Шелестом и совершенно безумно улыбнулся.
— Какая прелесть, — сказал восторженно. — В Баядерке верят, что смелостью, трусостью и другими качествами людей наделяют боги незадолго до их рождения. Там даже специальный бог для этого есть. То ли внук, то ли племянник самой судьбы. Он стоит у мешков, черпает из них горстями и ссыпает зачерпнутое в мешочек, который в момент рождения вытряхнет над головой младенца. Хэ-хэ, поэтому у некоторых все и получается через задницу. Попробуй там попади точно. Младенчики маленькие, а некоторые мамаши сразу хватают… или повитухи хватают и куда-то несут. Вот так вот. А ты вообще особый случай. Зачерпнули тебе слишком много удачи, человеку столько просто не положено. А потом этот то ли племянник, то ли внук, испугался содеянного и добавил для равновесия невезения. И не размешал. Вот так вот. А потом, когда вытряхнул все это дело, сначала на твою голову свалилось именно невезение, а потом сверху на него удача. Так оно теперь и идет. И попробуй угадай, что первым закончится. Весело, да?
— Очень, — не стал спорить Шелест.— Ты, вообще, кто такой?
— Я? — удивился дух. — Да так, призрак местный, безумный. Жил три сотни лет назад и обладал сильным пророческим даром, за что меня и посадили в каменный мешок вот под этой прелестью.
Дух указал на халабудку и опять засмеялся.
— И что? — спросил любопытный Ленц.
— Что-что, помер я там. Вот теперь порчу жизни тем, кто живет в храме. Из-за меня его даже не достроили ни разу. А он еще и в землю проваливается постепенно. Скоро вообще придется вырезать люк в крыше и достраивать лестницу. И эти, смотрящие на чужой путь и предугадывающие наилучшие повороты, будут жить как кроты. Весело, да?
— Очень, — опять подтвердил Шелест.
— Пошли отсюда, — решил Льен. — К болотным лягушкам наилучшие повороты.
— А поздно, — обрадовал его дух и расплылся в широченной улыбке. — Сами пришли, сами теперь и будете мучиться.
— С чем? — дружно спросили студентусы.
— С перчиком, придающим остроты пресной жизни.
— Какой еще пресной жизни?! — неподдельно удивился Льен.
— Сравнительно пресной, — сказал дух, а из-за всеми позабытой двери вышло две растрепанных тетки, здоровенный мужик с дубиной и красавица, кутающаяся в вышитую скатерть, а может и простыню.
— Сейчас нас будут уговаривать взять перчик, — догадался Ленц, глядя на дубину.
Мужик вознаградил его за понятливость щербатой улыбкой и подтолкнул нерешительную красавицу вперед.
— Вот, проведете до магической школы, а то нам она не годится, — безапелляционно сказала одна из теток.
— Что?! — не поверил своим ушам Льен.
Тетка его словно не услышала.
— Проведете, а то ее тут камнями забьют. Тут на три города, расположившихся вокруг болота, таких вот красавиц, что пальцев на одной руке. А эта еще и с даром, магическим. А значит — ведьма, бедных мужиков опаивает и соблазняет.
Тетка плюнула, ругнулась по степняцки и развернувшись к компании спиной, исчезла за дверью.
— Эй, подождите, вы должны объяснить… — попытался остановить это безумие Льен.
— Да тебе что, жалко провести девку до школы? — удивленно спросил мужик. — Все равно же с этой школой не разминешься. А мы девке даже денег дали на дорогу, ну и на покупки девичьи, первой надобности. А то эти умалишенные все ее вещи сожгли, подозревая в них страшные артефакты, чуть пожар не устроили. Дознаватели их, конечно, половили, оштрафовали и побеседовали, но вряд ли это полоумных баб окоротит. Как вобьют себе что-то в головы… Вот зачем ей кого-то опаивать? Ей пальцем поманить и половина местных мужиков у ног поляжет. Эх.
— Да подождите! — Льен все еще надеялся избавиться от такого подарочка.
Но его даже не услышали. Вторая женщина всучила красавице заплечную сумку и увесистый мешочек. Велела никуда не ходить без магов, а то ведь не побоятся гнева судьбы и попытаются волосья повыдергивать. Погладила по голове и сказала:
— Иди.
Красавица несмело улыбнулась и засеменила к Льену, одной рукой придерживая свою простыню на плече, а второй прижимая к животу сумку и мешочек.
А мужик с теткой шустро забежали за дверь и с грохотом ее захлопнули.
— Весело в храм сходили, чего уж, — сказал Ваня, и пес его поддержал лаем.
— Проклятье, — только и смог сказать Льен, понимая, что от перчика делающего пресную жизнь веселее, не избавиться.
И то, что эта жизнь сразу же утратит остатки пресности, как только компания с этой девчонкой зайдет в город, он тоже понимал.
И то, что не сможет бросить несчастную «ведьму», которую с одной стороны преследуют влюбчивые мужики, а с другой — ревнивые жены, невесты или просто претендентки на мужское сердце.
И то, что девчонка наверняка сама виновата в части своих проблем.
И даже то, что дознаватели наверняка знали, где прячется эта красавица от народного гнева, и догадывались на кого переложат заботу о ней веселые смотрящие на чужой путь. Нет, они бы с радостью ее переложили на самих дознавателей. Только те, зная, чем все закончится, старались от этого храма держаться как можно дальше.
— Ладно, идем, горе, — сказал Льен устало и указал рукой на тропу, по которой они столь неосмотрительно сюда пришли.
Горе старательно закивало и послушно пошло. А остальные потянулись следом.
— Перчик, — мрачно произнес Льен.
глава 17
Глава 17
Месть дознавателям и непредвиденные траты.
Перчика звали Весяна. Она была дочкой умершего три года назад мелкого купца и излишне мечтательной матери, всех достоинств у которой было — ее несомненная красота, частично компенсирующая полное отсутствие ума. После смерти мужа эта красавица за полгода спустила
