— Простите … Вы намекаете на то, что ТАМ … в лаборатории, нас ждёт такой огромный разумный паук?! Которого командор Эйхард сделал безумным монстром?! — Мне на самом деле становится нехорошо от страха.
— Вот дурная девка. — Усмехаентся бывалый. — Именно там он и сидит. И не он один.
Пытаясь не поддаться панике, сжимаю пальцы сет-пторха.
Бывалый тут же замечает проблему.
— Слышь?! — Он локтем тыкает Хорху в бок, — Чего в обиженку играешь? Чё, не мужик, что ли? На девку из-за нашего Совершенного обиделся? Иди! Успокой свою нервную! Мы, так уж и быть. Отвернёмся. Хоть уж больно приятно смотреть, как вы милуетесь. Иди! Чё ломаешься, как девственница в борделе!? Не видишь, что ли, истерика может быть?! А этого никак допускать нельзя. Ей с отродьями своего помершего мужа контактовать.
Наёмники подтягиваются к Бывалому. Стоят к нам спиной, но я кожей чувствую — мгновенные, острые взгляды, которые они на нас бросают.
А мы стоим… как два барана. Один виноватый, второй упёртый.
Мне страшно поднять говову и встретиться с Верном взглядом. Боюсь увидеть в них упрёк, презрение, ненависть.
— Свет мой, ну же … Не бойся ничего! — Сет-пторх-миротворец осторожно подталкивает меня к Хорху. — Я сейчас отойду. Надо посмотреть — что за мерзость придумал извращённый мозг гения. А вы миритесь. Не время сейчас ни на что обижаться. Прости, брат, но это я и для тебя в первую очередь говорю. Ты ведь знал, что никогда не будешь единственным?! Знал?!
— Знал. — Мёртвым голосом ответил штурмовик.
— Ты знал, что наша женщина обладает огромным, любящим сердцем?!
— Знал.
— Ты знал, что она будет всегда верна, будет любить нас … тех, кого выбрало её сердце?!
— Знал.
— Так какого гроха ты тут … это устроил?! — Сдержанный, дипломатичный сет-пторх так рявкнул, что я подлетела едва не на метр. И непременно шлёпнулась бы, если бы меня не поймали руки Хорха.
Наёмники же только ухмыльнулись. Вот это я понимаю — нервная система!
А меня поймали, прижали к каменно-напряженному телу:
— Прости! Урух прав. Я — придурок. Так на Земле говорят? Мне бы радоваться, что ты вообще согласилась к себе прикоснуться. А я … совсем … запутался. Ревную. Люблю. Боюсь тебя потерять. Посмотри на меня … Пожалуйста!
Пальцы, затянутые в бронеткань, осторожно поднимают моё лицо за подбородок.
Зажмуриваюсь. Трясу головой.
— Я боюсь …
— Меня боишься?! — Из голоса Хорха снова пропадают эмоции.
— Боюсь … что увижу в твоих глазах злость и презрение! — Терять нечего. Надо объясняться тут и сейчас.
Что-то нежное скользит по лицу, стирая слёзы.
Ого! Я плачу!?
— Поссссмотри на меня …
Глубоко вдохнув, вскидываю голову … и утопаю в водопаде любви, струящейся из таких родных глаз.
— Прости меня! — Всхлипываю, некрасиво шмыгая заложенным носом.
— Ты меня прости, душа моя. Ты дважды дала мне шанс. Сейчас даёшь третий. Хоть я, со своим характером и положением, и одного недостоин был. Идэн тоже достоин шанса. Он достойный противник. Если выживем — сами с ним все уладим. По-мужски. Ты только не отказывайся от нас. Мы … вот такие … какие есть. — Раздвоеная лента языка скользит по лицу, стирая слёзы.
— Вы у меня — самые лучшие! Пусть другие мне завидуют. Что я таких потрясающих мужчин себе отвоевала. — Ляпаю я, чтобы успокоить моих мужчин и хоть немного повысить их самооценку.
Удивившись наступившей тишине, осторожно выглянула из-за Верна.
Все смотрели на нас.
— Хороша девка! — Заценил меня главный эксперт и все снова вернулись к созерцанию рукотворного кошмара.
— Что?! — Смущаюсь от молящего взгляда штурмовика, но упрямо не опускаю глаз.
— Сама догадайся. — Не собирается помогать мне Хорх.
— Ах, так, значит?! — Злюсь я, лихорадочно соображая — что делать?!
— Так. — Покорно кивает головой.
Перебрав мысленно все возможные варианты, запутавшись, растроившись, разозлившись … махнула на себя недогадливую и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала в дрогнувшие твёрдые губы.
Меня стиснули так, что рёбра жалобно хрустнули. Но это было так … правильно! Так сладко!
Верн мгновенно перехватил инициативу. И вот мы уже целуемся, как ненормальные.
Какой там страх, какая паника!? Они были забыты!
Остались только мы вдвоём и огонь желания, который уже не потушить.
41
— Эй! Молодые! Хорош уже! А то нам тоже захочется! — Грубые слова Бывалого привели нас в норму быстрее ледяного душа. — Надо дальше проходить. Времени нет совсем.
И, словно в подтверждение этих слов, заговорил Искин поместья:
— Нэра, прошу вас скорее прибыть в лабораторию. В семи местах попытка нарушения периметра. Для отражения атаки я снял барьер и вызвал к внешним стенам поместья лабораторные образцы, которые находились снаружи.
Мы посмотрли друг на друга, цепенея от ужаса.
— Не смей! Верни барьер назад! — рявкаю я, как заправский боцман.
— Барьер востановлен. Приказ госпожи не обсуждается.
— Кто из лабораторных образцов прошел внутрь? Среди них есть животное-растение с ментальными способностями?
— Нет. “Зов Смерти” не успел войти во внутренний периметр.
Мы все шумно выдохнули.
А Искин продолжал докладывать:
— Лабораторные образцы, попавшие сейчас во внутренний периметр устранили три из семи групп, пытающихся прорваться внутрь поместья.
— Да … Хороших монстров создал командор Эйхард. — Проскрипел Бывалый.
И с ним сложно было не согласиться.
— Искин, как мне пройти сквозь завесу ловчих нитей архана?
— Нет ответа, госпожа. Командор Эйхард намеренно блокировал у меня получение информации по внешним охранительным ловушкам.
— Блин! Блин-блин! — Психанула я, со злости ударяя кулаком в стену. — Ой-ё! — Шиплю, трясу рукой и дую на пострадавшую конечность.
Капельки крови разлетаются, попав, в том числе, и на паутину.
Завеса, преграждающая путь, испуганно отпрянула к стенам.
— Вооот … уже лучше. — Одобрила я, шипя от боли в разбитых костяшках. — Я иду первая. Все — за мной.
Но этот героический момент подпортил Хорх.
Штурмовик подхватил меня на руки и шагнул вперёд.
Нити угрожающе зашевелились, но так и остались у стен.
— Сейчас, милая! — Верн торопливо провёл языком по руке. — Сейчас-сейчас… боль пройдёт.
“Всё же как это здорово — иметь мужа-наагата! И успокаивающее, и снотворное, и обезболивиющее — в одном флаконе… то есть — языке!”
— Повезло тебе, воин. — На нагнал Бывалый. Оказывается, мы уже прошли вторые двери. Оставив позади смертоносный полог ловчих нитей. — И умная, и верная, и вас терпит. Золото, а не девка!
— Мы знаем это. — Просто ответил Хорх. И нежно поцеловал меня в шею. — Что впереди?
— Впереди — спуск на минус третий этаж. — Доложился исполнительный Искин. — Я дезактивировал все ловушки. Можете идти безбоязненно.
— Что с внешним периметром? — Спросил Урух, поглаживая меня по плечу.
— Защита продержится ещё около десяти минут. Ещё на полчаса нарушителей задержат ловушки, которые я активирую. За это время вы должны проанализировать все образцы и вывести из стазиса одного, максимум двух. Чтобы они защитили вас и уничтожили вторженцев.
— Спасибо, Искин.
— Рад служить госпоже.
— Бегооом марш! — Скомандовал Бывалый.
Длинный, извилистый коридор. Лифт. Новый коридор. новый лифт.
И, вот мы, у “Святая святых”!
За прозрачной дверью, толщиной, наврное, метра полтора, располагалась таинственная вотчина командора Эйхарда.
Медленно, словно нехотя, начали открываться ворота в этот рукотворный Ад.
И тут меня торкнуло:
— Искин, — Говорю шепотом, а сердце даже стучать громко боится, — Архан… он сейчас где?
— В тридцати метрах, справа от вас, на потолке.
— Мама… — Больше слов нет.
Светильники постепенно загораются всё сильнее. Но освещают лишь четверть огромного зала.
