Осторожно: злая инквизиция! (СИ) - Ясная Яна

— Ночью приехало обещанное подкрепление, перекрыли вокзалы и порт, хотя толку с этого теперь: если Стеценко хотел, то из Крапивина уже выскочил. Докинули им в нагрузку еще ориентировку на Миргуна. Держим засаду в аэропорту в областном центре, там Жека. Аэропорт тут один на сто километров, а Верка клянется, что за этот радиус ни Стеценко, ни Миргун не выбрались. Костя с приданными силами отрабатывает связи беглецов в Крапивине. Спецы потрошат технику Стеценко, ищут финансовый след. Без денег в бега отправляться не с руки, а за семь лет у черного артефактора должна была скопиться весомая заначка. Не наличкой же он их в чемодане вывозит? Найдем счета — и все, считай, отбегался, голубь. За этот хвост мы живо его новую личность вытянем…

Кирилл обвел взглядом стены:

— Что еще? — и сам себе ответил: — Вроде все… Ну, там по мелочи еще, несущественно.

Я понятливо кивнул. Можно было бы попросить Ксюшу заварить с собой что-то из ее тонизирующих чаев. У нее зубодробительные смеси получаются, отлично бодрят. Но после вчерашней выходки и утренней ссоры это было бы просто глупо.

— Кто работает по жилищу Стеценко?

— Пока никто, Орден вызвал какого-то артефактора из Киева, но пока еще тот доберется… До приезда мастера все опечатано и скрыто. Но мастерская все равно в поисках беглеца ничего не да…

Телефонный звонок заставил его прерваться на полуслове. Кир метнулся к забытому на чайном столике мобильному, чуть не сшиб по пути стул, заставленный стаканами с кофе и из-под кофе, и ухватил аппарат, оборвав бравурный марш входящего вызова.

Прижал трубку к уху — и через несколько секунд по вспыхнувшему в его взгляде азарту стало понятно: есть поклевка!

У Кирюхи натурально трепетали ноздри, как у летящего по следу гончака.

— Взяли! — он подчеркнуто плавно и аккуратно убрал телефон в карман.

Точно такое же ликование, наверное, испытывала Дикая Охота, в очередной раз загнав добычу.

— Стеценко взяли в аэропорту с чужими документами, личиной и под отводом глаз!

Допрос шел уже больше часа. И, признаться, все бы допросы так шли. Стеценко, в наручниках и под магиегасящими печатями доставленный в руки родной инквизиции, в уютный подвальчик съемного дома, сдавал себя и ближайшее окружение так, будто от этого зависела его жизнь. Впрочем, она и зависела.

— На кладбище работали впятером, одна из смен разнорабочих полностью в теме была. Если надо было какую-то могилу обработать в конкретную дату — ну там, то луна на ущерб, то козерог раком — так всей сменой и менялись… Имена нужны?

— Да, конечно.

Владимир Степанович охотно продиктовал список подельников, исправно зафиксированный диктофоном. Все четыре имени были нам известны, эти рабочие пропали почти разом. Но искренность Стеценко я оценил.

— Я по административной части был: информацию по захоронениям отслеживал, рабочих нашел. Частный дом, чтобы мастерскую устроить, купил на свое имя. Гараж снял тоже на себя: тетка Алла засветилась когда-то перед Хозяйкой, еле вывернулась, так что ее имя светить было опасно. Ну и прочие организационные моменты, — пел соловьем Владимир Степанович. — Мужики добычей ингредиентов занимались. Не только на кладбище, для артефактов много разного нужно… По ювелирке там или по кости резьба… Это все на нас было. Валентина с теть Аллой — по части магии. Но в основном Валька. Теть Алла все больше руководила. В последнее время хреново стало, ваши плотно за нас взялись. Ну а последний год и вовсе… Орденские ищейки обложили. Пришлось здорово ужаться. Спасало только то, что всю продукцию реализовывали далеко от Крапивина — а ваши искали только по сработавшим артефактам, и то только там, где клиенты грязно отработали. В общем, на нас выйти не должны были — у клиентов-то на нас выхода не было. Но на нервах, конечно, все были.

Стеценко попросил воды и, когда ему принесли, пил нервно, частыми глотками.

Люди, плотно набившиеся в прохладный подвал, аккуратно освобожденный от полок и снабженный столом и двумя стульями, для меня и задержанного, ощутимо подобрались.

Предыстория закончилась, показания подошли к конкретным делам.

Владимир Степанович отставил пластиковую бутылку и вытер губы скованными руками.

Продолжил:

— Я, когда на кладбище инквизитора увидел, чуть на месте коньки не отбросил, — Стеценко быстро мазнул меня взглядом, проверяя, зашла ли лесть. — С трудом удержался, чтобы сразу не сдернуть…

— Как вы поняли, что я из Ордена? — перебил я показания.

Стеценко задумался:

— Да хрен его знает. Видно.

— На лбу написано?

— Ну-у-у, не то чтобы «на лбу»… — замялся он, явно не желая озвучивать неприятные вещи людям, от которых зависело его будущее. — Но если глаз наметан, то что-то в вас во всех общее есть.

— Хорошо. Продолжайте.

— Ну, я как вас увидел — тетке Алле сразу же передал. Думал, она скажет валить из города. Но Куропятникова приказала нацепить маяк на машину и проследить.

— У вас всегда при себе имеются артефактные маячки, защищенные от магического обнаружения? — позволил себе усомниться я.

— Валентина привезла, — неохотно пояснил он. — Привезла, приказала установить на машину и следить.

— Только маячки?

— Нет… Там еще было… кое-что. На всякий случай.

— Кое-что?

— Там еще была парочка колец. Мало ли…

— Что за кольца? — дожимал я изо всех сил увиливающего Стеценко.

— «Белый путь» и «Звезда вечности», — отвел взгляд Владимир Степанович. — Их тетка Алла сама делала, Валентина сказала, что все будет в лучшем виде, с гарантией…

— Дальше, — потребовал я, не заостряя внимания на том, к чему относились гарантии. — Что было потом?

— Вы уехали с кладбища, я предупредил Валентину по телефону и поехал по следу от маяка. Близко не подъезжал, чтобы не засекли. Вы в город вернулись, и стало понятно, что все, кранты. На кладбище орденский, может, еще и по своим каким-то делам приехал, мало ли. Но вот то, что с кладбища инквизитор прямой наводкой в пятую больницу двинул, это все. Амба.

Что? Пятая больница?..

У меня нехорошо екнуло в животе. После кладбища я поехал в морг, к Кириллычу. И за все время следствия никто из сотрудников больницы в материалах не фигурировал.

— С кем именно в больнице вы сотрудничали? — с равнодушным видом уточнил я, давая понять, что нам и так все известно и я всего лишь проверяю его признание на чистосердечность.

Новый список был короче, в нем оказалось только два имени. Но этих имен у нас раньше не было. Ничего, разберемся.

— Что было дальше?

— Я занервничал, — неохотно признался Владимир Степанович. — Стал звонить Куропятниковым, обеим, они требовали, чтобы я прекратил истерику и следил дальше…

Плечи Стеценко повисли, и ему явно не хотелось рассказывать, но понимание, что это все равно придется делать, раз уж начал, не давало ему замолкнуть.

— Валентина сказала, что все под контролем, и я вроде успокоился… К тому же вы в гостиницу поехали, и можно было вернуться к себе и нормально продумать, что делать дальше, но тут вы сдернули к Свердловой, и…

Он сглотнул и старательно не поднимал голову, бегая взглядом по неровностям подвального пола.

— И?

— И я запаниковал…

— То есть вам не приказывали попытаться убить меня и Ксению Свердлову?

— Да… То есть нет! То есть… это же ее бабка в свое время чуть не отправила на казнь тетку Аллу! И могла рассказать внучке, потому что Антонине наследовала она, а не дочь, и раз уж вы поехали к ней — то наверняка и рассказала, и…

— Понятно. Дальше!

— Я вернулся домой…

— Не перескакивайте, пожалуйста, Владимир Степанович, — вежливо попросил я. — Рассказывайте по порядку.

— Я дождался, пока вы оба выйдете на крыльцо, бросил в вас «Звезду вечности», но вы ведь оба не пострадали, так? — зачастил он скороговоркой. — Свердлова даже свору на меня спустила, пришлось применить «Белый путь», и я думал, что теперь-то точно пора рвать когти из города, но тетка Алла орала как сумасшедшая, вопила, что я болван, что я до хрена все усложнил и теперь нужно уничтожить следы и замереть, как мышь под веником. И что все под контролем, ваши пока не знают кто и где, и бежать сейчас — это только выдать себя…