— Не болит? — спросил Бас, надавливая сильнее.
— Тут болит! — заявила я, указывая пальцем в плечо, куда ужалило снотворное. Бас сощурился и оттянул вырез моей футболки так, чтобы увидеть место укола. Кожа, как назло, оказалась идеально гладкой, без синячка. — Все равно болит! Зачем ты меня усыпил?
— Чтобы ты не уводила разговор в другое русло. — Он потер плечо массажными движениями, очерчивая взглядом линию декольте.
— Можно было просто попросить, — буркнула я, отворачивая лицо. Никак не находится решимость ругаться. Может, она позже вернется, но сначала забраться бы вдвоем под одеяло. Без одежды. И свидетелей!
— И ты бы меня послушала? — Бас взял меня за подбородок и повернул к себе. Губы его ухмыляющиеся так маняще близко. Я не сдержалась и провела подушечками пальцев по колючей щетине.
— Я могу выйти дров наколоть, пока вы потрахаетесь, — предложил Мартин.
— Ты останешься здесь, — приказным тоном осадил врага Бас, стрельнув в него злым взглядом.
Только сейчас я заметила, что одна рука Командира прикована наручником к стулу. Возможно, еще связаны ноги, в сгустившейся темноте под столом не видно.
— Хочешь, чтобы я посмотрел? — расплылся он в порочной улыбке.
Спрятаться в деревянной хижине, чтобы утолить голод, негде. Маленькая, уютная, с одной большой комнатой. Может, на улице была баня и туалет, но из окна ничего не видно, кроме густого зимнего леса. Почему мы приехали сюда?
— Ничего, что дома жена ждет? — взвилась я в ответ на пошлые намеки Мартина.
— Она сама бы не отказалась. Мы с ней, знаешь ли, любим иногда сходить в тот самый клуб. Как говорится, на других посмотреть, себя показать. Но я ни в коем случае не изменяю своей любимой. Неужели Себастьян не просветил тебя по поводу “полетов”? Мы, ресемиторы, когда выбираем себе пару, делаем во время секса один ритуал, благодаря которому чувства друг к другу множатся и держатся сильными до самой смерти. У нас не бывает измен.
Мартин договаривал свою тираду уже когда Бас поднялся и двинулся на него, занося кулак.
— Не надо! — подскочила я и поймала его за футболку буквально в шаге от стола. — Мы ведь сюда приехали не драться и не ради секса. Верно?
На лице Командира промелькнуло разочарование, когда Бас опустил руку и грохнулся на стул, тяжело вздыхая. Схватил со стола карандаш, прокрутил между пальцами, и тот вмиг вспыхнул и осыпался пеплом. Мартин либо не заметил, либо не подал виду.
— Это хижина, куда мы с женой иногда приезжаем, когда хочется сбежать от цивилизации. Пока ты спала, я предложил Себастьяну остановиться здесь и решить некоторые вопросы, чтобы не попасть в аварию из-за перепалки.
— Один вопрос: “Какого хрена тебе нужно таскаться за мной?!”. — Бас положил локти на стол. — Я высплюсь — и легко одержу над тобой победу. Если не отпустишь Германа в ближайшие сутки, мои люди достанут его и так. К тому же, тебе еще повезло, что освободили меня Диана, Афина и Ник, а не те, кто должны были. У них стояла одна задача — уничтожать все и всех на своем пути.
Третьего стула не имелось, да и в разговор меня, видимо, приглашать не собирались. Но я продолжала стоять над их головами, мне несложно ради благого дела.
— Почему бы и вправду не обнародовать те знания? — тихо спросила я, ожидая, что меня сейчас собьет с ног одним грозным взглядом Баса. Я выдержу, я не задрожу. Мне нужно научиться не падать на задние лапки и молить о пощаде перед разгневанным зверем.
Он медленно поднял глаза к моему лицу, и с этим взглядом, казалось, палач занес над моей головой топор. Я поспешила пояснить свою мысль, стараясь не поднимать голос до пугливых ноток.
— Ты ведь говорил, мол, кто этим будет заниматься, детьми и пенсионерами. Видно, ты сам не хочешь тратить на это время. Что, если я займусь этим? Подумаю, какие ввести правила и как сделать так, чтобы продолжать держать жизнь ресемиторов в секрете. И заодно как сделать их жизнь достойной.
— Ты! — Бас поднялся, его грудь тяжело вздымалась, ноздри расширились от гнева. — Ты знаешь, что уже сделала?! Ты додумалась попросить Мартина узнать, кто твой отец! Ты ему рассказала все… Тебе бы лучше вообще помалкивать! И к управлению империей я тебя на пушечный выстрел не подпущу!
Решил, что я стушуюсь от его грозного голоса и сожмусь в комочек, признавая, что наша разница в росте, весе и опыте колоссальная? Ничего подобного!
— Это тебе нужно было сразу мне все рассказать, а не вешать лапшу на уши! — заявила в ответ, запрокидывая голову. — Сколько лет ты за мной следил? Кто мой отец? Может, пора уже мне все выложить, а не обвинять меня в том, что я хочу докопаться до правды!
— И делать это через моего врага? — понизил он голос до опасного рокота. В камине сильнее вспыхнул огонь, выбрался наружу длинными языками, облизывая кирпичи, и я машинально схватила Баса за руку. Пламя отступило.
— Потому что ты сам мне никогда ничего не расскажешь?
— Потому что я обязан тебя оберегать! Поверь, ты не обрадуешься, если узнаешь, кто твой отец!
— Бывший Император, что ли… — задумчиво промолвил Мартин. И в мгновение ока получил в плечо иглу со снотворным. Другого подтверждения правды не нужно. Достаточно глухого стука, с которым Бас опустил пистолет на стол. Потому что прозвучал он в гробовой тишине.
Ясно вспомнились слова Афины: “Бас, кстати, вполне еще адекватный, если сравнивать с другими. Предыдущий Император, говорят, был редкостным садистом и гадом”. Мама заверяла: “Я вышла замуж за твоего папу, чтобы избавиться от этого сумасшедшего…”
— Это правда? — спросила, надеясь неизвестно на что. Бас раздраженно вздохнул.
— Сегодняшний день, это какой-то ад. Я не успел посмотреть будущее всего дня.
Мартин подорвал дом бывшего Императора. Убил моего отца? Нет, убил человека, который бросил мою мать и решил, что может управлять моей жизнью, не имея на это никакого права.
Оберегать? Хорошая отмазка. Еще одни любитель причинять заботу.
Я не заметила, когда отступила к постели и села, не в силах устоять на ногах под свалившимся на меня грузом.
— Диана? — Бас присел передо мной и положил руки на мои колени. — Ты понимаешь, что даже из-за анонимного запроса в Апексориуме догадались, где ты… Они увидели, что обнаружилась дочь бывшего Императора. В моих вещах еще раньше находили твою старую фотографию. Сложили два и два и решили, что Лагерь Мартина прячет тебя. И, возможно, меня. А как только Якоб оказался разоблачен, Апексориум перестал скрывать намерения и разослал во все Лагеря предостережение: если увидят кого-то из моей команды, должны сразу сообщить об этом под угрозой открытия войны. Понимаешь, что ты натворила?
— Если бы ты мне раньше рассказал, ничего бы не натворила. Хватит на меня спихивать все. Не знаю, почему ты решил, что меня испугает отец-император. Когда он меня маме заделал, был обычным трусом. И я рада, что он свалил. Больше меня возмущает то, что мне все лгали. Лгали те, кому я доверяла… Это меня пугает… О чем еще ты мне лгал, скажи сейчас?!
— Больше ни о чем.
Я кинула взгляд на Командира, уснувшего на стуле.
— Тогда раз ты стал таким честным, расскажи, что ты планировал делать со мной в том клубе?
Нет никакой гарантии, что Мартин открыл правду вчера вечером. Но ошеломляющие слова будут сидеть в голове и зудеть, не желая спрятаться на задний план и дать подумать о других важных вещах. Не факт, что Бас сейчас признается. Но не спросить не могу.
— Это ведь все равно не произошло… — усмехнулся он, двигаясь руками от моих коленей вверх к бедрам, высекая искры на нервных окончаниях.
— Но скажи! Пожалуйста… — произнесла и затаила дыхание в ожидании.
— Я не помню, Диана. Сначала смотрю будущее, потом меняю, если нужно. Потом стираю себе память.
— Но что ты собирался делать? У тебя ведь был план?
— Откуда такой интерес… — Нахмурившись в задумчивости, Бас обернулся к спящему Мартину. — Он тебе что-то рассказал?
Одно дело прокручивать слова постоянно в голове, другое — озвучить. Нет, язык у меня не поворачивался. А щеки горели наверняка так ярко, что даже в полумраке заметно рдели. И руки Баса добрались до бедер, большие пальцы прочертили через тонкие пижамные штаны линию трусиков, и внизу живота сладко заныло от желания, чтобы эти пальцы забрались под белье и свели с ума. Я накрыла его руки своими, останавливая. Слишком прикосновения откровенные, когда в комнате есть кто-то еще.
