— Обязательно покажешь.
Я смотрела и не могла насмотреться на своё сокровище.
* * *
— Ну, прям, как будто сто лет не виделись, — шутливо возмутилась мама, когда я в очередной раз обняла Саньку.
Сидели в гостиной перед тихо жужжащим чисто для фона телевизором.
— Ему, вообще-то, спать пора, а ты не пускаешь.
— Да не хочу я спать, — не сумев подавить зевок, откликнулся мальчишка.
Мы рассмеялись.
— Ладно, иди уже, чисти зубы, — скомандовала я.
Уложив сына в постель, я поняла, что самой мне пока не уснуть. Тихо прошла в коридор, натянула на себя старую мамину шубу до пят и валенки.
На улице было светло от свежевыпавшего снега. Зима передумала сдавать позиции, и кожу лица ощутимо покалывало. Скрипнула дверь.
— Рассказывай, что произошло.
Маму не проведёшь, она с первого взгляда поняла, что с дочерью что-то не так.
— Мам, ты веришь в сказки?
— В принца на белом коне, что ли? — облокачиваясь рядом со мной на перила террасы, уточнила родительница. — Нет. Опять напоролась на мерзавца?
— Почему опять-то? — возмутилась я.
— Так мерзавец или нет?
— Ещё какой…, - перед мысленным взором возник ехидно улыбающийся Эл.
— Дочь, я надеюсь, ты не наделала глупостей? — строгим голосом, но чисто для проформы, спросила мама.
— Мамуль, я не в том возрасте, чтобы называть то, в чём ты меня подозреваешь, глупостью, — улыбнулась я.
— А как это называть? Поправкой здоровья?
Мы рассмеялись.
— Кто он?
— Мужчина.
— Влюбилась?
— Кажется…
— Женат?
— Нет.
— Так в чём проблема?
Я вздохнула. И ведь не расскажешь.
— Мы не можем быть вместе.
— Это он тебе так сказал? Тогда выкинь его из головы! — уверенно заявила мама.
Не могу. По крайней мере, пока. И вообще-то ничего такого он не говорил.
— Танюша, если бы он тебя любил, то сделал бы всё, чтобы быть рядом, — заверила меня мудрая женщина, увлекая в дом. — Идём спать. Время лечит даже от любви.
* * *
А от хандры лечит водка! Так заявила мне подруга Лариска, при первой же нашей встрече заметив моё подавленное состояние. Прошёл почти месяц после моего возвращения домой. Жизнь постепенно входила в свою колею, пробуксовывая по ночам рвущими душу на части сновидениями.
— Идём в бар, напиваемся, и всю твою депрессуху как рукой снимет.
— С чего ты взяла, что я деперссую? — и не подумала я соглашаться с диагнозом.
Разговор происходил вечером на кухне у меня дома. Лариска заехала в гости по нашим общим бизнес-вуменским делам, полчаса сверлила меня пристальным взглядом ярко-подкрашенных зелёных глаз и вынесла вердикт о моём психическом состоянии.
— Потому что, — подруга не стала утруждать себя долгими объяснениями. — Позовём с собой Соню и в «Камелот».
— Не хочу Соню, — разливая чай по кружкам, возразила я.
— С ней весело.
— С ней опасно. Ты разве не помнишь, что было в прошлый раз?
В прошлый раз — это полгода назад. Наша общая приятельница Соня, очень сильно переживающая по поводу своего заканчивающегося репродуктивного периода жизни и отсутствия на горизонте подходящего, а главное, согласного на продолжение рода мужчины, напилась и доставила нам с Ларисой кучу неприятностей. Я тогда зареклась ходить вместе с ней в общественные места, где предполагалось распитие спиртных напитков. На свою кухню пускала, но продолжений в виде посещения злачных мест не приветствовала.
— Да ладно тебе. Не будь ханжой, — махнула на меня рукой Лариска.
Эта рыжая бестия могла уговорить кого угодно на что угодно. Я и сама не поняла как согласилась. Но в следующие же после случившегося разговора выходные мы отправились в «Камелот». Втроём.
Подруги встречали меня у входа в бар-ресторан. Конец апреля был тёплым и сухим, что позволило Лариске щеголять в лёгких туфельках на высоченной шпильке и коротеньком пальто, из-под которого виднелись лишь ноги в чёрных сетчатых чулках. Представляю, какой длины у неё платье. И этой женщине тридцать пять лет. Но фигура у неё действительно потрясающая. Самое интересное, что при всём своём вызывающем виде, Лариса — верная супруга и хорошая мать. Таковы нравы современного общества, что границы различий в отношении одежды, подходящей для определённого возраста и статуса, до неприличия стёрлись. Я в своём жемчужно-сером платье до колена рядом с ней буду выглядеть монашкой.
Коротко-стриженная брюнетка Соня была одета скромнее: в чёрные узкие брюки, невыгодно подчеркнувшие её пышные бёдра и короткую кожаную курточку красного цвета. Она была хорошей наша Соня, но слишком зацикленной на желании выйти замуж. Мужики это чувствовали и бежали прочь.
— Чего так долго? — напустилась на меня Лариска. — Мы тут уже минут сорок торчим.
— Зато подышали свежим воздухом, — невозмутимо отозвалась я. — Идёмте.
Внутри «Камелот» был отделан под средневековую старину. Столы и стулья задрапированы тканью, на стенах портьеры с изображением королевских регалий: короны, державы и скипетра. Под потолком тяжёлые люстры с лампочками в виде свечей. Официанты одеты в исторические костюмы, меню изложено кудрявыми буквами.
Пока ждали заказ, Лариса разлила по стопкам водку.
— За нас — за бабс, — толкнула она тост.
Я пригубила рюмку и поморщилась. Какая гадость! Девчонки между тем залпом осушили свои.
— Хорошо пошла, — одобрила выбор спиртного Соня. — Недаром таких деньжищ стоит. Ты чего?
Она посмотрела на мою недовольную физиономию. Я отставила водку в сторону.
— Не хочу.
— Не хочешь? — Лариска подозрительно прищурилась. — Мать, а ты часом не беременна? Тарелку с солёными огурцами практически в одного умяла.
— Я?
Рука как раз зависла над злополучной посудиной. Минут десять назад здесь была приличная горка маленьких аккуратных огурчиков.
Не может быть! Или как раз таки может… Последние «праздники» случились в Экзоре, интим, хоть и разовый, имел место быть. А значит…
Вилка с обиженным звоном упала на тарелку, ту самую, с огурцами, а точнее с их отсутствием.
— Так, так, так, — протянула Лариска, решив, что уличила меня в сокрытии тайны. Хотя я сама об этой «тайне» ни сном, ни духом. Взрослая, вроде бы, женщина, а не заметила своего интересного состояния. Впрочем, последнее ещё надо проверить. — Колись, кто отец ребёнка.
— Святой дух, — как можно небрежнее бросила я. — Лариса, успокойся. Не беременна я, не от кого. Правда ведь, Соня?
— А я-то здесь причём? — удивилась та, не менее предвкушающе глядя на меня в ожидании откровений. — Я свечку не держала.
