− Ну-у-у-у, на самом деле это слово к ситуации, наверное, не очень подходит, − смутилась я. — Алиби − это твёрдое доказательство невиновности, когда подозреваемый во время преступления находился в другом месте. А тут вот доказательство невиновности в виде отсутствия мотива.
− З-с-санятно, − клыкасто усмехнулся Аракеш. — Да, я допус-с-скаю мысль, что с-с-ситуация с отс-с-ставкой была с-с-создана для отвода подозрений.
− Я хочу, чтобы за ней круглосуточно следили. Не нравится мне эта особа, − посмотрела я на своего советника по внешней политике. — Особенно в свете добытой вами информации.
− Конечно, императрица. Не бе-с-спокойтесь. За всей дагрийской делегацией ведётся круглос-с-суточный… прис-с-смотр. А за инси Зэа-ма ос-с-собенно. У меня пока всё, если будут новые сведения, я вам с-с-сразу с-с-сообщу, − поклонился мне чёрный на-агар. — У вас-с-с будут ещё какие-то с-с-срочные задания?
− Нет, пока всё. Благодарю, − покачала я головой, тоже поднимаясь.
− Могу я спрос-с-сить? — задумчиво хмурясь, подался ко мне змей.
− О чём? — вскинула я на него взгляд.
− Вы дейс-с-ствительно открыли дверь к сердцу Маран-Дэш?
− Приоткрыла, − поправила я его. — На две моих ладони, не больше.
− Это уж-ш-ше очень много значит. Я с-с-слышал древние предания, ч-ш-што, сердце Маран-Дэш когда-то считалось воротами в другие вс-с-селенные. Именно через них в наш-ш-шу пришёл Аб-с-солют.
− Не знала этого, − не стала я скрывать удивления. Про себя отметив, что это многое объяснило бы.
− Да. Приш-ш-шёл из другой вселенной, и был не один такой. Целая раса. Бож-ш-шественные гиганты, демиурги, с-с-способные создавать миры. С-с-созидатели и разруш-ш-шители, лиш-ш-шённые привязанностей ис-с-следователи и отцы цивилизаций. Мож-ш-шете спросить у ри-одо С-с-сэтору… ес-с-сли у вас-с-с будет такая возмож-ш-шность, − сощурился Чёрный. — Он наверняка з-с-снает больш-ш-ше о них и их деяниях.
− Спасибо. Обязательно спрошу. А почему дверь закрылась, вы случайно не знаете? — спросила на всякий случай. Мало ли. Вдруг этому чернохвостому проныре известно то, что не знают даже Правящие?
− Нет, это мне не извес-с-стно.
На этом мы с ни-одо Аракешем и разошлись. Я вернулась в свои покои, где в присутствии Чотжара просмотрела запись переговоров с дагрийцами.
И снова я, наблюдая, как инси Зэа-ма откровенно облизывает взглядом Сэтору, невольно вновь и вновь ловила себя на том, что всё больше раздражаюсь на эту синюю стерву. Злилась на себя, усердно сосредотачивалась на самих переговорах, вникая в обсуждения пунктов договора. Опять замечала какой-то «не такой» взгляд, и снова внутри вспыхивало то, что я испытывать совершенно не хотела.
− Она мне не нравится, − проворчала я, когда запись подошла к концу. — И не говори, что это из-за её внимания к ри-одо Сэтору.
− Ты с-с-сама это с-с-сказала, − пожал плечами Чотжар.
− Моё раздражение тут не играет роли. Это всё… гормоны. А суть в том, что эта дагрийка опасна. Она по-прежнему может меня узнать. Что будем с этим делать?
− Мож-ш-шем устранить, − внёс «дельное» предложение мой хранитель. — Ус-с-строить нес-с-счастный случай.
− Нет. Это недопустимо.
− С-с-спорное утверждение.
− Чотжар, я не хочу никого… устранять, − прорычала, смотря ему в глаза. В ответ на меня посмотрели, как на бестолковое нерадивое чадо, не желающее признавать прописные истины. Пришлось твёрдо уточнить: — Без веской железобетонной причины не хочу!
− Тогда я бы пос-с-советовал тебе ус-с-страниться от переговоров. Пусть их и дальш-ш-ше проводит твой с-с-советник. Ми-ичан подтвердит, что это нуж-ш-шно для твоего здоровья. А джат-рины Аракеша будут докладывать тебе о каждом её ш-ш-шаге. Можеш-ш-шь пока поработать тут, а не в столице.
− Но мне нужно увидеться и поговорить с Сэтору, − покачала я головой. — Сюда он может отказаться прилететь.
− Дагрийцы будут в Аш-ш-ша-Ирон всего-лиш-ш-шь три дня. Отдохнёте друг от друга с-с-со жрецом. А то уж-ш-ше, как с-с-супруги после двух веков брака.
Аргументов против этого совета у меня не нашлось. Я, конечно, сильно хочу помириться с Сэтору как можно скорее. Но подвергать опасности свою семью на Земле? Нет уж. Я и так слишком уязвима сейчас. Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал о том, как на меня можно ещё надавить.
В конце концов, можно переступить через гордость и записать свои искренние извинения в сообщении жрецу. Объясниться. Он тоже виноват, если уж на то пошло. Называть императрицу дурой ему никто права не давал.
На этом решении я и остановилась, успокоившись на время.
Поручив Чотжару организовать всё на завтра, я впервые за долгое время позволила себе отдохнуть вечером. Просто сидеть на террасе, смотреть на закатное, а потом и звёздное небо, слушать музыку, которая у ашаров очень красивая, задумчиво гладить собственный живот, ощущая, как резвятся внутри мои мальчики… просто жить.
Погружаться в подпространство больше не нужно. Я добилась того, чего хотела. Связь с моими сэ-аран восстановлена, теперь они найдут путь домой. Можно остановиться немного и выдохнуть. Остальное решится потом. Сил во мне полно, я могу черпать их из подпространства, как и мои малыши, могу снова слетать в Маран-Дэш, могу… много чего могу. Не понимаю, с чего Сэтору решил, что я такая слабая.
Умиротворённая таким спокойным завершением долгого и тяжёлого дня, я и отправляюсь спать. Свернувшись калачиком на огромной кровати, укутываюсь с головой в одеяло, отрешаюсь от всяких мыслей, дабы не вызывать никаких новых видений, и буквально проваливаюсь в глубокий, беспробудный сон.
Но внезапно снова оказываюсь возле светящейся стены.
Нет, нет, вот не надо этого сейчас. Я не хотела тут быть.
− Ну здравс-с-ствуй, Лина, − слышу тот самый зловещий, шелестящий голос.
Глава 35
Душа стынет от волны леденящего страха.
Резко крутанувшись вокруг себя, я до рези в глазах всматриваюсь в клубящуюся вокруг сизую мглу, в белую бесконечность стены… но никого не вижу.
Но от того, что чувствую, волосы на затылке дыбом поднимаются.
− Кто ты? — выкрикиваю, инстинктивно прикрывая руками живот. Пусть и понимаю, что тут лишь моё сознание. — Что тебе от меня нужно?
А сама при этом всеми силами пытаюсь выдернуть себя из этого навязанного сна. Дико опасного сна. Никто больше не придёт мне на помощь. Нужно выбираться самой.
− Мне нужна ты, маленькая провидица, − раздаётся шёпот прямо за моей спиной, вынуждая резко шарахнуться прочь.
От ощущения чуждой давящей силы, разлитой вокруг, нервы звенят натянутыми струнами, голова буквально трещит под прессом сокрушительной, чудовищной мощи моего неизвестного собеседника. Будто подпространство сжимается, сминая мой разум, как листок бумаги. Кажется, ещё чуть-чуть и у меня кровь носом пойдёт от ментальной перегрузки. Если это возможно в видении.
− Зачем тебе я?
− Чтобы видеть, Око, − снова пробирает меня до дрожи шелестом вокруг.
− Что видеть?
− То, на что укажу. Готовься, Лина. Я скоро приду. А пока… смотри свои сны внимательно.
Он говорил уже это. Про сны. Меня больше пугает остальное.
Каждый звук колючей волной озноба пробегает по моей коже, заставляя задохнуться в немом ужасе от оглушающей догадки. Неужели со мной говорит Абсолют? Почему тут? Почему так?
Что значит, он придёт?
Кровь стынет внутри, пока я бесполезно разеваю рот, как рыба выброшенная на берег. В тщетной попытке вдохнуть хоть каплю воздуха.
И когда лёгкие уже начинают гореть, а перед глазами плывут цветные пятна, я с резким выдохом распахиваю глаза в своей кровати. Из груди вырывается животный хриплый стон. Испуганный и затравленный. Сев в ворохе развороченных простыней, я, словно безумная, подслеповато осматриваю освещённую ночниками спальню, всё ещё не до конца веря, что мне удалось проснуться.
Удалось, или мне позволили?
В арочном проёме, соединяющем спальню с трапезной, появляется встревоженная Жина. Смотрит на меня взволнованно своими огромными глазищами, жестами интересуясь, вызвать ли моего хранителя.
