Ульяна Соболева - Осколки безумия

— Так ты меня отпускаешь?

Замер, посмотрел мне в глаза:

— Нет, я тебя не отпускаю, просто разрешаю поехать и немного отвлечься. Я не отпущу тебя никогда.

И не отпускай…я уже не хочу мне это не нужно.

Когда за мной захлопнулись ворота, и я сильнее сжала руками руль, проснулось дикое чувство ощущения свободы. Даже дух захватило. Я одна, без охраны и слежки. Иногда так мало нужно для того чтобы почувствовать себя человеком, далеким от всех тайн, интриг, и реальности, которая больше походила на бред сумасшедшего если бы я не знала, что это правда.

Мы встретились с Дианой. Скорее эта встреча походила на просто беседу двух подруг. Так казалось со стороны, так думала сама Диана, когда рассказывала мне о Мстиславе или спрашивала обо мне. А я смотрела на часы. Через десять минут в соседнем переулке меня будет ждать маленький фургон белого цвета. И Вик передаст мне очень важную информацию. Для них.

От Дианы мне удалось сбежать не вызвав никаких подозрений. Я сказала, что последнее время у меня несварение желудка и я все никак не вернусь к своей истиной сущности и как меня это раздражает. Человеческая еда вызывает вот такие приступы тошноты и расстройства. Диана лишь усмехнулась и сказала, что подождет меня и закажет мне рисовые палочки, они хорошо закрепляют при несварении.

Я выскочила из кафе через задний ход, оглядываясь по сторонам добежала до фургона, и, распахнув дверцу, оказалась внутри. Вик тут же крепко меня обнял. Странное чувство, но мне захотелось немедленно высвободится, словно я знала, что не имею право позволять к себе прикасаться. Словно я ношу на себе печать принадлежности Нику. Каждая часть моего тела, которую он неистово ласкал ночью.

— Как ты? Я так переживал за тебя. Ты не представляешь. Я…

Он вдруг отпрянул, почувствовав, как я уперлась кулачками ему в грудь. Где-то неподалеку что-то щелкнуло, и я вздрогнула.

— Кошка, — отмахнулся Вик, продолжая держать меня в объятиях.

— Вик, я в порядке. Со мной все хорошо.

Он с недоверием смотрел мне в лицо, потом опустил глаза на мои губы, на шею и снова посмотрел в глаза.

— Уверенна, что все хорошо? Он не принуждает тебя этот монстр?

— Не принуждает. Он очень нежен со мной. Скажи, чем еще я могу помочь, и я помогу.

Он сжал мои руки сильнее:

— Это маска, Мари. Пойми что это очередная маска, под которой скрывается оскал зверя. Я каждый день молюсь, чтобы ты не пострадала, и он отпустил тебя…Я так хочу этого, ты не представляешь.

Я с трудом понимала, почему Вик сейчас говорит с таким пылом. Но видимо он сильно опасается за меня. Что ж я смогу его уверить, что со мной все хорошо.

— Он это делает со всеми жертвами. Мари, он любит манипулировать эмоциями, для него боль и страдания слаще крови. Как подумаю, что я позволил тебе оказаться в его лапах и отпускаю тебя к нему снова и снова.

Я отрицательно качнула головой.

— Все не так. Он другой со мной.

— Все так думали. Многие. Поверь, я знаю.

Я сжала его пальцы и посмотрела ему в глаза.

— Что ты знаешь, Вик. Что ты можешь знать о нем кроме вашей вековой ненависти? Ты не объективен.

Вик отшвырнул мои руки:

— Объективен? Да, я не могу быть объективным, когда вижу такое.

С этими словами он сунул мне в руки пакет.

— Посмотри. Останешься ли ты объективной.

Я достала снимки. На всех фотографиях были девушки. Красивые, молоденькие, они счастливо улыбались в объектив.

— Кто они?

Прошептала я.

— Его жертвы. Сзади, дата их смерти. И поверь, ты не хочешь узнать, как они умерли, а я не скажу тебе, чтобы пощадить. Но он выжал из них все. Заставил подыхать от отчаянья. Он зверь. Поверь, ты не знаешь, что он может сделать с тобой, когда почувствует всю власть и я не смогу защитить тебя.

Мне захотелось швырнуть фотографии в лицо Виктору, но я сильнее сжала пакет.

— Ты должна его ненавидеть, Мари, сопротивляться. Возможно, тогда ты выживешь. Когда все закончится, я постараюсь освободить тебя.

Я судорожно сжала его руки. Он что не понимает, что все теперь по-другому?

— Не нужно, Вик. Я помогу вам и все. Ты должен забыть мой номер и не звонить мне больше.

Внезапно Виктор резко привлек меня к себе:

— Забыть? Я думаю о тебе каждую ночь. После каждой нашей встречи я не могу уснуть. Те поцелуи помнишь, Марианна. Когда ты сама целовала меня и твои губы пахли вином? Ты помнишь это? Ты вспоминаешь? Ведь когда-то ты была влюблена в меня. Я знал об этом. И сейчас твои губы…

Я попыталась освободиться, но Вик крепко держал меня за талию. Он с ума сошел. Последний раз мы целовались восемь лет назад.

— Я каждый день жалею, что это не я на его месте. Не я тебя целую и ласкаю…Мариии. Ты уходишь к нему после наших встреч и я грызу подушку зубами.

Боже, он с ума сошел. Я резко оттолкнула его.

Виктор горько усмехнулся.

— Ты позвал меня, чтобы говорить о наших отношениях с Ником? Или о том, что было между нами?

Виктор спрятал пакеты с фотографиями в сумку. Он сжал челюсти и громко выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Ты должна спуститься в подвал, он находится под погребом. Просто открой все двери и выпусти Хранителя.

Более безумной идеи я никогда не слышала.

— Вик, ты сошел с ума? Как я это сделаю? Как? Его наверняка охраняют, Ник с меня глаз не спускает.

Виктор протянул мне капсулу, похожую на таблетку.

— Положи ему в виски. Это усыпит его, вырубит ровно на полчаса, и ты сможешь освободить хранителя.

— Абсурд, — я нервно усмехнулась, — он уснет, а когда придет в себя поймет что что-то не так. Я не стану этого делать, Вик. Не стану и все.

— Не поймет. Для него это продлится как секунда. Переведи стрелки на часах.

Я понимала, что если соглашусь, то наверняка будут последствия. Плохие. Для меня. Я не должна так обманывать Ника. Просто не имею право.

— Нет. Это слишком. Я не могу этого сделать.

Виктор вдруг снова полез в сумку и насильно втиснул мне в руки еще одну фотографию. Я с опаской посмотрела на снимок и увидела симпатичную женщину с двумя мальчиками близнецами лет пяти.