и палками затыкают. Пусть он и первый наместник бездны, но не думаю, что попрет против такой численности.
Путь занял намного больше времени, чем передвижение маленькой группой, как раньше с Ремом, Титом и Элимом, но, когда вышли на более-менее расчищенный участок дороги, началась настоящая магия по возведению палаточного лагеря. В ход шло все — странные клеенки, загадочные отрезы ткани, похожие на плащи безликих, но самих палаток было минимум. Самый широкий и массивный тент поставили для меня на возвышенности. Я чувствовала себя царицей, не меньше, заходя внутрь палаточного помещения, в центре которого стояло что-то похожее на чугунную печь, обогревающую воздух. Правда, кровати не нашлось, в центре раскинулся протертый матрас, накрытый несколькими пледами. Вроде и уютно, и удобно. И лучше, чем спать на сырой земле.
Посреди самого лагеря соорудили большой костер, и даже так возле него не смогли бы поместиться больше нескольких десятков взрослых. Поэтому кругом возводились дополнительные маленькие кострища, безликие сбивались в группки, то ли по знакомствам, то ли по интересам, стоял гомон как на рынке, и даже ближе к полуночи тишина так и не обрушилась на стоянку.
Мужья, Алекс и еще десяток незнакомцев расселись у главного костра, о чем-то медитируя, Тит проводил меня в кустики, и теперь почти все места были заняты, я не знала, где присесть — место осталось для кого-то одного.
Хотелось скорее к костру, греться и расслабляться перед сном, тем более, что в отдалении кострища, куда мы с Титом ходили, было еще холоднее, конечности замерзли и нос покраснел.
Чем больше я проходило дней, тем холоднее становилась погода. Когда изгоняли из Общины, было совсем тепло, и листья на деревьях держались еще достаточно крепко. Но сейчас заморозки били все нещаднее, уже подкрадывалась зима. Наверное, первая снежная за долгие годы, во время которой я не буду мучиться от холода и недоедания. Уверена, обо мне позаботятся лучше, чем я сама о себе заботилась. Хотя вроде бы в этой местности зимы не такие лютые, какими бывают в отдельных уголках мира. Где-то там далеко, где никогда не была и не побываю.
Я прошлась взглядом по всем собравшимся, отметила каждого из своих мужчин, считала общий позитивный настой, что был как бальзам на душу. Кажется, теперь никто не таил на меня обиды. Хотя Варт все еще был тревожным, но стоило мне чуть больше ему улыбнуться, как хмурая морщинка меж бровей разгладилась.
Долго думать не было никаких сил, поэтому усадила на свободное место Тита, пристроилась у него на коленях и умостила ноги на Варте, который сидел рядом, мужчина осторожно положил на них руки и стал задумчиво гладить голени.
Оставалось только придумать, как в таком положении съесть свою порцию еды с костра.
— Вот, — тарелочку мне протянул заботливый Рем, и я подарила ему полный благодарности взгляд, потянувшись за легким поцелуем.
Сегодня еды было не так много — ни у кого в пространственных карманах не было столько запасов, чтобы хватило на тысячу с чем-то ртов, но, на удивление, на своей тарелке я заприметила большую порцию, намного большего размера, чем у всех мужчин. Там была кашица с кусками мяса какого-то животного.
Лучше приглядевшись к маленьким кострищам вокруг нас, рассматривала у безликих в руках крохотные тарелочки, а то и емкости, что мало напоминали посуду, и то наполненную едва ли наполовину. Все ели разное, кто-то картошку в мундире, кто поджаривал на палочках какие-то непонятные куски чего-то, напоминающего корешки.
— Почему у меня больше, чем у других? — спросила хмуро.
— Ты женщина и наша эсфира, должна больше питаться для поддержания сил, — отвечать взялся Рем, нежно погладив меня по руке.
— В будущем мы должны будем с этим что-то сделать, я хочу, чтобы все питались хорошо, — пробормотала в ответ мужу, чувствуя расстройство по этому поводу, я потащила с собой всех этих мужчин, но не могу обеспечить им ни нормального места для сна, ни хотя бы обычной еды.
— Нашим организмам не нужна ни пища, ни сон, так сильно, как тебе, так что не играй в спасительницу, маленький цветочек, — колко проговорил Аджах, опередив всех. Он сидел с краю, и я уже давно заметила слишком пристальные взгляды с той стороны. А с учетом того, что его эмоции мне не поддавались, это настораживало. Как прекрасно, когда можешь всех кругом понимать и как же трудно жилось в неведении.
— А еще они мужчины и точно не ты должна думать об их благоустройстве, — внезапно поддержал наместника Элим.
— Но я же взяла на себя за них ответственность, — насупилась я.
— Они живой груз и тащатся за нами лишь по своему желанию быть ближе к тебе, — снова уколол Аджах, заговорив о своих соотечественниках, словно те пушечное мясо.
— Не настраивайте Кли на эту жестокость, — невнятно промямлил Трой, собравшись с силами, чтобы вклиниться в разговор, — большинство из нас любят ее за мягкое сердце, я лично да, так что не нужно воспитывать в хрупкой душе жесткое отношение к ближним.
Поддавшись порыву, отставила тарелку, сползла с Тита и Варта, перебравшись на коленки к Трою, у нас с ним получились очень теплые и душевные объятия. Было приятно слушать стук его сердца, прижавшись ухом к груди.
Трой видел мир в прекрасном свете, смотря через призму своего мягкосердечия, и я вдруг испытала к нему острую благодарность за то, что он такой не испорченный. И я сама не смогла бы с ним потягаться.
Внезапно в районе плеча закололо, словно я обожглась об огонь костра, но ощущение так же быстро исчезло.
— Пусть Кли делает так, как считает нужным, — подвел Рем итоги вопроса и больше никто не вступал в конфронтацию по данной щекотливой теме.
Несколько минут был слышен лишь убаюкивающий треск костра, и я почти смогла сладко уснуть.
«Впервые вижу такую женщину, как она, — незнакомое суждение считалось мной совсем неслучайно, кажется, кто-то с той стороны костра обращался к Рему, собиравшему пустые тарелки, — обычно они либо перепуганные убегают, либо бросаются с кулаками, либо ведут себя надменно, хорошо понимая свою власть».
Руки Троя сжались сильнее на моей талии, он наверняка понимал, что я тоже стала свидетельницей фразы, хотя незнакомец явно думал, что останусь в неведении.
«Кли тебе не какая-нибудь обычная женщина, она само Солнце, повелительница света, самая лучшая!», — возмутился Тит, и мужчина на той стороне притих, только эмоции восхищения доносились вслед.
Смущенно фыркну от подобного представления, прижимаясь к груди Троя, задремала, убаюканная атмосферой
