Беда в том, что мне надо было сделать хоть что-то, чтобы избавиться от этого мерзкого ощущения полной беспомощности. Я уже не маленькая девочка, и я не беспомощна.
Кстати, об этом… Завтра истекает срок действия пароля, который дал мне Аркадий Евгеньевич, а просмотрела я далеко не все, что связано с Сухоруковым и тем временем, которое он провел в тюрьме.
Я поморщилась, но все же сходила за «Зиной», включила и ушла в поиск. Забавно, но теперь я реагировала на фото и кадры со Светозаром гораздо спокойнее по сравнению с тем вечером, когда просматривала статьи о нем. Человек — такая тварь, да…
А может, моя нервная система просто устала трещать и крошиться от напряжения. В конце концов, напрягаться вечно невозможно, либо порвешься, либо привыкнешь.
Я лазила по тюремным записям наблюдателей, по записям врача, по показаниям, и ничего не находила. Сухорукова не жаловали в тюрьме. Как любого насильника, как любого педофила. Он попадал в медблок стабильно раз в месяц, отлеживался там неделю, выходил, и через некоторое время все повторялось. Имена и фамилии тюремных врачей я, конечно, сохранила, как и имена надзирателей и имя мужика, с которым через пять лет своей отсидки Светозар все-таки умудрился построить что-то около приятельских отношений. В остальном же… Пустота. К нему никто не приходил, никто не навещал, не было передачек, не было писем или сообщений, ему было запрещено иметь доступ к сети, к любым гаджетам. Само собой, меня это тоже раздражало. Ведь кто-то же знал, кому-то же он рассказал… Вопрос, когда и кому?
Может, не там ищу? Может, надо поглубже порыться в том, что он делал и как жил после выхода? Еще раз проверить этого самого Мирошкина…
Через час я уже была готова все закрыть к херам и начать собираться потихоньку, когда вдруг наткнулась на то, на что наткнуться совершенно не ожидала. На записи о консультациях с психиатром. На восьмой год отсидки… Какого…
Это насторожило и казалось непонятным.
Сухорукова признали вменяемым еще во время следствия, то есть полностью осознающим и отвечающим за свои действия. Три экспертизы из трех. Так какого хрена через восемь лет ему вдруг предоставили психиатра?
Я бегло просмотрела информацию по тетке, по тем, кого она еще вела в тюрьме. Недовольно поморщилась. Не то чтобы пациентов у нее было слишком много, не то чтобы она особенно выделялась. Еще через тридцать минут поняла, почему Светозар затребовал психиатра: хотел доказать, что он вполне может находиться в обществе.
И у него получилось. Мразь…
Характеристика от психиатра была в деле, и ее я тоже просмотрела. Ну-у-у… Светозару до нормального человека было как до звезды и обратно ползком, но… «угрозы для себя и для общества не представляет». Вот так…
Сука.
Через кастрацию урод прошел за полгода до условно досрочного. Потом его выпустили.
Изворотливый мудак.
Я свернула все, что просматривала, в том числе и сообщение от Энджи о том, что номер Анона и в этот раз отследить не удалось, и поднялась на ноги. Пора было собираться, если снова не хочу опоздать.
Собирались все в этот раз снова у озера, только на косе, подальше от жилых зон. Когда я подошла вместе с Андреем, которого встретила по дороге, кое-где на берегу уже горели костры, в воздухе болтались боты и дроны, рассеивая темноту, беседки были забиты народом, а от воды тянуло вечерней прохладой. Почти осенней.
В этот раз разбивать нас никто не стал, давая полную свободу действий, и я ушла к своим воронятам, увидев макушку Сашки, Эльвирку, Дашку и Ромку.
— Слава! — улыбнулся во все тридцать два зам, стоило мне войти в беседку. — Мы уже решили новый тотализатор открыть на твое опоздание.
— Я не опоздала, — примирительно подняла руки вверх. — Это все клевета и поклеп. Какой у нас план?
— Ну, через десять минут Борисыч толкнет речь, а потом мы займемся шашлыком, а вы, девочки, салатами, — и тут же оглянулся опасливо. Все наши скрыли улыбки.
— Веры еще нет, — хмыкнул Ромка, — не трясись, твоя кастрация откладывается.
Теперь народ заржал, не скрываясь.
Наша Вера… Отличный специалист, хороший человек, но… с особенным взглядом на мир и на вопросы гендера. Сносила мозг на раз-два за высказывания из серии «мясо — это мужское дело».
— Действительно, похоже на план, — улыбнулась я. — Давайте тогда начинать, — я подцепила Эльку и Ирку и утащила их из беседки к столам с продуктами. Парни спустились следом, направляясь к мангалам.
В моей команде двадцать три человека, не считая новеньких, а вместе с новенькими… В общем, процесс нарезки салатов и мешания коктейлей превратился в бедлам. Мы больше ржали и стебали друг друга, постоянно отвлекаясь, чем действительно что-то делали. За смехом и стебом чуть не пропустили снова короткую и полную ехидства речь Борисыча.
Он очень коротко поздравил всех с праздником, пожелал всем хорошего отдыха и не упиться вусмерть и отправился в одну из беседок. Уверена была, что пошел либо к Ястребу, либо к Пашке.
Элька с Дашкой крутились вокруг меня, появившаяся через пятнадцать минут Вера ушла к парням контролировать процесс приготовления шашлыка, Ирка мешала коктейли. Еще в студенческие годы Ира умудрилась поработать барменом, время прошло, а навык сохранился. Более того, превратился в хобби. И сейчас она частенько баловала нас вкусными и в прямом смысле сногсшибательными коктейлями.
— Что тут? — спросила, закрывая свой бокал, когда девушка подскочила ко мне с шейкером в руках.
— Это вариация санрайза, — откинула Ира розовые волосы назад.
— О да, это о многом мне говорит, — я все еще держала руку над бокалом.
— Он не крепкий, Слав. Тут мартини, клюквенный и апельсиновый соки и мята со льдом. Тебе понравится.
— Я не ела, мне достаточно будет просто понюхать, — покачала головой, но ладонь все же убрала.
— Перед тобой куча всего. Не стесняйся, — подмигнула Ирка, налила коктейль в мой бокал и бокал Дашки и унеслась дальше дарить народу счастье.
Я отправила в рот кусочек сыра и только после этого позволила себе глоток.
А действительно вкусно. Легкий и свежий, кажется, что совсем без алкоголя.
Ага… Плавали, знаем. У Ирки каждый второй коктейль такой, а на следующее утро ты голову от подушки поднять не в состоянии, и приступы ненависти ко всему сущему накатывают с завидной регулярностью.
Я хмыкнула, сделала еще глоток и вернулась к сыру, Дашка корпела рядом над салатом.
— Всегда у вас так? — тихо спросила она, нарезая авокадо.
— «Так» это как? — потянулась я за банкой с медом и корзиной с фруктами. Элька в этот момент шепнула «я сейчас» и ускакала в неизвестном направлении.
— Ну вот так… Ты — лид, а сейчас со мной режешь салаты, Аркадий Борисович, Андрей, Игорь, вы…
— Мы здесь на отдыхе, Даш, — вздохнула я, — и то, что я твой начальник, не говорит о том, что я не человек. Но… мы… Мы не друзья, в классическом понимании, просто очень-очень близкие коллеги. Хорошо знаем друг друга, долго работаем вместе. Такая политика поведения — от Борисыча. Он — это и есть Иннотек, и, поверь мне, Борисыч невероятно умный и хитрый мужик. У него в крови бизнес, и, кстати, он тоже кодер. Просто давно этим не занимался.
— Я знаю, — кивнула Дашка на последние мои слова. — Читала, когда откликалась на заявку. Просто… непривычно как-то. Все грызутся, а вы…
— И мы грыземся, — хмыкнула я, заканчивая с физалисом. — Еще как. Ты же видела Ястреба во гневе. В таком же гневе иногда бываю и я, и все мы. Просто работа… не мешает нам быть тусовкой по интересам, — пожала плечами.
— Мне повезло, — улыбнулась девчонка.
— Рада, если ты так считаешь, — я отставила сервированное блюдо и обратилась к Юльке. — Брось в меня курицей.
Юлька подтолкнула миску с куриной нарезкой, и я занялась следующим салатом.
А через минут десять вернулась довольная Элька, встала рядом и потянулась к салатным листьям.
— Ты светишься прям… — протянула Юля, подхватывая тарелки, чтобы утащить их в беседку.
