— Чистый спирт! Это тебе не какая-то бормотуха! Пробирает что надо!
Я это заявление не оценила и уже вовсю заедала горючую жидкость бутербродами. Больше мне не наливали, и даже попыток не предпринимали.
Мой изнеженный вечной трезвостью организм развезло почти моментально. Сначала стало легко и весело, затем нещадно заштормило, а потом тяжёлая голова начала клониться к горизонтальной поверхности стола и в довершение картины вернулись мрачные мысли.
К концу посиделок было решено, что ответственность за мою кислую тушку ляжет на виноватого во всём Костю. Логика была проста: Вахтанг вызвался провожать Нелю, Николаша нас толком ещё не знал, а Костя — мой давний знакомый и бывший одногруппник, питавший к моей персоне нескрываемый интерес. Мне, впрочем, было всё равно.
Из больницы мы с Костей вышли в обнимку. Я крепко вцепилась в его куртку и радовалась уже хотя бы тому, что мой спутник, в отличие от меня, был в состоянии идти прямо.
— Ты вообще никогда не пьёшь, что ли? — поинтересовался он.
— Неа. — убедительно воскликнула я.
— Мда-а… Может, тебе свежим воздухом подышать? Быстрее проветришься.
К тому моменту, как он договорил, мои пьяные глаза уже нашли в темноте скамейку, и я потянула своего провожатого в её сторону.
— Волчица, а ты в самом деле не любишь кровь? — спросил Костя.
Я громко икнула и уставилась на него, как на дурака:
— Я, по-твоему, вампир, что ли?
— Ну, это было бы логично. — ответил он. — Вот смотри, ты пошла учиться на врача, трупов не боишься, убиваешь людей, как комаров… Я подумал, что работа в больнице тебе нужна для прикрытия, чтоб не спалиться.
— Нет. — твёрдо опровергла его предположения я. — Не вампир я. И работа мне нужна, чтобы… — тут я замялась, соображая, как бы точнее выразиться. — Чтобы сына прокормить.
Мне стало ещё грустнее, к горлу подкатил ком.
— Так у тебя же муж вроде из комы вышел?
— Ага… — уже сиплым плаксивым голосом сказала я. — Мы развелись.
— Чего? Правда что ли? — неподдельно удивился мой собеседник. — Ну и ну! А я-то думал, чего это ты кольцо теперь не носишь. Так что случилось-то?
В трезвом уме я вообще не допустила бы такого разговора, но окаянный спирт сделал своё грязное дело. И я, рыдая и всхлипывая, протянула:
— Он нас би-и-ил…
От нахлынувших переживаний я уткнулась мокрым лицом Косте в грудь, и тот даже обнял меня из сострадания.
Так мы просидели несколько минут, затем мой спутник снова завёл привычную пластинку:
— И всё-таки не могу понять, кто ты…
Моё всё ещё не до конца адекватное сознание взбунтовалось, и я, отпрянув от Костиной тщедушной груди, возвестила на весь двор:
— Да баба я! Баба обыкновенная! Разведёнка с ребёнком! Что тут непонятного?
Костя тяжко вздохнул, ибо даже под градусом я не сказала ему того, что он хотел услышать, затем счёл нужным подбодрить меня.
— Да ладно тебе. Ты вполне себе ничего, кто-нибудь да позарится. Даже я бы с тобой не прочь… — разоткровенничался он, но тут же оговорился. — Не жениться, разумеется, но…
Я уныло покачала головой:
— Никого мне не надо.
— А чего страдаешь тогда, раз никого не надо? — усмехнулся Костя.
Соображать мне становилось всё труднее, поэтому я лишь махнула рукой, чтобы отстал. Больше ни о чём не говорили, вскоре мой провожатый устал от пьяного сопливого общества и посадил меня в такси.
Уже дома я предалась раскаянию, а затем полночи просидела возле унитаза. Хорошо, что Максим был у бабушки с дедом и не видел меня, такую пьяную и жалкую.
Утром мне было, хоть и стыдно, но как-то легко: спала я мало и совершенно не помнила снов. Ни единого сна! Никакие мерзкие твари в лице бывшего мужа не приходили и не покушались на обладание моим телом. Красота. Всегда бы так.
Зато в следующие рабочие дни я в полной мере пожалела о своём болтливом языке и женской слабости: Костя наш разговор запомнил, да не просто запомнил, а воспринял его как призыв к активному наступлению. На каждом перерыве я не знала, куда деться от его двусмысленных намёков, а в конце дня, пока он провожал до остановки, вынуждена была объяснять ему, что Костя не интересует меня как мужчина.
Коллеге потребовалось две недели, чтобы осознать отчаянно повторяемые мной слова, после чего он обиделся и перешёл в следующую фазу повышенного внимания ко мне: обидные шуточки и подколы.
Этой весной мне посчастливилось узнать тайну, которая волновала моё сознание уже очень давно: кто и каким образом выбирает нам будущих супругов. В правлении клана имелся верховный шаман, или колдун, можно называть его как угодно. Сама природа, точнее, энергетическое информационное поле сообщало шаману, кто и для кого будет рождён.
Мне стало интересно, относится ли этот провидец к волчьему народу? И вообще, кто это? Как я могу встретиться с ним? Наверняка, помимо верховных, к нему никто не имеет входа.
Как ни странно, информацию о провидце я получила от того же члена клана, который незадолго до этого допрашивал Сашку.
В тот день меня вызвали для беседы, забрали прямо с работы, сказали, чтобы я не волновалась по поводу сына. Мы сидели в каком-то офисе, разговор длился несколько часов. В основном говорил сам верховный, причём и на второй встрече он отказался называть своё имя.
Меня предупредили, что я жива и свободна только потому, что от меня зависит нечто важное для клана. Разговор был лишён всякой конкретики, но смысл я уловила такой: больше никаких нарушений с моей стороны или всем нам придётся туго.
В конце встречи я-таки смогла озвучить свои вопросы о предполагаемом союзе Саши и Светы и моей встрече с шаманом.
Как я и думала, провидец оказался недосягаемым для меня. Моего собеседника оскорбила даже сама просьба о встрече. Но отчаиваться я не спешила, так как знала, что рано или поздно получу ответы на свои вопросы.
О Свете и Сашке верховный нехотя, но всё же пообещал узнать, после чего объявил, что встреча закончена.
Глава 9
Наша жизнь потекла дальше. Раз в пару недель мы с Максимом проводили выходные в Нижнем Волчке. Чаще не получалось, так как я совмещала две работы, и мне нужно было ещё когда-то отдыхать и заниматься домашними делами.
В один из дней, когда я позволила себе никуда не ехать и спать дома до полудня, позвонила мама:
— Я даже не знаю, с чего начать. — возвестил её обеспокоенный голос.
— И тебе доброе утро, мам…
— Ты спишь, что ли?
— Да, я с ночной смены, а что случилось?
— Саша твой случился, вот что!
— В смысле? — удивилась я, стряхивая с себя последние остатки сна.
— Дочь, ты помнишь, как со Светкой обошёлся Захар?
— Да, мам.
— Так что же ты делаешь?
— Я не понимаю, так что случилось-то, скажи?
— Он куда-то увёл её! Их нет уже два дня! Сегодня ей было на работу, но она не ночевала дома!
— Э-э… Я ничего не знала… Он не говорил, что приедет… Почему ты вчера не позвонила мне?
— Погоди, кто-то идёт… Это они. Я перезвоню.
С ума сойти. Весь день эти двое не шли из моей головы, несколько раз я порывалась позвонить маме или Сашке, но решила, что кто-нибудь всё-таки возьмёт и соберётся мне сообщить новости. Я ходила по квартире и ругалась: как это Сашка ничего мне не сказал? Как он вообще мог? И Светка тоже… сестра…
Мама позвонила вечером и шокировала меня ещё больше:
— Они собрались жениться. — по её голосу было слышно, что она считает это величайшей глупостью в мире.
— Это такая шутка? — с надеждой в голосе спросила я.
— Если бы! Вчера подали заявление.
— Ну я ему начешу! — вырвалось у меня.
Мама рассмеялась:
— Смех и грех! Как дети, ей-богу.
— Может, у них любовь?
— У него волчий ген, дочь, он член клана, ему найдут невесту, и Светка снова останется с разбитым сердцем.
— Я встречалась с человеком из правления клана, задала ему этот вопрос. Думаю, там скажут…
