бушевали в моём сердце. Я надеялась, что в нём что-то дёрнулось, пусть не любовь, но жалость или сострадание. А это всего лишь холодный расчёт. Блин! Неужели до сих пор не могу принять, что я ассистент тёмного мага. Любовь — это не наша с ним история. Ноги сами несли меня в единственное место, где я могла чувствовать себя в безопасности.
До этого только однажды приходилось бывать у Сашки дома. Мы гуляли компанией, и он зашёл домой переодеться. Мы с ребятам ждали его на улице, но я хорошо запомнила, в какой квартире вспыхнул и погас уютный жёлтый свет. В Осмоловке двухэтажные дома, в них легко ориентироваться.
Быстро нашла нужный дом. Дверь в подъезд была открыта. Провела рукой по домофону. Видимо заело магнит. Так бывает, если кто-то очень сильно хлопает дверью. Тревога лампочкой зажглась в душе, но тут же потухла. Площадка выглядела так как и должна была в мире нормальных людей: на подоконнике теснили друг друга пыльноватые, но почему-то очень милые герани и кактусы. Возле каждой квартиры лежал затоптанный клякса-половичок, в углу прижимались детские велосипеды и коляски. Тут текла мирная счастливая жизнь. Вау! Она существует! Подошла к двери, которую высчитала как сашкину. Поднесла руку к кнопке звонка и задумалась. Имею ли я право втягивать его в это… Но… Я ведь могу ничего ему не говорить… По крайней мере пока. Он всё равно узнает про Юльку. Но не сегодня. И не от меня. Если Глеб победит… Я научусь жить дальше… А если проиграет… Ничего не говоря скроюсь от Сашки, вытяну Вавилу в чистое поле и пусть заберёт мою жизнь… Если сможет… Он, конечно, сможет, но я вытяну из него столько волн, сколько смогу. В любом случае если не сюда, то только в подворотню. Нажала дверной звонок. Он всверлился мне в мозг. Электрический звук. Никто не отозвался. Но ведь я точно видела, что сегодня в этой квартире горел свет. Даже если я ошиблась, и Сашка живёт в другой кто-то должен ответить. Я снова нажала звонок. Его безжизненный звук разрывал пространство. Теряясь в глухой тишине квартиры. Непроизвольно толкнула дверь. Она поддалась. Не заперто? Переступила порог. Он лежал, упав навзничь, прямо в коридоре. Красная кровь смешивалась с жёлтым светом лампы, превращаясь в ярко оранжевый цвет. Всё кругом было апельсиновым… А Сашка был белым. Обескровленным.
Проглотив собственный крик и тошноту, оказалась на улице.
Села на лавочку.
Теперь окончательно некуда идти!
У меня не было любви к этому парню. Но он был моим другом… У Вавилы и Кристовского своя война. Я не имела к ней отношения. Могла стать случайной жертвой… Но теперь. Без Юли. Без Сашки. Это была моя война. И пусть я начинающая ассистентка медиума, а Вавила великий некромант… но ему понадобится много сил, когда я с ним встречусь!
— Мария Наумовна, здравствуйте, — я решила позвонить Лисович, чтобы предупредить… Мало ли вдруг Вавила решит, что я могу пойти к ней.
— Варечка! Дорогая! Прячься! Великая тьма поднялась из преисподней. Кто-то высушивает медиумов и их учеников, забирая их силу. Я сегодня узнала о пяти погибших…
«Интересно это с учетом Юли и Сашки?» — подумала я, но вслух спрашивать не стала.
— Спрячься, куда можешь, нашим никому не звони пока, чтобы не засветиться, через неделю будет большой круг. Скорее всего приедут из международных наблюдательных органов равновесия. Будут разбираться, — «успокоила» меня наивная старушка.
