— Да понял я, понял, — скривился зомбик, отчего его лицо стало напоминать сползший хлопковый чулок, — да только мне это не поможет.
Я едва не окосела от такого откровения.
— Челюсть подбери, — хмыкнул Алехандро и тяжело вздохнул: — колдовство это, Манюнь. Сильное и злое. Ладно. Не бери в голову. Лучше иди к костру, а то простынешь.
Кошмарик замолк, а я послушно побрела к огню. Правда, сначала сгоняла всё же на карниз отряхнуться, но едва вода серебряными брызгами разлетелась окрест, дёрнула в относительное тепло пещеры. Ветер всёж-таки далеко не летний…
Укладываясь, никак не могла отогнать сомнения. Колдовство оно конечно да, но… Говорить Алехандро может что угодно. Ведь куда проще обвинить в своих бедах злого колдуна, чем признать случайность болезни? Нормальная реакция вообще-то — искать виноватого. А если причиной жуткого недуга стала банальная нечистоплотность… Эх, помылся бы ты, ёжик, авось и отмоешься…
Знакомый парк, залитый остервенело радостным солнцем, принял меня в свои объятья. Интересно, а дадут мне просто поспать хоть когда-нибудь?!
Обречённо вздохнув, я побрела к площади. Возможность встречи с Эйларом особого вдохновения не вызывала. Несмотря на томление во всём теле при одном только воспоминании о его горячих руках и собственном бурном отклике.
С одной стороны ничего хорошего нам не светило при любом раскладе, а с другой… Вернее всего, во главе угла стояла иная причина: мне тупо не хотелось выдавать богине, насколько этот мужчина теперь для меня важен.
Важен… Пожалуй, да. Мне стыдно от этой слабости, стыдно понимать, как легко и просто он отмёл мои принципы, как ненадёжно и хрупко оказалось сопротивление воину. Стыдно, но факт — есть факт: жизнь Эйлара достаточно весомый довод, чтобы склонить голову перед любым бредовым капризом блондинки с манией величия.
Как ни хотелось бы верить в обратное, вряд ли удастся скрыть собственную уязвимость. С другой стороны, может, хоть теперь, убедившись в своей власти надо мной, она потребует чего-то конкретного?!
Центр слегка поднадоевшей уже площади из белого камня на этот украшал огромный алый цветок, парящий в воздухе. На уровне моей талии. Удивиться бы, да как-то не выходит уже.
Я зевнула и огляделась. Богини поблизости не наблюдалось, и я осторожно потрогала пальцем гигантский лепесток. Потом надавила сильнее. Цветок даже не шелохнулся. Снова зевнув, я подпрыгнула и уселась на краешек парящей скульптуры.
В отличие от белых камней, которыми была вымощена площадь, алый материал был тёплым, приятно ворсистым и слегка упругим. Минут через пять, едва не вывихнув челюсть очередным зевком, я свернулась клубочком в центре очень кстати выгнутого лодочкой лепестка и задремала.
С этими божественными играми я скоро сама как зомби стану: полудохлая, помятая, с синяками под красными с недосыпа глазами. Угу… ещё и копытная…
* * *
Когда белый божественный свет раздвинул дымный мрак, Эйлар устало вздохнул и едва заметно скривился. Еженощные визиты пресветлой начали утомлять. Мужчина дал знак вахтовому разбудить спящих воинов и поднялся на ноги. Поспать, видимо, и сегодня не удастся. И не только ему, что особенно плохо.
Благоволение повелительницы поднебесной дорогого стоит, но для измотанных тяжёлой дорогой лошадей и людей две подряд ночёвки под открытым небом — не самое благоразумное решение. Тем более в прошлый раз им пришлось полночи мокнуть под проливным дождём.
Пещер в этих горах достаточно, если знать, где искать и применять магию. Но даже тут укрытия расположены на значительном расстоянии друг от друга и идти от одного к другому в кромешной мгле — безумие.
Впрочем, с богами не спорят, и уж тем более по такому малозначительному поводу, как мнение пары десятков наёмников. Потому момент появления из света бессмертной красавицы люди встретили на коленях и со склонёнными головами.
Произнося полную форму приветствия, Эйлар гадал, насколько неожиданное исчезновение маленькой посланницы в прошлую ночь плохо. В самый неподходящий момент девушка буквально растворилась в его руках.
Даже если забыть о вероятном гневе богини, для него самого это стало крайне неприятным сюрпризом. Неискушённость и откровенный восторг в глазах явно неиспорченной ещё девочки возбудили не меньше хрупкой белизны молодого тела и пробуждающейся в нём чувственности.
Но это тогда. Сейчас реакция богини была неизмеримо важнее разочарования, гнева и болезненной неудовлетворённости прошлой ночью.
К счастью, пресветлая не только не разгневалась — одна и не удивилась нисколько, лишь нахмурилась обеспокоенно, но почти сразу же отаяла:
— Я знаю, как помочь тебе, Эйлар и я помогу. Главная цель уже столь близка, а эта девушка — единственный ключ.
— Вряд ли есть необходимость магического вмешательства, светлейшая. Ваша посланница…
— Я высоко оцениваю твои способности к обольщению, Эйлар, но эта девочка слишком упряма. Она из другого мира и ведёт себя странно. Даже я не знаю чего от неё можно ждать, — богиня нахмурилась. — В одно мгновение она кажется глупой наивной дурочкой, а в следующее обнаруживаешь жестокость и цинизм. Видел бы ты, как она улыбалась глядя на уничтожение целого человеческого селения демонами. Едва не в голос смеялась…
Мужчина недоверчиво хмыкнул. Пришелица из другого мира не была ни циничной, ни жестокой, ни кровожадной. Богиня, хоть и всемогуща, но в женщинах явно разбиралась не так хорошо, как он.
Малышка не притворялась. Она действительно была наивной, чистой и немного испуганной. Такие светлые, неискушённые и растерянные девочки попадаются не так уж часто и стоят некоторых усилий. Правда, — Эйлар едва заметно усмехнулся, — не слишком утомительных.
— Повелительница, я уверен, что смогу завоевать сердце вашей посланницы.
— Конечно, сможешь, — кивнула богиня, — но я не готова рисковать.
С тонких пальцев сорвалось мерцающее золотистое облачко и растаяло на черноволосой склонённой голове.
— Я не сомневаюсь в твоей способности разжечь желание, но чтобы она тебя полюбила может не хватить времени, а страсть — ещё не всё.
— Что это было? — Едва сдерживая досаду, спросил воин. — Что за магия?
— Всего лишь благословение божественного огня. Если посланница теперь ответит на твой поцелуй, полюбит всем сердцем. Не хмурься, — заметив проступившее всё же неудовольствие на лице мужчины, усмехнулась красавица, — у тебя ещё будет возможность убедиться в собственной неотразимости. Такая любовь живёт не слишком долго, но ей невозможно сопротивляться. Этого хватит, чтобы выиграть время.
