— Тихо, маленькая птичка, — сказал он мне на ухо. — Все страшное уже закончилось. Больше никто ни к чему не будет тебя принуждать, никогда. И я не буду. Ты просто помни, что я рядом. И я люблю тебя.
Я замерла, не смея и не умея поднять глаза, чтобы посмотреть ему в лицо, а он все обнимал и шептал:
— Будь любой. Какой хочешь. С кем хочешь. Только будь, пожалуйста. Если когда-нибудь тебе понадобится, чтобы твою силу поддержали... или просто ждали дома с одеялом и чашкой горячего супа… я рядом. Всегда.
Я все же подняла глаза. Посмотрела на него. Глаза в глаза. И вдруг все, что случилось за эти дни, да и вообще все, что было в моей такой нескладной жизни, поднялось комом к горлу и…
Я так судорожно и крепко цеплялась за него, что у меня болели руки, но я почти не чувствовала этого, я рыдала в голос, уткнувшись Лильрину в грудь, выплескивая со слезами весь страх, всю боль, тоску, одиночество…
Он держал меня на руках и укачивал как маленькую, бормотал что-то бессмысленно-ласковое и глупое, именно то, что мне было больше всего нужно услышать. С каждым его словом тиски на моей душе как будто разжимались, выпуская на волю целый вулкан эмоций. Я больше была не одна, это было так странно, и…
И первый поцелуй получился соленым, со вкусом моих слез.
А потом я уснула. Наверное, впервые в жизни так спокойно и тепло мне было, что сон пришел сам, на пушистых лапках тихо сполз с ближайшего дерева и мягким облаком опустился на веки.
***
Утро было солнечным, от вчерашней бури не осталось и следа. Море, правда, выглядело слегка растрепанным из-за беспорядочно рассыпающихся прядей белой пены. Но нам ведь предстояло не плыть, а лететь. Так что я смотрела на то, как сердитые бараны разбивают свои зеленовато-прозрачные закрученные лбы о береговые скалы, без особого трепета, даже с удовольствием.
Лиль стоял у меня за спиной, обнимая и укрывая от ветра. Удивительно, но мы почти не говорили с ним после того, как проснулись. Нам было не нужно. Ну… не знаю, как объяснить. Просто слова стали лишними. Хватало взглядов, улыбок, прикосновений — и все становилось понятнее, чем через тысячу самых горячих клятв.
— От хорошо. — Эсс Гурзиш поднялся из расселины, где ночевал наш гурай. — Нормально покормил скотинку с вечера, да еще и на утро ему осталось. И отдохнул вволю крылатый. Сириан уже его оседлал. Летим домой?
Мы с Лильрином переглянулись и кивнули. А потом он вслух высказал нашу общую мысль:
— Мы вас проводим до города. А потом…
— А потом уйдете, — вздохнул старик, но как-то без горечи, по-доброму. — Я еще вчера это понял. Старые легенды не врут, до того как некоторые пакостные людишки научились убивать драконов, в мирах все было иначе. И у каждой владычицы мира была своя посланница. А у посланницы — свой хранитель. И они никогда не жили среди людей, увы… Впрочем, люди виноваты сами.
— Да ну. — Я улыбнулась и махнула рукой. — Люди — они разные. И хороших больше, просто плохие много суетятся. Мы будем прилетать в гости, обязательно. Да? — И оглянулась на… мужа.
Ну да, вот так, без церемоний, праздников, приданого и гостей. Зато благословение у нас было от самой настоящей богини. А кто еще моя Лирити, если не богиня? И она мне прямо сейчас тихонько поет-чирикает прямо в мысли: хороший самец, надо брать!
— Да, — кивнул Лиль. — Конечно.
И, без лишних слов подхватив меня на руки, понес к летающему ящеру, уже высунувшему любопытный нос из расселины.
Эпилог
— Так, дети, достали планшеты и открыли страницу с легендой. Кто ответит мне, что нарисовано на картине неизвестного художника эпохи Зарождения?
— Я, я! Эсса Маирис, можно я?!
— Хорошо, Лей, только не кричи и не прыгай, пожалуйста, на стуле, ты же не мячик. Расскажи нам про эту картину.
— Здесь нарисована первая посланница, та, которая не дала злым людям убить божественного дракона. Ее звали Лейсан, и меня так зовут в честь нее! Она ушла к дракону, потому что первые люди плохо себя вели, но не разозлилась и продолжала им помогать!
— Все верно, Лей. А кто еще изображен на картине?
— Ее муж, хранитель посланницы, воин Лильрин! Он был сначала шадаг, но сумел преодолеть себя… — Девочка со светлыми хвостиками за ушами на секунду задумалась, вспоминая заученный текст, а потом радостно продолжила: — И стал чист душой, потому что преодолел в себе тьму. Он был еще самый сильный и отважный и очень сильно ее любил, поэтому она выбрала его!
— Умница. Что еще ты знаешь о первой посланнице и ее хранителе? — улыбнулась пожилая преподавательница, заправив за ухо смоляную прядку и чуть прикрыв раскосые глаза.
— У них было трое детей — два мальчика и девочка, которая стала следующей посланницей! — охотно продолжила маленькая Лейсан. — А сыновья много учились у дракона и потом пошли к людям, тоже научили их очень многим нужным вещам, и с них началась наша цивилизация!
— Да, дети, именно так сказано в легенде, — подтвердила учительница. — Но мы с вами кроме легенд будем изучать настоящую историю мира, и вы поймете, что многие вещи только выглядят так просто, как в сказке. На самом деле мы прошли сложный и длинный путь от диких разрозненных государств, не раз пытавшихся захватить первый остров свободы. Опять же по легенде, их защитил дракон с помощью своей посланницы и ее хранителя, также легендарных крылатых ящеров. Но на самом деле жителям острова, скорее всего, пришлось самим защищать свое право жить свободно, а потом и нести эту свободу дальше, на материк. Недавно ученые из Всемирного университета организовали раскопки на месте первого свободного города и даже, по неточным сведениям, сумели найти свитки с записями светлой Маирис, первой «говорящей» в нашей истории. Думаю, со временем, когда эти записи отреставрируют и расшифруют, мы узнаем много интересного.
— А разве не Лейсан была первой говорящей? — спросил вдруг рыжий мальчик с задней парты.
— Лейсан была посланницей, — мягко поправила его учительница. — Впрочем, прошло больше трех тысяч лет, вряд ли мы узнаем когда-нибудь, как все было на самом деле. Но в наших сказках и легендах всегда есть здравое зерно: для того чтобы победить, нужно быть не только сильным и храбрым, но и добрым. И уметь слушать свой мир. Беречь его.
— А сейчас где живет посланница? — не унимался рыжик, и все дети радостно загомонили, поддерживая его вопрос.
— Ну, достоверно никто не знает. Это ведь сказка. — Эсса учительница весело подмигнула любопытному ребенку. — Но говорят, дракон до сих пор хранит наш мир. И некоторые даже умеют его слышать.
— Конечно, хранит, — басом высказалась солидная крепенькая девчушка с первой парты, тряхнув толстенькими косичками цвета горного меда. — Он же присылает детям подарки в ночь на смену года! Это ведь первая посланница придумала для детей острова, а потом и для всех вообще. И мама говорит, что хранитель Лиль всегда знает, кто в прошедшем году вел себя хорошо, и приносит тому много подарков! Только я раньше никак не могла его дождаться, чтобы посмотреть. Всегда засыпала раньше, — огорченно призналась девочка под согласный гомон класса. — Но ничего, вот вырасту и подкараулю хранителя Лиля возле новогоднего дерева! Тогда я обязательно спрошу у него, как все было на самом деле!
Конец!
