мужчин. После… обращения все отношения между супругами прекращались.
Я с шумом выпустила воздух, отказываясь верить в услышанное.
— Элиза, ты не понимаешь, дело не только в неотвратимо надвигающемся безумии. В звериной ипостаси я чувствую себя совершенно иначе, нежели в человеческой. Порой не в состоянии контролировать инстинкты и силу. А ты… будто специально проверяешь мою выдержку на прочность, — зарычал зверь, заметавшись по комнате.
Приблизившись, развернула к себе, сжимая его плечи.
— Ройс, я узнала тебя именно таким и давно привыкла ко всем проявлениям звериной сути. Своей же отстраненностью ты… лишаешь нас возможности исполнить пророчество и вернуть тебе человеческий облик. И не говори мне, что это невозможно! — прервала я его возражения.
Видела, что пока не убедила, но и сомнения поселила, судя по метаниям Зверя.
— Милорд, там Ваш отец… напал на Лею, — едва слышно прошептала бледная мисса Айрини, появившаяся на пороге кабинета после короткого стука.
Я вздрогнула, бросившись следом за умчавшимся мужем.
Отделаться от мысли, что нам будто специально мешают, было не так-то легко.
Дожидаясь пока целитель закончит осмотр, пыталась понять, что меня беспокоит. Отец Ройса вновь пришел в мою комнату, где Лея занималась моими платьями и напал на нее. Возможно впервые за все время девушка пожалела, что больше не имеет тролльего облика. Тогда бы зверь вряд ли смог ранить ее.
Да и несколько глубоких царапин от когтей на предплечьях мало походит на серьезные увечья.
Зачем пришел отец Ройса?
Выслушав целителя, муж велел мисту Брокхельду позаботиться о Лее и стремительным шагом направился в свой кабинет.
— Ройс, не принимай поспешных решений, — негромко попросила, входя следом за мужем.
Тот уже устроился за столом, вынимая бумагу и самописец.
— Предлагаешь подождать пока пострадает еще кто-нибудь? Быть может ты?
Вздохнув, покачала головой.
— Ройс, мне кажется, ты совершаешь ошибку. Не знаю, как объяснить, но уверена, твоему отцу можно помочь. Посмотри, он уже второй раз приходит в мою комнату. Но ни тогда, ни сейчас, он не причинил серьезного вреда. Те отметины от когтей похожи на то как будто он держал ее за предплечья, возможно пытался что-то объяснить. Вот, иди сюда, положи сюда руки. Смотри!
Ройс хмуро сжал мои предплечья, но его когти даже не касались меня, привычно втягиваясь. Он никогда не причинит мне вред.
— Но твой отец так не умеет, Ройс! Ему не с кем было учиться.
— И что же по-твоему он хочет сказать?
— Быть может… у него все же бывают моменты просветления?
— Элиза, я не раз за эти годы сражался с ним. Там нет ничего человеческого, ты же сама видела его глаза.
— Прошу тебя, дай мне немного времени, Ройс.
— Что ты хочешь сделать.
Кажется, муж неплохо успел меня узнать.
— Мой дар. Если мне удастся стать твоим отцом, возможно я узнаю, что он хочет сказать.
— Нет.
— Ладно. Согласна, это опасно, но тогда попробую с помощью пророчества. Оно не раз помогало.
Муж не ответил, внимательно вглядываясь в мои глаза. Он знал, я не отступлю.
— Три дня.
Несмотря на свою уверенность, что нужно делать по-прежнему не знала. До самого вечера кружила по залу с пророчеством, вглядываясь до рези в глазах в осколки, в которых транслировалась жизнь предков Ройса раз за разом.
Вот создание портрета. Семья производит впечатление счастливой. Затем неизбежная измена супруги и смена облика мужчиной.
После этого все постепенно рушится. Сначала зверь остается в здравом уме. Видит подрастающих детей. Затем, когда появляется следующий, предыдущий сходит с ума. Но из-за чего? Не могли же все без исключения рассказывать правду, приближая безумие? Или могли? А если не это приближает безумие?
И не портрет? Я думала, что именно создание портрета является отправной точной, но ведь у самой первой пары его не было. Той самой, где изменил мужчина!
А у Ройса вообще такого портрета не было ни с Вайолет, ни со мной.
Вновь всмотревшись в уже знакомые события, в который раз прокручивало все известные факты. Что же показало зеркало в тот день, когда все началось? Что нужно сделать, чтобы исполнить пророчество?
Пронзившая догадка была до невозможности простой и сложной одновременно.
Но чтобы убедиться в своей правоте, мне нужен мой муж.
Ройса ждала долго. Он последние несколько дней засиживался в кабинете с бумагами. Я догадывалась, что он скорее всего хочет успеть сделать как можно больше, привести в порядок дела, но не готова была смириться.
Незадолго до полуночи хлопнула дверь.
— Не спишь?
Покачала головой, наблюдая за усталым Зверем.
Я знала, что, если скажу о своей догадке не смогу убедить его пойти на это. Значит, придется по-другому.
Погладив мягкую шерсть, присела рядом, разворачивая к себе мужа.
— Ройс, у меня к тебе будет просьба. Пообещай, что не откажешь.
— Это что-то опасное для тебя?
— Это что-то очень важное для меня, любимый. Я тебя прошу.
Я видела в его глазах борьбу. Но чувства победили и Ройс кивнул.
— Проведи со мной ночь.
Муж взвился на ноги, гневно сжимая лапы.
— Элиза.
— Нет, Ройс. Я прошу. Если у нас осталось не так много времени, я хочу запомнить. Узнать тебя, принять тебя. Не хочу жалеть о том, что так и не стала настоящей женой.
— Ты не понимаешь, о чем просишь. Я сойду с ума, если ты умрешь на моих руках, истекая кровью от внутренних повреждений.
— Не преувеличивай, Ройс. Ты никогда не причинишь мне вред. Я в этом уверена.
На мужа было страшно смотреть, но он обещал.
— Если не передумаешь, завтра ночью будет, по-твоему.
Не дав коснуться себя, мужчина ушел, хлопнув дверью. Я знала, что и из замка он тоже ушел. Чувствовала.
До утра так и не смогла уснуть, сидя на подоконнике.
Лишь когда муж вернулся, смогла выдохнуть и лечь в постель.
— Госпожа графиня, стол к обеду накрыт в малой столовой, — прервал мои размышления мист Брокхельд.
Отвернувшись от окна в кабинете, поблагодарила дворецкого. Убрав книгу, которую читала за своим столом, замкнула секретер, погладив полированную поверхность. С тех пор, как ушла Вайолет и Хранитель обратил свое наказание, все в замке стало как прежде. Исчезли пугающие темные углы и мрачные статуи, пропали разрушения и грязь. Да, некоторые комнаты мы решили изменить, часть мебели заменили, а старое крыло будет восстановлено полностью, но даже без этого замок стал другим. Будто вздохнул с облегчением. Пусть еще не до конца избавился от давлеющего над родом проклятия, но уже не чувствуется мрачной обреченности и безвыходности, витавших в
