— Если честно, по комнате мог проехать поезд, и я бы этого не заметила, — улыбаясь, призналась девушка. — Я очень устала. И немного переволновалась, вы же знаете.
Вэн улыбнулся ей.
— Приходите в норму, док. Могу сразу сказать, что вы — мой тип ученого.
Он указал на стол в стороне, заполненный разной едой.
— Прошу к столу. Мы уже поели.
— Райли передает свои извинения, но у нее тяжело проходит беременность, и Эрин также осталась с ней, — сказал Конлан.
— Мне жаль это слышать, — ответила Кили. — Райли — ваша жена?
— Она скоро станет моей женой и королевой, да. Нас, очевидно, поженит или священник, или Элвис, — сухо заметил он, но теплота в его голосе и жар в его глазах дали ей понять, что он, в самом деле, очень сильно любит Райли.
Глубоко в груди Кили появилось ощущение сожаления. Ни один мужчина никогда так не выглядел, когда говорил о ней.
Она отбросила эту мысль. Обычно девушка не была настолько сентиментальной. Должно быть, пребывание в замке Золушки заставляет думать о Прекрасном принце.
Или Высоком, синеволосом, смертельно опасном Принце.
Пока она ела, они изучали карты на длинном столе, тихо общаясь и иногда посматривая на нее. Кили принялась за еду, как голодающая, какой она собственно и была. Когда урчание ее желудка превратилось в тихий рокот удовлетворения, она глотнула ещё кофе, а потом осторожно поставила хрупкую, почти прозрачную фарфоровую чашку на стол, не поддаваясь порыву перевернуть ее и изучить, как один из древних артефактов.
В любом случае, артефакт, вероятно, неправильное название для подобных вещей. Артефакт — это что-то давно погребенное и забытое, спрятанное в туманах времени. Этот тонкий фарфор был частью сервиза для завтрака, она даже не догадывалась, как такая вещь создавалось. Это поражало ее разум.
Ее археологическая натура хотела веселиться, встать и сделать кувырок. Она определенно жаждала достать свои инструменты из рюкзака, который неохотно оставила в спальне, выйти наружу и где-нибудь покопаться, просто ради самого чертового процесса.
Радостное волнение внезапно покинуло ее, как гелий уходит из проколотого воздушного шара. Они пригласили ее не на раскопки. Они знали, кем она была. У них, наверное, уже есть несколько артефактов для нее.
Они называли ее чтецом предметов, словно в их истории был подобный прецедент. Она чувствовала шок и замечательную уверенность в том, что ее приняли за то, что было неотъемлемой частью ее самой. Однако, так же, как она использовала инструменты в своей работе, она сознавала, что кто-то другой может захотеть использовать ее. Она не желала быть их долотом, пока они не ответят ей на несколько вопросов. Кстати, среди прочего: где же Джастис?
Она налила себе еще чашечку вкуснейшего кофе, а потом села в кресло, оценивающе посматривая на Вэна и Конлана. И минуты не прошло, как они почувствовали тяжесть ее взгляда, и оба посмотрели на нее.
— Вы чего-то ещё желаете? — Вэн улыбнулся очаровательно и совершенно бесхитростно. И он мог бы обмануть кого-то, кто вчера родился.
Кили не была настолько легковерной.
— Да, вообще-то, я бы хотела видеть Джастиса. И хотела бы встретиться с ним прямо сейчас.
— Мы уверены, что он появится в любую минуту…
Она перебила Конлана, решив не переживать, существовали ли наказания за то, что перебиваешь представителя королевской семьи Атлантиды.
— Верно. Вы это говорили. Уже почти полчаса назад. А как я узнаю, что вы не заперли его в какой-то атлантийской темнице?
Вэн ухмыльнулся и приподнял бровь.
— Неудивительно, что Джастис с ума по вам сходит. Вас немногое может напугать, верно?
— Меня много пугает. Глобальное потепление. Бедность в странах Третьего мира. Геноцид. Змеи, ненавижу этих тварей, — прямо ответила она. — Но вы оба меня не пугаете, и если вы причинили хоть какой-нибудь вред Джастису, вам придется иметь дело со мной.
Вэн улыбнулся ей, как учитель, довольный своим лучшим учеником.
— Змеи, да? Это общее у всех археологов, или вы насмотрелись фильмов с Индианой Джонсом?
Она встала, отодвинула кресло назад, убрав его со своего пути. И показала зубы, изобразив самое страшное лицо, какое была способна показать.
— Будете продолжать смеяться надо мной, и я найду хлыст, Ваше Высочество.
На сей раз улыбнулся Конлан, а Вэн прижал руки к сердцу, с гримасой притворной боли на лице.
— О, это удар ниже пояса. Не называете меня «Ваше Высочество», если хотите подружиться со мной. Я знаю: мы станем добрыми друзьями, — сказал Вэн.
— Мне друзья больше не нужны, — четко произнесла Кили. — Я уверена, что это вам не нужно больше врагов. Не говоря уже о международных скандалах. Так что отвечайте: где Джастис, — сейчас же, — или у вас будет и то, и другое.
Она почувствовала Джастиса до того, как его увидела. Казалось, по комнате пронеслось тепло и обернулось вокруг нее, принеся с собой ароматы соленой воды и морского воздуха. Настоящее облегчение в сочетании с чрезмерным удовольствием успокоили ее напряженные нервные окончания. Она почти чувствовала его дыхание на своих волосах и звук его голоса в ушах.
Джастис зашел, и ее реакция была настолько открытой и радостной, что напугало ее сильнее, чем те змеи, которых они обсуждали. Ее тело и сердце буквально тянулись к нему, как цветок к солнцу. Как он так легко и с таким напором проник сквозь ее защиту?
Его твердое, длинное тело внезапно прижалось к ее спине, а руки обняли ее.
— Даже после всего, что я заставил тебя пережить, ты сражаешься за меня, mi amara. Я не сделал ничего, чтобы заслужить тебя, но никогда тебя не отпущу, — прошептал он ей на ушко.
Она напряглась и попыталась отодвинуться, так как то, насколько примитивно он заявил о своих правах на нее, заставило ее забеспокоиться. Но его руки оказались подобны стальным лентам, удерживая ее на месте возле его горячего твердого тела. Дальнейшее сражение будет стоить ей в какой-то мере достоинства и никак не убедит Вэна и Конлана, смотревших на Джастиса с радостью и осторожной сдержанностью.
Она знала этого воина, знала о нем больше, чем о ком-либо другом, несмотря на то, как мало они были знакомы. Она жила с его присутствием годами и видела ужасы его жизни и его ужасное одиночество в своих видениях. Никому не причинит вреда то, что он поверит: она совершенно на его стороне, несмотря ни на что. Что она его не боится.
Хотя она в любом случае не была уверена в том, что это — неправда. Если бы они смогли воспользоваться Звездой Артемиды…
— Вот оно. Нам нужно воспользоваться Звездой Артемиды, — воскликнула она. — Она сможет ему помочь. Я это видела в своем видении.
