— Как вы поняли, что этот кусок глины и есть голем, изображавший вашу дочь? — спросил Хранитель Теней мягким, не нарушающим мою сосредоточенность голосом.
— Мой бывший муж угрозами и шантажом заставил мою дочь остричь волосы. Я узнала локоны, что до этого расчесывала десятки раз. Узнала обрывок кружева со своей сорочки, — без особых эмоций ответила я.
И продолжила дальше. Тщательно описала того, кто меня допрашивал. А после мне пришлось подробно объяснить, почему никто не тронул меня и пальцем:
— Я изучала боевую магию тайком, урывками. А потому собрала все самые распространённые ошибки. Но если настоящий боевой маг ругается и переучивается, то я… Я нашла в этом особую выгоду. Мой щит тянет энергию не из колдовского очага, а забирает мою жизненную энергию. И если разбить щит, проломить его, то мое сердце остановится. Я… Я бы не выдержала пыток. Я так думаю. А они были слишком расслаблены, они знали, что моих сил не хватит разорвать или пережечь веревку. Да и в комнате, как я сейчас понимаю, был распылен экстракт тайоры.
— Экстракт тайоры? — переспросил Хранитель Теней.
— У нас он запрещен, — ответила ему Маэлин, жена Хранителя Мудрости. — Эта вещь, будучи распылена, не дает магии выйти из человеческого тела. Как вы это сделали?
— Но у кожи не один слой, — я пожала плечами, — и мой щит всегда располагался под кожей. Поэтому я и говорю, что заметила этот слабый аромат только сейчас. То есть вспомнила, что заметила… Прошу прощения, я заговариваюсь.
— Мы все понимаем, — с сочувствием отозвалась Лиарет. — Мы постараемся не мучить тебя, Эйлин.
— Так ведь и я все понимаю, — серьезно сказала я.
Закончив свой подробный и обстоятельный рассказ, я протянула руку и взяла гроздь винограда. Во рту все пересохло, а на столе нет никакого питья.
— Кто-то нас сдал, — подытожила Нольвен. — Но кто?
Мне не хотелось этого говорить, но и молчать было невозможно:
— Расчеты не видел никто, кроме меня. Я относила их в ту жуткую комнату, а после забирала.
— И никому не передавала? — прищурилась Маэлин.
— Только Арлетт, — не стала скрывать я. — Но она не успела бы ничего прочесть. Да и завязки на папке я завязываю на несколько узлов. Мы бы обошлись без рук, но в комнате мне всегда становилось плохо. Магия щитов страшно давила на меня.
— Ясно, что ничего не ясно, — вздохнул Гел, — но откладывать ритуал нельзя. Не будем забывать о том, что Империи достаточно просто убрать одного из нас — и наше законное право на отделение растворится до следующего сбора всех Хранителей.
— И будут нам пляски с шаманским бубном, — буркнула Нольвен, — как уберечь шахты, природу и редкие растения.
— Пляски, — эхом повторила я. — А что, если именно пляски нам и помогут? Скроем ритуал в тени праздника! Ничего не намечается? День города, столицы, улицы? Какое-нибудь столетие с какой-нибудь битвы?
Все помотали головами.
— Если дать бал совсем без повода, — вздохнула я, — то это, наоборот, вызовет подозрения.
— Впервые за долгое время в Сагерте есть все три Хранителя, — медленно произнесла Лиарет. — И впервые за все время эти Хранители женаты. Давайте дадим бал в нашу честь?
— Не бал, — качнула головой Маэлин, — а городской праздник, с плясками, играми и конкурсами.
Мужчины переглянулись, и Хранитель Теней озвучил:
— Так чем это нам поможет?
— Тем, что вместо вас рядом с нами будут боевые маги под личиной, — усмехнулась Нольвен, а я подхватила:
— Если враги используют против нас кровную магию, то почему бы нам не отплатить им той же монетой?
Глава 12
После завтрака Гел позвал меня и Деми в сад. Увы, деревья уже отцвели, и лепестки больше не кружились над дорожками. Зато ярко-алых манящих ягод стало больше. И их запах стал сильнее, устоять было очень трудно.
— Мамочка! Ягодки светятся от магии!
— Это волшебные ягодки, их нельзя кушать, — улыбнулась я. — В них слишком много магии, люди не способны столько воспринять.
— Ага, — зачарованно кивнула Деми и тут же закричала: — Мама, Гел! Tшepp объел кустик! Он умрет?!
Мы с Гелом переглянулись и поспешили к моей малышке. Сидящий рядом с ней пес выглядел счастливым и довольным. На его морде ясно читалось: «Я бы еще съел, но вы ж не дадите».
— Думаю, что ничего плохого с ним не случится, — задумчиво произнес Гел, а после обратился к Tшeppу: — Ты ведь уже способен сдерживаться, верно? Эти ягоды могут спасти кому-нибудь жизнь.
И в этот момент моя дочь ахнула и поспешно спросила:
— Гел, можно я, если будет очень-очень нужно, возьму горсть ягод?!
На что Хранитель Закона серьезно ответил:
— Другому ребенку я бы запретил приближаться к ягодам, но тебе говорю: бери. Столько, сколько посчитаешь нужным.
Деми подскочила к Гелу и крепко его обняла.
— Спасибо. Я не знаю когда, кому и как, но теперь я буду спокойна. Воровать плохо, а мне бы пришлось. И…
— Все хорошо, — он потрепал ее по голове, после чего подмигнул мне, — как насчет пообедать пирожными? И никакой скучной нормальной еды?
— Ура! — возликовала Деми и принялась радостно чесать Tшeppа. Чесать и приговаривать: — Кого я накормлю сладеньким? Tшeppа, Tшeppика!
Пес только жмурился и подставлял бока. И облизывался. Видимо, представлял вкус пирожных.
Мы отошли чуть в сторону, и Гел негромко произнес:
— Я не сказал Хранителям, что у врага может быть твоя кровь. Не думаю, что кто-либо из них причинил бы тебе вред, но…
— Но ты не хочешь, чтобы пошли слухи? — предположила я.
— И это тоже. Я не хочу, чтобы кто-нибудь менее умный применил тактику «нет человека — нет проблемы», — серьезно сказал мой возлюбленный муж. — Поэтому прошу тебя: молчи.
Я кивнула.
— Это определенно в моих интересах. Что вы в итоге решили с праздником? Объявите через газету?
— Лучше, — широко улыбнулся Гел. — Маэлин и Нольвен, с помощью Меровиг, устроят утечку информации. Лиарет проболтается своим помощницам — они те еще болтушки. В общем-то, все это мы сделали еще вчера, а сегодня у меня на столе коллективное письмо нескольких трактирщиков — просят разрешения установить палатки с закусками на Фонтанной площади.
— Это удивительно. И никто не возмутился? Ну, получается, нет времени подготовиться.
— Это не бал, а народные гулянья, с танцами, едой и музыкой. Каждый пришедший на праздник получит кружку вина и пряник за счет Хранителей, — Гел улыбнулся, — а вот бал… Бал мы будем вынуждены дать через три месяца. По такому же поводу, но все будет чинно, благородно и без пряников.
— Без пряников плохо, — вздохнула подошедшая к нам Деми.
— Полностью согласен, — кивнул Гел. — Но, увы, иногда обстоятельства сильнее нас.
Мы медленно шли по садовой дорожке и вдруг вышли к тому самому месту, где Гел меня впервые поцеловал.
Деми немного отстала, а после и вовсе села рядом с Тшером, и я, повернувшись к мужу, шепнула:
— Поцелуешь меня еще раз?
Было страшно. Вдруг он сочтет, что всю романтику надо пока отложить? Или…
Что там «или», я придумать не успела: Гел склонился ко мне и мягко коснулся губами губ. И еще раз, другой. Это не был дурманяще страстный поцелуй, нет. Это был быстрый, озорной поцелуй. Мы прятались от Деми, и от всего этого у меня кружилась голова.
— Я люблю тебя. — Гел взглянул мне в глаза. — Люблю и должен признаться, что не просто так привел вас с Деми в Лисий дом. Я хотел знать, где вы будете жить, чтобы придумать причину для визита. Меня Меровиг чуть не съела, когда я намекнул ей о необходимости проинспектировать его.
— Ты хотел прийти с проверкой в Лисий дом? — ахнула я.
— Я хотел увидеть тебя еще раз, — честно сказал Гел. — Но я не торопился, потому что никак не мог придумать тему для разговора. Я не самый любимый Хранитель.
Сморгнув выступившие слезинки, я тихо-тихо сказала:
— Нет. Ты — самый любимый Хранитель. Умный, добрый, благородный. Я ужасно рада, что не выкинула ту морковку.
