Мужчины переглянулись. Мера отхлебнула еще кофе: напиток всегда помогал сохранить самообладание. Боялась этих двоих гораздо больше, чем они сами думали, но сомневаться было поздно: ставки сделаны, карты вскрыты.
— Не в нашей власти просто снять обвинения, — вкрадчиво затянул Фанд Туллер. — Те, кому дано больше возможностей, должны контролировать себя лучше. Не накажем сегодня за мелочь, завтра другие маги решат, что можно все. Что будет тогда? Что может обычный человек, пусть даже вооруженный, против настоящего боевого мага? — усмехнулся: — Это как с животными, с хищниками, они сильнее, но покоряются тебе. Однако стоит только дать слабину, они тут же откусят голову.
— Как с животными… — скорчила рожицу Мера. В который раз за последние несколько дней ей захотелось задушить очередного представителя власти. А ведь когда была с принцем, они все казались нормальными людьми…
— Да, — невозмутимо подтвердил собеседник. — У ваших друзей самая тяжкая провинность. Когда приходим мы, маги обязаны прекратить все заклинания и покорно дожидаться своей участи. Потому что если даже хранители договора не будут пользоваться авторитетом, все остальные законы окажутся бесполезны.
Мера деланно вздохнула. Ровно так, чтобы мужчина понял, что ничуть ее не напугал.
— Полагаю, тогда книге лучше полежать в укрытии еще. Глядишь, кто-нибудь найдет ее случайно…
Лиярт метнул на нее обжигающий взгляд. Созвучная мысленно хмыкнула: похоже, на этой работе отношения с начальством не сложатся. Туллер сделал глоток и вздохнул:
— Я один не могу принять решение, но если мы найдем ваше предложение выгодным, могу лишь пообещать самое мягкое наказание для Магрея и Нуини. Но совершенно ничего не могу сделать для Алюда Гуда, мы выдали его вчера безмагическим властям. Там все в руках законников. Все-таки он убил человека. Хоть и преступника.
Мера поморщилась, не сразу сообразив, что Алюд Гуд — имя ректора. Что ж, если торгуются, надо брать быка за рога.
— Хорошо, — усмехнулась она. — Согласна на мягкое наказание для Магрея и Нуини. Но и Алюду Гуду тоже надо попытаться помочь. Присылайте своего сотрудника, как только у темных сердец будут соответствующие бумаги.
— По рукам. Поговорю с другими членами совета, посмотрим, что можем сделать для вас, — главный хранитель договора залпом допил кофе. Заглянул созвучной в глаза: — Если вы обманываете нас, вас не спасет даже связь с принцем.
— Мне нет никакого смысла водить вас за нос, — пожала плечами Мера и тоже допила кофе. Посмотрела на Лиярта: — Могу вернуться к своим обязанностям?
— Да, конечно, — кивнул патрон, и созвучная направилась на выход.
Уже захлопывая дверь, уловила едва слышный шепот:
— Четыре года при дворе, стоило ожидать чего-то подобного.
Усмехнулась: еще три месяца работы на такого патрона, и происходящее сегодня покажется цветочками. Вздохнула и отправилась в канцелярию разгребать документы.
Занялась непосредственными обязанностями позавчера сразу после возвращения из академии и уже успела привыкнуть. Даже умудрялась получать удовольствие. К тому же работа позволяла хоть как-то отвлечься от беспокойства за темных сердец. До спазма в груди злила несправедливость и бесило собственное бессилие! Пусть Магрей виноват перед ней, Лара не успела еще стать подругой, а ректора она вообще знает постольку-поскольку, все равно хотелось вызволить их из передряги. И она сделает это, даже если надо будет еще раз оказаться в постели принца!
***
Вечером накануне вынесения приговора Зилант чувствовал себя на удивление спокойно. Ощущения, что все обойдется, не было, но волноваться он устал еще во время допросов. За неделю успел привести в порядок свои записи и журналы исследований, передал их и Лео другому преподавателю и за день до заседания приехал домой. Здесь ничего не изменилось: тот же запах маминых духов в холле, тот же идеальный порядок. Разве что слуги вели себя тише, чем обычно. Старались не попадаться на глаза. Газеты шумели о «деле темных сердец», и сделать вид, что не в курсе бед Зиланта, было просто невозможно.
Родители выглядели мрачнее грозового неба, и вечер прошел в такой глухой тоскливой тишине, что мужчине показалось на мгновение: за своими изысканиями он пропустил приговор, и на рассвете его казнят. Стены и те смотрели с укором, и даже пирог от Рози настроения не улучшил.
— Может, еще не поздно сбежать? — поинтересовался отец, когда слуги принесли кофе и убрались восвояси. — У меня и план готов…И люди надежные…
— Прекрати, папа, — отмахнулся Зилант. — Куда я побегу? Что я там буду делать? Всю жизнь скрываться и прятаться?
— Зато ты будешь жив! — двинулась в наступление мать. — Мы поговорили кое с кем, ничего хорошего тебе не светит.
— Пусть так, — пожал плечами Магрей-младший, — но я все-таки думаю, разум возобладает. Должен возобладать.
— Сын, — нахмурился глава семейства, — я бы понял, если бы там суд был, но там же просто какой-то междусобойчик из ненормальных… Нельзя же просто ждать и ничего не делать!
— Папа, — как-то по-детски взмолился Зилант. Последнее, чего хотелось сегодня, — это препираться с родителями. — Я никого не убил, не ограбил, я просто спасал Меру. Да, меня немного попугали там, у хранителей, но бездна всех задери, если в моей голове, куда так бесцеремонно залезли, они не увидели, что я абсолютно лоялен. Моя смерть для системы бесполезна. Поверь.
— Нам бы твою уверенность, Зил, — заметила мать, но вздохнула, как показалось мужчине, с облегчением. — Любим тебя и волнуемся…
— Не подведу вас, — улыбнулся Зилант. Поднялся из-за стола и подошел обнять родительницу. Бегло поцеловал ее в макушку.
— Мера приедет сегодня? Или ты отправишься к ней? — поинтересовался отец.
— Мы расстались, — неловко улыбнулся Магрей-младший. Отчего-то сознаваться в разрыве было стыдно. Вроде как он такой неудачник, что даже с созвучной ничего не вышло. — Я, кажется, обидел ее, сам того не желая, а извинения она не принимает.
— Что значит «не принимает»? — нахмурился глава семейства. — И ты так легко отпустил ее? Стоило рисковать так из-за девушки на один раз?
Зилант отошел от матери и уселся на свое место.
— А что я могу сейчас предложить? — скорчил рожу. — Дорогая, давай вместе пострадаем над моей судьбой? Поволнуемся о возможных неприятностях? Думаешь, это ее очарует?
— Знаешь, сын, — отрезал Магрей-старший, — грош цена женщине, которая не выдерживает твоих бед, такая и счастья твоего не вынесет. Что уж говорить об успехе… Но интуиция мне подсказывает, что Мера не из таких, — покачал головой: — не сказать, что я в восторге от вашей связи, но и наговаривать на Эмеру не вижу смысла.
— Проверим в следующий раз, — выдохнул Зилант. А про себя добавил: если он, конечно, будет.
Отец покачал головой и вернулся к пирогу.
Глава двадцать пятая
Утром Зилант напоминал себе туго натянутую струну. Еще пол-оборота колка, и она с безумным «дзынь» разорвется на части. Спал плохо, все думал о словах отца и Мере. Ругал себя за то, что не удержал. Пусть в последнюю их встречу выглядел и чувствовал себя неважно — все равно так легко отпускать ее не следовало. Зря побоялся, что созвучная примет настойчивость за нежелание слышать ее мнение. Был бы решительнее, глядишь, и провел бы последнюю неделю куда счастливее.
Меры не хватало. Не только в постели, это Зилант еще как-нибудь пережил бы. Хотелось ее тепла, ласки. Упиваться звуками ее голоса, слышать смех, закрывать глаза, когда она ерошит шевелюру. Там, в лаборатории, пока доводил бумаги до ума, часто представлял себе, какой будет их зима: вечерами они будут сидеть в обнимку у камина, потягивать глинтвейн и читать вместе одну и ту же книгу. Отчего-то думалось, что Мера читает быстрее, и, дожидаясь, пока он пробежит глазами страницу, созвучная будет поддразнивать своего мага поцелуями. А потом память услужливо напоминала, что следующей зимы может и не случиться, и Зилант отбрасывал пустые мечты: он просто не имеет права тревожить Меру своими желаниями до окончательного решения хранителей договора.
