До первых снегопадов население пополнилось еще полутора десятками людей — беженцами и дезертирами, невесть как прознавших про "справедливого атамана Мартиана" и "вольную жизнь в Виркулане" (старого названия деревни никто не помнил, и поэтому Мартьен решил наречь её Виркуланой — "Свободным Городом" на альденн). Несмотря на ропот недовольства со стороны некоторых разбойников, Мартьен позволил зимовать в его ставке всем, кто этого хотел. Среди новых обитателей деревни оказался даже один странствующий служитель Единого Бога, который обещал учить всех желающих грамоте, а также исповедуемым им нерушимым принципам Добра, Милосердия и Справедливости.
Трое юных "племянников" Мартьена тоже перебрались к нему под крыло — жизнь в разбойном поселении была не той участью, которой он бы им желал, но молодой человек опасался, что оставшись в пещерах, дети его названного брата могут вообще не пережить эту зиму. А потом начавшиеся снегопады неожиданно сделали непроходимыми все дороги, отрезав Виркулану от остального мира.
Зима показалась Мартьену невероятно долгой. Много раз он жалел, что остался зимовать с бандой. Полная опасностей жизнь рудокопа-контрабандиста иногда казалась ему проще хозяйственных забот и обязанностей атамана разбойников. Запертые в тесном мирке деревни бандиты скучали. Они пили, играли в карты, дрались. Иногда случалась поножовщина на почве давней вражды или ссоры из-за женщины, которых в селе было мало. Мартьену приходилось мирить их и разрешать споры, что иногда было очень нелегко, потому что установить и устранить истинную причину конфликта было невозможно, и даже призываемый им на помощь в наиболее сложных делах священник не всегда мог подсказать справедливое решение. Но в эти моменты принцу приходила в голову мысль, что у правителя страны забот несоизмеримо больше, и тогда на губах у него неизменно появлялась кривая усмешка.
В целом зима прошла благополучно. Еды всем хватило, и еще оставались запасы на весну. Не было ни падежа скота, ни эпидемий. Двое разбойников погибли в пьяных драках, и еще один умер от опоя водкой, но все остальные были здоровы и полны сил. С наступлением оттепелей в Виркулане начались горячие споры о том, надо ли распахивать и засевать поля. Те из поселенцев, которые происходили из крестьян и были наиболее хозяйственными, доказывали, что непременно надо, ибо разбойничье ремесло ненадежно. Те же, кто успел уже привыкнуть к свободной жизни лиходеев, высмеивали их, называя трусливыми лапотниками, и говорили, что сборщики налогов все равно отберут весь урожай, а если попытаться их обмануть или убить, то пришедшие вслед за ними солдаты быстро заставят бежать с обжитого места.
После некоторых раздумий Мартьен поддержал первых, сказав, что пахать надо, ибо пустые поля сразу наведут людей Корилада на подозрения, а сборщики налогов весь урожай всё-таки не заберут. А если и заберут, то далеко с ним не уедут. Как обычно, разбойники поначалу немного повозмущались, но в конце концов признали правоту атамана.
А как только дороги стали проходимы, в Виркулану приехал Кордиан рэ-Марис, привезя новости из центра страны. Собравшись в большой избе, служившей "штабом" атамана, люди, затаив дыхание, слушали молодого дворянина.
Новости были следующими. Ставка рэ-Крама далеко на востоке, еще осенью осажденная войсками Корилада, наконец пала, и победив последнего врага, узурпатор готовился к коронации.
"Это произойдёт совсем скоро, — горячо говорил Кордиан, исподтишка поглядывая на Мартьена. — Меньше, чем через три недели. Коронация — вопрос решённый, уже назначен день, и люди в Ву-Тэре готовятся к грандиозному празднику. Сейчас почти везде народ поддерживает рэ-Крина, особенно после того, как он пообещал распустить по домам принудительно набранных рекрутов. Но мало кто догадывается, что казна снова почти пуста, и сразу после своего официального восшествия на престол Корилад, чтобы добыть денег, начнёт расправляться с неугодными ему дворянами, конфискуя их имущество, и душить страну налогами…"
Мартьен рассеянно наблюдал за медленно ползущими по голубому небу лёгкими облачками, обдумывая недавние слова своего друга. Тогда он никак на них не отреагировал, но сейчас ему вдруг стало грустно оттого, что он ничего не мог изменить. Принц Мартиан рэ-Кор вновь удовольствовался сомнительным спокойствием, не пожелав ничего сделать для захвата трона Империи, законным наследником которого он продолжал оставаться…
— Грустишь, любимый? — раздался за его спиной негромкий нежный голос.
Мартьен вздрогнул, оборачиваясь. За полгода совместной жизни он так и не успел привыкнуть к манере своей любовницы приближаться к нему бесшумно и потом вдруг неожиданно касаться его или заговаривать. Риса стояла перед ним, такая же красивая, как всегда. На ней, как обычно, было яркое платье с большим вырезом, который едва прикрывала небрежно накинутая на плечи шаль. Вопреки его многократным просьбам, эта женщина не желала скрывать свою дерзкую красоту, из-за чего становилась уже несколько раз предметом ссор Мартьена с его людьми, когда кто-то из разбойников начинал проявлять к ней чересчур откровенное внимание…
Мартьен вздохнул.
— Да. Задумался о будущем…
— Оно не радует тебя? — подняла бровь красавица.
Мартьен промолчал. Риса взяла его за руку.
— Грядёт час торжества Корилада, — горячо прошептала она, с неожиданной силой сжимая его пальцы. — Неужели ты не собираешься помешать ему?
Мартьен посмотрел своей женщине в глаза. Он был с ней откровенен, ценя её острый ум и сообразительность. А ещё их объединяла нелюбовь к нынешнему правителю Тэры — хотя Мартьен иногда и удивлялся, за что она так ненавидит Корилада.
— Я не представляю, как сейчас это можно сделать, Риса, — негромко и устало произнёс он.
— Если сейчас не помешать Кориладу сесть на трон, потом сделать это будет гораздо сложнее, — не унималась Риса. — Ты не должен позволить ему получить императорский венец…
— Ты предлагаешь мне во всеуслышание заявить о своем происхождении и сделаться лёгкой добычей для псов рэ-Крина? — удивился Мартьен.
— Нет, я предлагаю тебе убить Корилада прежде, чем он будет коронован, а потом, когда все его сторонники будут в растерянности, назвать себя и заявить о своём праве на престол! — глаза Рисы горели фанатичным огнём. — Это твой единственный шанс сейчас, мой милый, иначе ты так и просидишь всю жизнь в этой вонючей деревне…
— …ну, положим, воняет здесь только от тех, кто слишком часто поливает себя духами, — раздался голос откуда-то снизу, и вслед за этим из дверей ледника, вход в который находился под крыльцом, показалась Джесс со связкой копченой рыбы в руках. За эту зиму, проведённую на поверхности, она поправилась и похорошела, превратившись в статную девушку, не имевшую отбоя от женихов. Впрочем, она всех их отвергала.
