Овчарка продолжает лаять. Я слышу крик Артура.
— Ты в порядке? Эй… эй ты… эй, леди… с вами всё в порядке?
Я знаю, что он кричит, обращаясь к Шеннон. Я слышу, как собака рычит на Артура. Это пиздец. Я беру себя в руки. Я должен быть сильным.
— Спасибо, — я хватаю Смерть за плечо и сжимаю. — Я не знал. Ты должен был сказать мне.
— Я не мог тебе сказать. Я хотел, — он на мгновение опускает голову, прежде чем посмотреть мне в глаза. — Ты не можешь мне помочь, — шепчет Смерть. — Никто не может. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где я.
Затем он уходит, а я бегу к клетке овчарки, хотя знаю, что уже слишком поздно.
Артур расхаживает туда-сюда. Он взволнован.
— Я не знаю, что случилось, — кричит он, когда видит меня. — Мне кажется, она не дышит.
Я вижу Шеннон, лежащую на земле почти у входа в клетку. Она лежит на животе, отвернувшись. Я стискиваю зубы. Я знаю, что она уже умерла.
— Шеннон! — кричу я. У меня перехватывает горло. Я не могу поверить, что это происходит. Я не был готов. Мы не были готовы.
Шерсть овчарки встала дыбом, она рычит и на Артура, и на меня. Она пытается защитить Шеннон.
Что за собака. Какая прелесть.
Я хватаюсь за прутья. Прижимаюсь лбом к металлу. Я пытаюсь взять себя в руки. Иначе я потеряю себя.
Моя девочка.
Наш ребёнок.
Я никогда не хотел детей. Сама идея была мне отвратительна. Не то чтобы я имел что-то против детей. Просто я боялся всё испортить. Испортить ребёнка. Иметь испорченного человека из-за того, кто я есть. Теперь я знаю, что мой ребёнок был бы замечательным. Я знаю это с уверенностью, потому что с Шеннон как матерью… ничего плохого не случилось бы. Мы могли бы быть семьёй.
Я не думал, что мне много нужно. Я был неправ. Моё сердце разбивается на куски. Я не думаю, что когда-нибудь снова стану целым. Это просто невозможно.
Артур пытается открыть клетку, но овчарка нападает. Он кричит и отскакивает назад:
— Нам нужна помощь. Эту собаку нужно усыпить.
— Нет! — я рявкаю это слово.
Артур отпрыгивает от меня, широко раскрыв глаза.
— Нет, — произношу более ровно. — Позовите доктора Нику. Мы можем дать собаке успокоительное.
— Ей нужна помощь прямо сейчас, — кричит Артур.
Я качаю головой:
— Слишком поздно.
— Откуда ты это знаешь?
— Она не дышит, — говорю я. — Ты был прав. Уже слишком поздно. Собака… — мой голос срывается. Мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Она защищала её, вот и всё. Иди к Гретхен. Позови доктора Нику… Мы можем дать собаке успокоительное. Я останусь здесь с Шеннон, — мой голос снова срывается. С этим ничего не поделаешь.
Я смотрю, как Артур убегает. Овчарке не требуется много времени, чтобы успокоиться… немного. Она чувствует, что с Шеннон что-то не так. Она скулит, кружит вокруг Шеннон, обнюхивая её. Несколько минут спустя она ложится, кладя голову на спину Шеннон.
Именно тогда мне кажется, что я вижу, как Шеннон делает небольшой вдох… но этого не может быть. Мне мерещиться. Я вижу то, что хочу видеть. Это всё.
Но это происходит снова.
Я издаю всхлипывающий, задыхающийся звук и произношу её имя. Я прочищаю горло.
— Шеннон! — на этот раз я кричу это.
Шерсть собаки мгновенно встаёт дыбом, и она рычит на меня. Я рычу в ответ… это инстинктивно.
Овчарка скулит, приседая. Я вижу, как Шеннон делает глубокий вдох. Я вижу, как дёргается её рука. Я снова выкрикиваю её имя. Я не могу поверить в то, что вижу. Этого не может быть на самом деле.
Почему? Как?
Она была мертва. Она ушла. Я видел её в Подземном мире. Я видел, как Смерть забрал её.
Мне всё равно почему. Я открываю клетку и подхожу к ней. Овчарка угрожает оторвать мне голову. Я игнорирую её и переворачиваю Шеннон на бок. На самом деле собака меня не кусает, но несколько раз делает вид, что собирается это сделать. Она притворно бросается в атаку, её челюсти едва не задевают мою руку.
Шеннон стонет. Я смеюсь. Это звучит одновременно счастливо и отчаянно. Я поднимаю свою девочку на руки.
— Ты меня слышишь? — спрашиваю я.
Она снова стонет.
Овчарка сходит с ума.
— Отдай мне пистолет! — я слышу, как кто-то говорит. Это не доктор Ника.
Я поднимаю взгляд.
Блять!
Это полиция. У одного из офицеров пистолет наготове. Он смотрит на собаку… нашу собаку. Им лучше, блядь, не думать об этом. Я осторожно опускаю Шеннона на землю и встаю, блокируя его выстрел.
— Пригнись и не высовывайся, — говорит офицер. — Я выстрелю в неё.
— Нет! — я поднимаю руку. — Она просто пытается защитить Шеннон.
— Эта собака напала на ту женщину! — кричит Артур.
— Нет, она этого не делала. На Шеннон нет отметин.
Офицер на мгновение хмурится. Я вижу, что он обдумывает это, но не совсем верит. Он переводит взгляд с собаки на Шеннон и обратно. Его пистолет всё ещё вытащен и готов.
— Её зовут… — я говорю первое, что приходит на ум: — Флёр. Её зовут Флёр, и мы её забираем. Она любит мою девушку. Обожает её. Я не уверен, почему Шеннон упала в обморок, но наша собака… Флёр не причинила ей вреда.
— Она не… — я слышу, как говорит Шеннон. У неё сонный голос.
Я падаю на колени:
— Шеннон! — восклицаю я, притягивая её к себе.
— Она не причинила мне вреда, — говорит моя девочка офицеру. — Я упала в обморок… — она становится сильнее с каждой секундой. — Низкий уровень сахара в крови, — она выглядит слабой. Конечно, так и есть, ведь она была мертва не так давно.
— Скорая помощь уже в пути, — говорит офицер. Я рад видеть, что он убрал пистолет в кобуру.
— Нет, — она качает головой, — я в порядке. Мне не нужно…
— Они едут, — перебиваю я её. — Ты можешь также позволить им осмотреть тебя… Может, тебе стоит съездить в больницу, просто чтобы убедиться, — я ухмыляюсь. — Я так чертовски рад тебя видеть.
— Со мной всё хорошо, — она улыбается мне.
— Тогда мы пойдём и подождём у входа, — говорит офицер. Он говорит что-то ещё, чего я не улавливаю.
Я слишком занят, вглядываясь в самые красивые глаза, которые я когда-либо видел.
— Как? — я задыхаюсь.
— Я всё это видела, — улыбается она мне. — Ты защищаешь нашу собаку… Флёр… Кстати, красивая кличка.
Я давлюсь смехом:
— Это было первое, что пришло на ум. Этот дурацкий французский ресторан. Я не понимаю, — я качаю головой.
Она приподнимает брови:
— И я теперь твоя девушка, не так ли? — её улыбка становится шире.
— Это и многое другое, умничка. А теперь расскажи мне, что случилось. Тебя не было. Я не жалуюсь, что ты вернулась, но… как? Поговори со мной.
— Твой отец… — она морщится и трёт лоб.
Я тихо рычу, чувствуя, как все волоски на теле встают дыбом:
— Этот мудак. Какого хрена он хотел? Что ты должна была сделать?
Я убью этого сукина сына, если он заставил Шеннон согласиться на что-то. Я убью его!
— Он… рассказал мне о… — она прикладывает руку к животу. — Я ждала в подвешенном состоянии… Подвешенное состояние — это реальное место. Он появился из ниоткуда и рассказал мне о ребёнке… нашем ребёнке, — она прикусывает губу. — Он сказал, что хочет стать дедушкой… и вот я здесь.
— Он отправил тебя обратно?
Она кивает.
— Он отправил тебя обратно, — мой голос полон изумления.
— Не только на месяц… или на год… Он дал мне новый жизненный путь… что бы это ни значило. Я знаю, ты никогда не хотел детей, и я знаю, что ты никогда не планировал… этого… Но я хочу этого ребёнка, Найт.
Я крепко прижимаю её к груди:
— Я хочу тебя…Я хочу его или её… Я хочу всего этого. Мы станем семьёй.
Шеннон обнимает меня в ответ. Она плачет.
— Я так счастлива, — шепчет она.
Наша собака скулит. Она совсем рядом с нами. Я медленно протягиваю руку и дотрагиваюсь до неё. Сначала она вздрагивает, но потом успокаивается. Я не скажу, что ей это нравится, но она принимает меня.
— Мы вместе, — шепчу я, зарываясь лицом в её волосы. — Я стану отцом, — я притягиваю Шеннон ближе, обхватывая её обеими руками.
