— Малачи, мне оч...
— Шшш, — он отыскал мою руку. Я впитывала тёплое давление его пальцев через свою кожу и черпала из него свою силу. — Сосредоточься.
Нам придётся выбираться отсюда с боем, и я была его единственной поддержкой.
Я затаила дыхание, и сосредоточилась на незначительных звуках вокруг меня, на самый слабый свист, на самый лёгкий звук шагов. Малачи выставил свою дубинку, а я вытащила нож. Если мы выйдем на середину комнаты в попытке до коридора, нас окружат. Вероятно, именно этого они и ждали. Ждали возможности напасть на нас со всех сторон. В моей голове эхом отозвалось воспоминание о времени, проведённом в тёмном городе. Анна говорила мне о том, что Мазикины боятся Малачи. Как они никогда не нападут на него, если только они не будут сильно превосходить его числом. Я схватила его за рукав и потащила обратно к двери.
Малачи не сопротивлялся. Прижавшись спиной к стене, я скользнула в сторону, подальше от прерывистого света, исходящего из дальнего коридора. Я закрыла глаза, представляя себе это здание таким, каким я его видела снаружи. Это был двухэтажный дом, но не огромный. Вероятно, гнезда тут не было, поскольку здание находилось прямо в центре района, который был довольно оживлённым в течение дня. Свет в коридоре был единственным источником света, но я помнила, что видела окна, когда приближалась к зданию. Вероятно, они были выкрашены изнутри, но не были заколочены досками. Их было три, и они располагались справа от нас вдоль стены.
Кожа ударилась о бетон, раздался звук начавших атаку Мазикинов — сразу с трёх сторон. В густой, гнетущей темноте у нас был только наш слух и шевеление в воздухе вокруг нас, которое подскажет нам, откуда они идут. Я присела на корточки, а Малачи развернулся и отступил назад. Мы оказались спиной к спине, и стена здания преградила им доступ справа от меня, и слева к нему.
— Нам придётся выйти в коридор, — бросил он через плечо.
— Нет. Чуть дальше от меня есть окна.
Но времени объяснять не осталось, потому что царапанье и шлёпки рук и ног прозвучали слишком близко. Я полоснула ножом по воздуху, тварь взвизгнула и шарахнулась в сторону, но тут же её сменила другая тварь, которая использовала своего собрата как трамплин, чтобы прыгнуть на меня. Я вонзила нож вверх, лезвие ударилось обо что-то твёрдое, а затем проникло в мягкую плоть. Это были кости и кишки. Мазикин с визгом приземлился у моих ног.
Я отпихнула его в сторону и потянула за пояс Малачи, давая ему понять, что он может сделать шаг назад, ближе к окнам, которые стали нашим лучшим шансом на спасение. Все Мазикины начали свистеть и визжать, и я почувствовала, как напряглись мышцы Малачи. Он с убийственной эффективностью взмахнул своим посохом. Все аварийные огни на складе включились одновременно, управляемые Мазикиншей в коридоре. Она прорычала что-то на языке Мазикиных и указала на нас.
— Схватите их! — закричала она.
Я пригнулась, посох Малачи просвистел над моей головой, а затем вытащила второй клинок. Взмахнув ножом в каждой руке, я медленно двинулась вперёд. Мазикины ринулись с атакой. Норовистыми ударами и порезами ножей я защищала спину Малачи, пока он отправлял одного Мазикина за другим в полёт яростными ударами своего посоха. Двое молодых людей с маниакальным блеском в глазах подбежали к нам сбоку, и я бросилась в сторону, освобождая Малачи пространство. Его ботинок врезался в лицо одного из них, в то время как он вонзил свой посох в горло другого существа, и обе твари упали на пол, где я без колебаний прикончила их, жестоко пропустив свои клинки через жизненно важные органы, не желая позволить им снова подняться и атаковать.
Что-то ударило меня по спине прямо в тот момент, когда я вытащила свой клинок из шеи Мазикина. Я рухнула на убитого Мазикина. Я услышала крик Малачи, а затем его ноги оказались по обе стороны от меня, защищая меня. Ещё один Мазикин упал, и ещё один споткнулся вне моей досягаемости. Труба, которой меня ударили, с грохотом откатилась в сторону. Малачи позвал меня по имени, и хотя в ушах у меня звенело, я все же уловила нотку отчаяния в его голосе.
— Я в порядке! — закричала я, хотя спина и рёбра излучали горячие волны боли.
У меня гудели руки. Я уронила один из ножей. Вместо того чтобы потянуться за другим, я ринулась вперёд и схватила трубу, а потом ударила ею по коленям приближающейся седой Мазикинши. Малачи наотмашь ударил её посохом по голове, отчего она потеряла сознание. И когда она упала всего в нескольких метрах от меня, я узнала её. Харриет. Похоже, бита так и не защитила её, да и я тоже.
Я ударила её трубой по голове и поднялась на ноги. Я держалась пригнувшись. С остервенением размахивала трубой, ломая колени и голени, лодыжки и несколько рук, которые тянулись вниз, пытаясь остановить меня. Мои кости вибрировали от кончиков пальцев до позвоночника всякий раз, когда я входила в плотный контакт с нападавшим, и я стиснула зубы, с надеждой ожидая тихий хруст, который подскажет мне, что я отключила ещё одного. Надо мной, защищая мой левый бок и спину, Малачи наносил удары руками и ногами, пинал и бил кулаками, давил и ронял всё, что попадалось ему под руку. Он был непреодолимой силой, гладкой и неуязвимой. Сквозь шум я слышала его быстрое, но ровное дыхание, он уверенно делал своё дело. Он ни разу не дрогнул. Мы медленно двигались к окнам, которые теперь уже были в нескольких метрах от нас, оставляя за собой след из разбитых и истекающих кровью Мазикинов.
— В коридор, — рявкнул Малачи. — У них пополнение.
Я даже не обернулась посмотреть. Я отшвырнула от себя худенькую девочку-Мазикина и бросилась к ближайшему окну. Позади нас послышался грохот шагов — вторая волна Мазикинов выбежала из коридора. С колотящимся сердцем, бьющимся о ноющие рёбра, я подняла трубу и разбила оконное стекло, которое взорвалось наружу, ниспослав дождь осколков, звенящих на тротуаре. Я вскочила на подоконник и схватила Малачи за плечо. Вдалеке завыла сирена. Взгляд его темных глаз встретился с моими глазами, и он кивнул. Я спрыгнула на дорожку, всего лишь полтора метра вниз, готовая сразиться с Мазикиным, который запер дверь. Но снаружи никого не было, только приближался вой сирены. С противоположной стороны улицы послышался визг шин, и оттуда выскочила машина. Кто-то позвонил в полицию.
Малачи хмыкнул и споткнулся о стекло, когда толпа Мазикинов атаковала его. Он размахивал своим посохом в дугообразной размытой дуге, освобождая себе пространство, в котором он смог бы свободно двигаться. Затем он присел на корточки и бросился плечом в окно, всё ещё рассекая своим посохом воздух. Он ударился о землю и вскочил на ноги, вслед за нами несколько Мазикинов выскочили из окна.
— Мы должны убираться отсюда, — фыркнула я, пальцами царапая талию Малачи.
Он вонзил конец своего посоха в шею костлявого парня средних лет с длинными ногтями. Ужас охватил меня, когда я поняла, насколько всё плохо.
— Думаю, мы только что убили, по меньшей мере, восемь из них. И у них полно свидетелей.
— Это не проблема, капитан, — раздался голос у меня за спиной.
Я резко обернулась и увидела Генри с арбалетом в руках, одетого в ту же одежду, в которую он был одет, покидая дом Стражей. Он выстрелил в самое сердце тощему чуваку, а потом наклонился и выдернул стрелу из груди парня, как только тот упал. Он кивнул в сторону Малачи.
— Я рад, что ты написал. А теперь бегите. Я подчищу тут всё.
Я открыла рот, чтобы возразить, но Малачи схватил меня за руку и толкнул в сторону стоянки, а Генри вскочил на подоконник и прицелился.
— Забери все клинки, которые мы оставили после себя, — крикнул Малачи и побежал, не сбавляя шага и не опуская посох.
Вспышка красного света подсказала мне, что копы нашли наш квартал. Мои ноги скользили по гравию, я бежала к ближайшему переулку, пытаясь убраться с этой улицы. Я свернула в аллею, даже не сбавив скорости; а потом споткнулась и растянулась, сильно ударившись о цемент. В глазах загорелись звёзды, но я поползла вперёд, отчаянно пытаясь спрятаться. Если нас здесь поймают, это будет моим концом. Вероятно, меня обвинят уже как взрослую, никогда не отпустят, и оправят в...
