— Можем взять их ночью, только на этот раз наоборот, девица на тебе, братишка на мне, — предложил Леха. — Теперь уже я боюсь не сдержаться.
— Нет. Лиса единственная, кто может тебя освободить.
— Она этого не сделает.
— Значит, придется ее заставить, — Грош посмотрел в темноту. — Умереть всегда успеешь.
Игроков лег на спину, сорвал травинку и сунул в рот. Он всегда так делал, когда думал.
— Я понимаю, что многое пропустил в этой истории, — проговорил он и, видя, что Грош не торопится возражать, вздохнул. — Ладно, это не столь важно. Вы с Самарским вроде неплохо справились, но в том, что я видел и слышал, есть несостыковки.
— Какие? — Макс бросил в огонь ветки.
— Карта, которую прислали тебе, — он перекинул травинку из одного уголка рта в другой. — Пусть Лиса сделала копии, чтобы ее брат следовал за нами. Но кто подсунул ее тебе под дверь? Напомню, Настя в это время сидела в пещере с Ильиным и остальной компанией.
Макс задумчиво посмотрел на друга.
— Значит есть кто-то еще. Кто-то помогавший Лисицину в лагере?
— Именно, — друг отбросил измочаленную травинку и сорвал новую.
Вышли затемно, как резонно заметил Макс Калесу. Чем быстрее начнут, тем быстрее закончат. Похолодало, одежда за ночь успела отсыреть. Настя зевала, они с братом спали по очереди, опасаясь, что желание парней поквитаться пересилит здравый смысл.
Часам к десяти вышли к жилью, которое никак не обозначалось на карте. Поэтому собственно и вышли. Они закончили очередной подъем, прикидывая дорогу до видневшегося чуть вдалеке лесного массива, когда увидели на пологом уступе вытянутый дом под рубероидной крышей, двумя пристройками и бревенчатой баней чуть в стороне. Все потертое с давно облупившейся краской, доски крыльца склонялись в правую сторону, козырек зиял прорехами.
То, что дом обитаем, стало ясно сразу. Когда на тебя наставляют ружье, вопросов о том, кто хозяин положения, не возникает. Калес завел руку за спину, готовясь выхватить из-за пояса пистолет. Седой, коротко стриженный мужчина, стоящий в пяти метрах выше, повел дулом в его сторону.
— Спокойно, — проговорил Игрок, поднимаясь. — Мы студенты-псионники, идем в Императорский бункер, — он остановился. — Хотим есть, если покормите, то в долгу не останемся.
Мужчина подумал и поднял ружье дулом к небу.
— Я Маст, — он посмотрел на их лица, на грязную одежду, царапины, ссадины, засохшую кровь и сбитые костяшки пальцев. — Издалека, видать, идете, — он развернулся и пошел к крыльцу. — Если оружием махать не будете, миску супа найду, как и работу. По специальности.
Гвардеец опустил руку, позволив себе один неуверенный взгляд не сестру, пошел следом.
Внутри дом был не менее обшарпан, чем снаружи. Во всем (в расставленной как попало мебели, в посеревших занавесках, в неубранной с табурета и подоконника посуде) чувствовалось отсутствие женской руки. Да и вообще любой другой. Две прямоугольные комнаты, дверь между которыми заменяла цветастая занавеска. Макс насчитал в первой пять кроватей и два брошенных на пол матраца. Вторая больше походила на столовку: электрическая плитка, раковина, забитая посудой, длинный стол и табуреты разной степени кривоногости.
Маст достал железные, немного помятые с краев миски и стал наполнять их похлебкой, по густоте похожей на нечто среднее между супом и овощным рагу. Запах от блюда шел одуряющий. Грош внезапно понял, насколько проголодался.
— Чей это дом? — Калес, в отличие от студентов, быстро работающих ложками, лишь попробовал и отодвинул тарелку.
— Мой, — мужчина сел за стол напротив, цепочка с кад-артом висела поверх рубашки, кристалл был мутно-дымчатым. — А что, не похоже?
— Похоже, — кивнул Игрок, — на общежитие.
— Одно другого не исключает, — пожал плечами седой, но еще не старый мужчина и, словно ощутив взгляд Макса, накрыл камень разума ладонью и убрал за воротник. — Тут десятая шахта рядом, ребята у меня ночуют.
— Там разве не осужденные работают? — не поняла Настя. — Или их отпускают куда-то?
— Бывает, что и отпускают за хорошее поведение, но ненадолго. У меня в основном вольнонаемные живут, да и не только у меня. Хуторов много. Есть работы, которые каторжникам не доверишь.
— Кстати о работе, — Макс отставил пустую миску. — Вы говорили, есть дело для нас.
— Говорил, — Маст встал и отошел к окну. — Призрак тут у меня шуткует.
— Хвост? — уточнила Лиса.
— В том то и дело, что нет.
— Кто-нибудь недавно здесь или в округе умирал? — спросил Игрок.
— Да, — ответил седовласый с некоторой заминкой. — Около двух недель назад на шахте Привезенцев погиб из вольных. Не из моих, а что при шахте живут.
— Как погиб? — Леха тоже отодвинул пустую миску. — Что-нибудь из его вещей осталось?
— Блуждающий выжег, — Маст стал убирать тарелки.
— И? — не понял Лисицын. — Службу контроля вызвали?
— Все чин чинарем. Приехала бригада, отработала, уехала. Тело забрали. Вещи в кладовке лежат — все, что осталось. Вряд ли вам поможет, но если надо…
— Не вам решать, что нам поможет, а что нет, — встал из-за стола гвардеец. Похоже, что он решил примерить на себя не только чужой кад-арт.
— Почему вы так думаете? — спросил Макс седовласого.
— Потому что блуждающий здесь уже года два. А Превезенцев вроде как еще и не вернулся. Никто из его заклятых дружков не заявлял. Пока.
— Где чаще всего шуткует вернувшийся? — Грош тоже встал.
— В лесочке, за туалетом, чуть дальше выгребной ямы, — улыбнулся хозяин. — Бывает пойдешь с утреца до ветру, а тут тебе и сюрприз, как обухом по голове — темно и холодно, — его передернуло.
— Шуткует только там? Больше никуда не лезет? — уточнил Игрок.
— Вроде нет, — задумался Маст. — Хотя, раньше бывало и в бане прихватывало, но давно.
— Памятная вещь, — высказала предположение Настя. — Мы с Максом проверим хм… лесочек, а вы — баню.
Ответили ей молчанием, на которое Лисицына предпочла не обращать внимания.
Выгребная яма воняла, будка туалета в паре шагов левее ей не уступала. Дощатая дверь скрипела на ветру, редкий лесок позади шумел листьями. Самое то для романтической прогулки с девушкой, которой очень хотелось свернуть шею.
Тягучий аромат разложения с легкостью перекрывал для Грошева все остальное.
— Макс, даю слово, что освобожу Леху, чтобы не случилось, — проговорила ему в спину Лиса. — Никто не собирается вас убивать, молчание даже ваше можно купить, вопрос только в цене, в сумме.
— А остальных? Тоже купите? — парень развернулся. — Ильина, Першину, Чуфаровского? Ярцеву похороны оплатите? Самарскому свадьбу?
