«Может, мне сбежать с обозом Беллы и её южного мужа к Фанасу? И Фису с собой прихватить?» — призадумалась я, старательно намыливая лаэрду подошвы ног.
— С женихом для Миллы можно не спешить. Ей всего пятнадцать, время есть, — разглагольствовал, расслабленно лёжа в горячей воде, Ристар. — У нас на границе есть ещё одно лаэрдство со старым хозяином… Жаль, там все три сына женаты. Было бы неплохо, чтобы кто-нибудь из них овдовел, желательно, средний… Ему всего сорок и, говорят, он хозяйственный и воин неплохой. Старшему уже больше пятидесяти. Он слишком стар, чтобы бороться за власть после смерти отца.
Несмотря на усталость и неприятный инцидент во время его встречи, Меченый был доволен и благодушен. Я решила не сбивать ему это настроение. Вела себя ласково и уступчиво.
Для себя я сделала, увы, довольно неприятный вывод, что этот мужчина абсолютно не любит меня. А я-то, грешным делом, начала увлекаться, даже строить какие-то планы… Иллюзии… Даже хорошо, что случился этот заговор! Пусть сейчас мне горько, обидно, даже больно… Зато, стало кристально ясно, что Ристар не защитит меня или важных для меня людей. Он не даст мне обыкновенного женского счастья. И вообще, лаэрду, по большому счёту, плевать на меня с высокой горки. Меченый просто пользуется юной красотой служанки, поскольку она, то есть, я, в полной зависимости от него.
Что ж… У него есть месяц. Надеюсь, за это время Ристар наиграется мной. Потому, что я решила, как следует подготовится и бежать из этого замка после свадьбы Беллы. А пока буду послушна. Мне нужно усыпить бдительность лаэрда и, желательно, надоесть ему, чтобы потом он меня не искал.
Глава 40.
К приезду южного жениха я окончательно проработала макияж для Беллы. Это было очень непросто! За месяц мы с ней испробовали все возможные оттенки пудры, помады и теней, а также варианты их сочетания. Всё-таки я — не визажист, поэтому, не сразу получилось подобрать то, что хорошо смотрелось. К счастью, многолетний опыт нанесения боевой дамской раскраски у меня имеется, так как являться в офис не накрашенной мне всегда казалось просто неприличным.
Милла постоянно вертелась возле меня и, подглядывая за работой в процессе, училась не только собственноручно краситься, но и самостоятельно делать косметику. Она даже личной служанке решила не доверять столь важное дело. Умная девочка. Она мне, кстати, очень много про местные реалии рассказала, с точки зрения, так сказать, женщин правящего класса. Эхе — хе… Как говорится, основной посыл всех её рассказок: «богатые тоже плачут» и «им принцессам жить приходится в неволе, пропадают молодые годы зря…». Я сделала вывод, что единственное, о чём сейчас, мечтают, и Белла, и Милла — это, чтобы выбранный отцом мужчина их полюбил. Только старшая лаэрита уже о конкретном южном лаэрде мечтает и, до беспамятства, радуется, что будущий муж оказался молодым и здоровым парнем, а младшая — пока только о некоем эфемерном существе.
— Не спеши, Милла. Лаэрд говорил, что не будет торопиться с поисками мужа для тебя, — выдала я ей важную информацию, чем ещё больше повысила свой авторитет у девчонок.
Личные служанки Беллы и Миллы тоже учились всему что необходимо для поддержания красоты хозяек. Я их и маски для лица и для волос научила делать, скрабы для кожи и даже самодельные дезодоранты. Кроме того, научила девочек удалять лишние волосы с помощью воска. Это больно, конечно. Но лаэрд, например, очень оценил.
Фиса у меня, между прочим, такой красоткой стала! За ней сам командир лучников начал ухаживать.
Лисию мы единогласно из нашей компании исключили. Белла не раз решительно закрывала дверь своей комнаты прямо перед её носом. А, когда мы работали в моём уголке, на кухне, при появлении Лисии, работа прекращалась, либо обзор на мой стол закрывался телами лаэрит.
Но это не я девушек против младшей сестры настроила. Вряд ли, для дочерей хозяина замка, мнение или желание служанки имело хоть какое-то значение. Белла и Милла просто использовали ситуацию в своих целях. Сестры по матери не очень-то ладили с любимицей лаэрда от третьей жены, явно ревнуя девочку к отцу. К тому же, старшие сёстры считали Лисию симпатичнее, чем они, и, наверное, завидовали.
Время от времени Ристар, наслушавшись нытья своей четвёртой дочери, приказывал мне отнести косметику его любимице. Только он не понимал — то, что шикарно смотрится на Белле с Миллой, совершенно не подходит Лисии. Все краски, которые я принудительно отдавала девчонке, не особо делали её симпатичнее. Она чувствовала подвох, но не понимала в чём дело, злилась, плакала.
Как бы то ни было, подобное положение дел меня устраивало. После того, как из-за заговора против меня пострадала Фиса, я многих в замке терпеть не могла. Лисию, в том числе, хоть она и ребёнок ещё.
Я неделю подружку сама выхаживала. У себя её поселила. Фису устроила на кровати, а себе — рядом соломы на пол бросила и, сверху, два плотно набитых сеном матраса. Чувство вины, хоть, вроде бы, это не я Фису била, давило на плечи, пригибало голову вниз. Подруга не плакала совсем, наоборот, радовалась, что у меня всё обошлось и её мытарства закончились, а я в первые два дня обрыдалась до непрекращающейся икоты.
Я, вообще, юную жизнерадостность после этого происшествия сильно подрастеряла. Даже случай со специями не так сильно меня встряхнул. Улыбаться всем и каждому, направо и налево, как раньше, больше не тянуло.
А тут, ещё и с бизнесом дело не пошло. И краски для лица, и свечи, принесли мне лишь небольшие разовые премии. А весь постоянный доход, как от изготовления новой косметики, так и от внедрения новшеств в свечной мастерской, грубо говоря, пошел лаэрду, ведь я — его служанка на жаловании. Мне пришлось подчистую отдать всё, что я наторговала за время отсутствия хозяина замка. И пусть, я была назначена старшей в мастерской красок для лица, а Фису определили в мои подчинённые, жалование мне особо не прибавили. Рона велела вести книгу, в которой записывать расходы, затраченные материалы и доходы. Она проверяла её чуть ли не каждый день, под предлогом заботы и обучения, выискивая к чему придраться. Кстати, в качестве спальни нам с Фисой выделили другую комнату, с окном.
Так что, в узелке, что я собрала к побегу, из ценностей было лишь несколько подаренных мне украшений и небольшая сумма денег: накопленное крошечное ежемесячное жалование за пять месяцев плюс две премии за ноу-хау. Прямо скажем, такой подход к новым придумкам и свершениям меня никак не стимулировал. Оно мне надо?
Моё настроение весь последний месяц Меченому, естественно, не нравилось, но я по-прежнему оставалась его фавориткой. По крайней мере, в спальню лаэрда вызывали только меня, при чём, регулярно. Ристар был так же красив, весьма горяч и очень ласков со мной во время близости. Но… его касания больше не воспринимались с прежней приятно волнующей остротой. Жадное, нетерпеливое, ненасытное желание Ристара больше не будило во мне ответной реакции. Наверное, я привыкла к великолепной мужественности его образа и теперь за внешней оболочкой разглядела человека, его характер и, главное, истинное отношение ко мне.
Иногда я думала о том, где же мои собственные чувства? Почему-то, в этом мире я, вообще, не смотрела на мужчин по собственному почину, по крайней мере, трезвая. А надо сказать, в замке — отношения — это чуть ли не единственное развлечение для души, краеугольный камень существования.
Сплетни и обсуждения всех и вся заменяют интернет, телевизор и все печатные издания. Моё ежедневное настроение и причины грустной моськи фаворитки — однозначно, самые обсуждаемые темы последнего месяца. Половина замка считает — я грущу оттого, что лаэрд всё ещё гневается на меня. А вторая половина, что это я злюсь на него. На самом деле, гнева у меня в душе нет. Любить ведь никого нельзя заставить.
Мне просто грустно.
А тут ещё… месячных нет. Задержка. Если я беременна — вообще, труба. Я так поняла с детьми вне брака тут очень строго. Женщина лишается заработка, работы, любой помощи… В общем, не рожают тут без мужа. Точнее, не беременеют. Без отца только вдовы детей растят. Но только таким женщинам — почёт, уважение и всесторонняя поддержка.
