— Мамочка, — тихо прошептала Дилан. — Это так несправедливо.
По ее щекам покатились слезы. Дилан пыталась смахнуть их, но только размазывала по щекам своими латексными перчатками. Она встала и направилась к столику на колесах за салфетками. На столике стояла перевязанная лентами коробка шоколадных конфет, не раскрытая и по виду дорогая. Любопытство заставило Дилан вытащить из-под ленты белую карточку:
«Шерон, возвращайся ко мне поскорее. Твой Г. С.»
Дилан на секунду задумалась над инициалами. Ну конечно, это тот самый «симпатичный и галантный» мистер Саса, директор Центра. Шерон называла его Гордоном. Он, должно быть, навещал ее после Дилан. И содержание записки довольно интимное, не просто пожелание скорейшего выздоровления от начальника...
Господи, неужели этот мужчина не похож на многочисленных беспутных избранников Шерон?
Дилан не знала, смеяться ей или плакать. Возможно, ее мать наконец-то нашла своего единственного. Дилан не знала о Гордоне Саса ничего, кроме того, что это богатый, щедрый и эксцентричный бизнесмен. Но зная вкус ее матери...
«Она меня не слышит».
Дилан застыла от неожиданно раздавшегося в палате женского голоса.
Но это был не голос ее матери.
Он вообще не принадлежал живому существу,— Дилан осознала это в ту самую секунду, когда у нее за спиной раздался шелестящий шепот. Она поспешно обернулась и увидела призрак молодой женщины.
«Я пыталась сказать ей, но она меня не слышит... А ты... ты слышишь?»
Губы призрака оставались неподвижными, но дар Подруги по Крови позволял Дилан не только видеть, но и отлично слышать гостей из загробного мира. Дилан посмотрела в печальные глаза девушки, которой на вид было не более двадцати.
Что-то в ней показалось Дилан знакомым — что-то в ее одежде гота, в двух черных косичках на плечах... Да, точно, она видела ее в Центре. Любимица матери — Тони. Беглянка так и не явилась на работу, которую Шерон для нее нашла. Мать была в отчаянии, когда рассказывала Дилан, что девушка вновь исчезла. И вот теперь она там, откуда не возвращаются, и уже никто и никогда не сможет ей помочь.
Но зачем она явилась перед Дилан?
Еще недавно Дилан попыталась бы притвориться, что не видит призрака, но не сейчас. Она кивнула, когда девушка вновь спросила, слышит ли она ее.
«Для меня слишком поздно, — прошелестели неподвижные губы. — Но не для них. Ты им нужна».
— Для чего я им нужна? — тихо спросила Дилан, хотя знала, что призрак ее не слышит. — Кому я нужна?
«Нас много... твоих сестер».
Девушка запрокинула голову так, что под подбородком стало видно хорошо знакомое Дилан родимое пятно.
— Ты Подруга по Крови, — выдохнула пораженная Дилан.
Боже правый!
Они что, все были Подругами по Крови? Ей всегда являлись исключительно женщины. Молодые и на вид вполне здоровые. Неужели у них у всех было одинаковое родимое пятно — капля, падающая в полумесяц чаши?
«Для меня слишком поздно», — вновь прошелестела Тони.
Контуры призрака начали расплываться, он делался все прозрачнее. Шепот был едва различим и совсем затих, когда призрак окончательно растворился. Но Дилан расслышала последние слова девушки, и от них у нее холодок пробежал по спине.
«Останови его... Он убивает нас...»
Дилан вышла из палаты матери бледная и растерянная.
— Что случилось? Как она? — Сердце у Рио сжалось от страха, что произошло самое худшее. — Она...
Дилан покачала головой:
— Нет, с мамой все в порядке. Она спит. Но там... господи, Рио... — Дилан понизила голос и потащила его в самый темный угол коридора. — Я только что видела призрак Подруги по Крови.
— Где?
— В палате. Это была девушка из Центра, где работает моя мама, маме она очень нравилась. Девушку звали Тони, и она... — Дилан запнулась и замолчала, обхватив себя руками. — Рио, она сообщила мне, что ее убили и что таких, как она, много. Она показала мне свое родимое пятно, а затем попросила, чтобы я «остановила его», того, кто убивает моих сестер.
Вот черт!
От послания с того света у Рио неприятно засосало под ложечкой. В ту же секунду он подумал о способном на любую мерзость сыне Драгоса. Воины подозревали, что именно он освободил Древнего из его заточения в пещере. Этот сукин сын, вероятнее всего, заставляет Древнего спариваться с разными женщинами, чтобы родилось новое поколение П1.
— Она сказала «останови его, он убивает нас» так, как будто и мне угрожает опасность.
Рио напрягся:
— Ты уверена, что ты ее действительно видела и она произнесла именно эти слова?
— Да.
— Покажи мне ее. — Рио повернулся в сторону палаты. — Я должен сам ее увидеть. Она еще там?
Дилан покачала головой:
— Нет. Исчезла. Привидения, как туман, быстро рассеиваются.
— Ты не спросила ее, где находятся эти женщины? Или кто их убивает?
— К сожалению, я не могу разговаривать с призраками. Я их слышу, но они не слышат меня. Сколько бы я ни пыталась, диалога не получается. — Дилан долгим взглядом посмотрела на Рио. — Ты знаешь, мне кажется, что все женщины, которые являлись мне с раннего детства, были умершими Подругами по Крови. Я всегда думала: как странно, что я вижу только женщин, молодых и здоровых. В моей голове вмиг все сложилось, когда я увидела родимое пятно на подбородке Тони. Теперь я абсолютно уверена, что все они были Подругами по Крови.
Рио прижал ладонь ко лбу и зашипел:
— Мне нужно срочно позвонить в Бостон и доложить об этом.
Дилан кивнула, продолжая все так лее пристально смотреть ему в глаза. Когда она вновь заговорила, голос ее дрожал:
— Рио, я боюсь.
Он притянул ее к себе, понимая, чего стоило Дилан признаться в своей слабости, пусть даже ему.
— Не бойся. Я не дам тебя в обиду. Но, Дилан, я не могу оставить тебя здесь одну ночью. Я должен увезти тебя назад в бункер.
Дилан нахмурилась:
— Но мама...
— Если я сумею ей помочь, я это сделаю, — сказал Рио. — Но прежде я должен быть уверен, что ты в безопасности.
Дилан умоляюще смотрела на него, но в конце концов слабо кивнула:
— Хорошо, Рио, я поеду с тобой.
По дороге в Бостон Рио не стал погружать Дилан в транс.
В ответ на косые взгляды сидевших впереди Нико и Кейда, которые красноречиво давали ему понять, что он полный идиот, поскольку нарушает правила, Рио демонстрировал полное доверие к Дилан. Даже несмотря на то, что он не знал, надолго ли она останется в бункере и в каком качестве. Он доверял ей, и более того — какого черта! — он любил ее.
Однако Рио предпочел держать это открытие при себе, видя, насколько Дилан расстроена тем, что ей пришлось оставить больную мать в Нью-Йорке одну. Он чувствовал, как все тревожнее билось ее сердце по мере того, как они приближались к Бостону. Он и без всякой кровной связи знал, какая мука терзала ее сердце, пока она тихо сидела рядом с ним на заднем сиденье и не отрываясь смотрела сквозь тонированное стекло на быстро меняющийся за окном пейзаж.
