— Отпусти, — запищала она, пытаясь вырваться. — Отпусти!
Гийон развернул ее лицом к себе и впился в маленький сочный рот с такой силой, что это причинило боль. Его язык нагло проник сквозь ее губы и окунулся в нетронутый мир ее собственного тела. И она распахнула губы, все еще пытаясь оттолкнуть его. Гийон обхватил ее лицо руками и сильнее прижался к маленькому рту. Он сминал ее, прикусывая и лаская своим языком. И она, словно пробужденная от долгого сна, ощутила тот же голод, что пытался унять он сам.
Она обвила руками его шею и, прильнув всем телом, ответила на его зов. Заплетя свой язык в его, она так же сильно прикусила его губу и ворвалась сквозь мягкие мужские губы в его мир. Сладкий. Он был таким сладким! Она нежно коснулась его неба и скользнула по нему кончиком своего языка. И это убило его. Эта нежность нанесла ему такой удар, что даже ноги его подкосились в этот момент.
Он отстранился от нее и, не сводя глаз с распухших и закусанных губ, прикоснулся к ним снова. Только это был другой поцелуй. Нежный, волнующий, приносящий с собой не боль, а дрожь от каждого прикосновения, заставляющий ее охватывать его язык своим и ласкать, скользя по влажной поверхности, проникая в него и пробуя на вкус, смешивая со своим собственным вкусом.
Гийон простонал в ответ, спустившись руками по ее спине вниз, и охватил пальцами ее бедра, сжав их в своих ладонях. Она прильнула к нему настолько близко, что почувствовала, как ее собственное тело вминается в него.
— Останови меня, — прошептал он, отрываясь на миг, и вновь припадая к ее маленькому рту, сжимая ее бедра и притягивая к себе, к своему возбуждению, будто предъявляя ей доказательства того, что он испытывает все это с ней здесь и сейчас.
Она с силой сомкнула руки на его спине, и это прикосновение отозвалось во всем его теле мгновенной судорогой. Он приподнял ее за бедра, и она обвила его талию своими ногами. Она была такой легкой, словно перышко. Гийон внес ее обратно в комнату и подошел к кровати.
— Сними этот обруч — попросила она, отрываясь от его рта.
— Не надо, Кайли.
— Сними, пожалуйста.
— Чтобы ты снова испугалась?
— Ты не сможешь меня напугать.
— Почему?
— Сними, тогда отвечу.
Одной рукой он прикоснулся к оправе контактного обруча и нажал на кнопку сбоку, затем снял ее и кинул на пол. Темно-красные глаза, не мигая, смотрели на нее. И в омуте черноты его зрачков она не увидела той пустоты, что смотрела на нее в тот день.
Кайлин снова прикоснулась к его губам. Легко, мимолетно, нежно. Он обхватил руками ее тело и заглянул в темно-синюю озерную гладь. Она не отвела глаз, и страха в ее взгляде он тоже не прочел.
— Я не понимаю…
— Просто сейчас, Гийон, ты видишь меня, а не просто смотришь.
И теплый бархат губ слился с такой же теплотой.
— Ложись, — прохрипел он.
Она тут же опустилась на кровать и растянулась перед ним на покрывале. Он заполз на нее сверху и начал медленно расстегивать мелкие пуговицы ее рубашки, оголяя бархатную поверхность бледной кожи живота.
Он снова наклонился к ее губам, и она раскрыла их, принимая его и отвечая на ласку нежным касанием. Песня его языка увлекла ее за собой, призывая повторять понятный и простой мотив. Застежка на облегающих брюках поддалась натиску его пальцев без сопротивления, и стальная рука его скользнула в другую сущность ее тела, окунувшись в иное тепло ее существа. Она застонала, снова раскрыв свои губы, и он воспользовался этим, поглотив ее рот своим.
Кайлин и представить себе не могла, что эти железные пальцы могут быть такими нежными. Он гладил ее, легонько прикасаясь там, внизу, погружая ее в некий разноцветный мир, полный ярких красок и контрастов. Он снял с нее блузку и брюки, оставив только черное кружево белья. Его рубашка была следующей на очереди, и он расстался с ней без сожаления, точно так же, как и со своими брюками.
Ее тело, отличное от людей его времени бледным оттенком шелковистой кожи, лежало практически обнаженным перед ним. Оно было идеальным. Здесь не требовался особый точный расчет, который он чуть ли ни ежедневно проводил в своем уме, рассматривая ее в одежде. Гийону вообще не нужно было рассчитывать проценты симметричности сейчас. Он просто смотрел на нее и не мог насытиться этим созерцанием. Сто процентов. Она была высшим созданием, для него высшим и созданным, очевидно, то же для него.
И она смотрела без страха и смущения, жадно разглядывая стальные элементы его тела и смело прикасаясь к мерцанию его кожи, поглаживая ее своими пальцами, заключенными в плен специальных повязок. Точно так же она прикасалась и к его настоящей коже, и Гийон осознал, что его внешний вид нисколько не отталкивает ее.
Он прижался губами к ее шее и кончиком языка проложил линию к кромке ее бюстгальтера. Закусив черную тонкую ткань, он обвел контуры ее напрягшегося соска и поцеловал его через кружево. Влажное полотно прилипло к коже, повторяя каждое движение ее вздымающейся груди. Незаметно щелкнула застежка на ее спине, и черная преграда улетела куда-то на пол.
Гийон коснулся бледно-розового бутона и согрел его своим ртом. Затем нежно накрыл его своими губами и втянул в рот, обводя языком и посасывая ее грудь. Он отстранился от нее и подул на влажную от поцелуя бледно-розовую поверхность. Кайлин засмеялась, почувствовав, как дрожь пробегает по ее телу.
Было ли ей стыдно так лежать перед ним? О, нет! В ней не было ни капли стыда. Возможно, она точно не могла понять, как должна отвечать ему на его ласки, но то, что она получала чистое искреннее наслаждение, абсолютно не стесненное никакими предрассудками, было определенным.
Гийон коснулся ее бедер рукой и снова окунулся во влагу ее тела, скрытую под полоской кружевного белья. Мышцы ее напряглись, тело выгнулось, и новый стон обласкал его слух.
Гийон припал ко второй ее груди, и согрев ее своим ртом, начал спускаться ниже, касаясь шелковистой кожи кончиком носа и влажными губами, чувствуя, как сокращаются все ее мышцы: под губами — от поцелуев, под рукой — от движений его пальцев.
Кайлин перестала воспринимать реальность. Она закрыла глаза и, с силой вжимая свою голову в мягкий матрац, застонала.
Гийон добрался до кромки ее красивых черных трусиков и, резким движением руки, что все еще находилась под ними, рванул их вниз. Кайлин даже взвизгнула от неожиданности, а порванное кружево улетело куда-то в сторону.
Гийон встал у ее ног на колени и замер в таком положении.
Чем она отличалась от женщин его времени? Всем. Она была чем-то, от чего он не мог отказаться, от чего он не мог оторваться. Бледная кожа ее бедер плавно перетекала в нежно розовую плоть, которую он пока еще даже и не начал исследовать.
