Пашка прикатил сразу две тележки, и Ольга облегченно выдохнула – той, в которой лежало женское белье и свитер для Раима, не было. Оля, улучив момент, очень сурово предупредила парня, чтоб телефон свой не вздумал демонстрировать. Это теперь собственность короны, короне и решать, что и как рассекречивать.
Срежиссировать вручение земных презентов времени не было, поэтому оставалось положиться на судьбу: какой предмет вытащили, так владельца и определили. И никакого чинопочитания – сплошная демократия. Сказать, что Эрик удивился футболкам, – не сказать ничего. Не потому, что материал небывалый. Оля не сразу расшифровала его эмоциональный посыл, все-таки королевские щиты весьма надежны, но все же что-то уловить ей удалось. Эрик был, с одной стороны, смущен – приравняли к рядовому наезднику. А с другой – ему было приятно, что своенравная землянка причислила его к своим. Не только о нем позаботилась, но и о брате. Именно о брате. Про то, что брат – целый король, она даже не думала, просто позаботилась, чтобы никому не было обидно.
Хайрем не преминул похвастаться своей добычей, явно красуясь перед молодым коллегой. Микроскоп произвел фурор. Пашка перехватил прищуренный тётушкин взгляд и осклабился. Он тоже любил Троя – отличный мужик! Добрый и не спесивый. Обломать триумф старика, в котором нет-нет да и прорывалась неуместная надменность, было неожиданно в кайф. А нечего Браньке так глазами сверкать, как будто она этот микроскоп изобрела.
– А это для медикуса Дрири. – Пашка с видом триумфатора водрузил на стол небывало яркую для этого мира коробку. – От нас с тёть Олей в благодарность за все. – И зыркнул на апрольца, как бы говоря: понял, старый, для кого сувенир был куплен? Тебе поиграться дали, чтобы время убить, а ты захапал чужое и хвастаешься.
Юрна забыла про еду и глазела на неизведанные материалы горящими глазами фанатика. Оля сунула ей в руки припасенный блокнот с шикарной алой розой на обложке и тихонько шепнула, что главный подарок будет позже.
– А это что? – Эрик недоуменно вертел в руках лист с убористой печатью. Строчки неведомых символов раздражали своей непонятной необычностью.
– А, – Оля всем видом изобразила небрежение к находке и лихорадочно завозилась в поисках подарочных фляжек, – так, ерунда. Кое-что для памяти.
Интуиция просто криком кричала, что не нужно, совсем не нужно при всех озвучивать, что это рецептурники хороших сталей и еще много чего полезного, а потому – дарим фляжки. Ольга угадала верно: господа нрекдольцы парад-алле оценили. Девять абсолютно одинаковых предметов! Гладеньких, ровненьких, полированных, как самолучшее изделие в лавке ювелира! С завинчивающейся пробкой-непотеряйкой.
– Гравировку, я полагаю, вы и по собственному вкусу нанесете, – устало улыбалась Оля. Мужчинам явно понравилось.
– А эти три кому? – Эрик ревниво кивнул на отставленный в сторону комплект.
– Это для вашего брата. Передадите? И если вы позволите, не пустыми.
– А сами, драгоценная госпожа Вадуд, вручить презент не желаете?
– Да боже избавь!
Отказ прозвучал слишком резко и слишком искренне. Оля смутилась.
Трой оторвался от микроскопа и подошел к Ольге, вгляделся во что-то одному ему ведомое.
– Так, птичка моя! На сегодня твой рабочий день закончен! Марш отдыхать! А вы, господин лавэ, проследите, чтобы ваша помощница выспалась! Сколько будет спать, столько пусть и спит. Один день и без нее перебьетесь, иначе она на несколько недель сляжет. Это я вам как ее постоянный медикус говорю!
– Но, Трой!
– Один день, подруга. Только один день! К вечеру можешь на хутор прогуляться. Жеху своему тоже, поди, подарков навезла? И спасибо тебе! – Трой нежно посмотрел на микроскоп, а из-за пазухи у него торчала рыженькая мордочка. Подстраховался, продуман, чтобы не отняли.
– Это тебе спасибо, дружище! – Оля едва не плакала от благодарности. Физически она вроде как справлялась – медикусы влили сил не жалея, а вот психика явно пасовала. Куда делся ее врожденный самоконтроль? – Ой, забыла! – Она опустилась на корточки перед одной из тележек, вроде точно помнилось, что искомое на нижний ярус тележки убирала. – Вот, нашла. Держи!
Трой с опаской взял в руки толстенный, довольно яркий фолиант.
– Здесь написано: «Большой атлас анатомии человека». Ты открой, открой! – Оля проявляла почти детское нетерпение. Увидеть, как Трой обрадуется новому, ей хотелось очень сильно. Почти так же, как увидеть Раима в новом свитере.
Док нехотя повиновался, а потом его взгляд так и впился в четкие красочные изображения. Переплетения мышц, стыки костей, все узнаваемо и так необычно. Бережно перелистнулась одна страница, другая, третья. Ольга рассмеялась. Именно такой реакции она и ждала – восторженно-азартной. Потом азарт резко схлынул.
– Я же не смогу надписи прочесть, Оль!
– А подумать?
– Не тупи, док, – сфамильярничал Пашка, наверное тоже от усталости. – Найди переселенца врача, и будет тебе счастье.
– А ну, марш домой, – вернулся в реальность Дрири. – Забирайте свое чудовище и отдыхать! Барышень я сам провожу! Сима, Юрна, на выход!
– Да, Сима, ступайте, – барственно отозвался старый Оусс, – завтра все уберете.
– Вот сами и уберете, хоть магией, хоть ручками. А у меня другие планы. – Сима тащила два пакета, один сразу сунула Ольге.
– Мундир твой. И еще кое-что, я в третьей тележке чутка порылась. Ну и вкусненькое. Кофе положила, сахар. Все, шуруй. Я потом Пашке записку пришлю, что и как. Встретимся на хуторе. И ты мне все, слышишь, все-все расскажешь! А то ходит тут вся такая, душой опрокинутая.
Во втором пакете угадывались пакетики семян, оттуда тянуло хлебом и ядрено начесноченным салом. Ну и одёжка, припасенная для Митьки, да финтифлюшки в волосы для его сестры.
– Позвольте, что значит «планы»? – вклинился в прощание академус.
– А то и значит. Меня подруга, – кивок в сторону Ольги, – попросила оказать вам гостеприимство на пару-тройку дней. А я тут уже две недели без выходных и проходных. И без заработка. А у меня двое детей на попечении, между прочим.
– Вам заплатят! – рявкнул Эрик, которому и в голову не приходило вникать в бытовые проблемы, а тут налаженный комфорт внезапно рушится.
– Не нанималась! – У Серафимы от возмущения заалели щеки. Она едва сдерживалась, чтобы не оскалиться. – За помощь друзьям денег не беру! Вот Юрне заплатите, она меня каждый день поддерживала и магией, и советами. Свою работу, на минуточку, бросила.
– Можно подумать, с двумя постояльцами много хлопот, – проворчал Оусс.
– Да ваша внучка воробья по полю загоняет, уважаемый. К делу ее приставьте поскорей, чтобы сил не оставалось придурью булькать. Видать, рудники ничему не научили, – хлестнула Сима по больному, ибо нефиг.
Оля едва сдерживала накопленное раздражение, ногти впились в мякоть ладоней. Влез же старый козел со своими претензиями. За Симу было обидно до кровавой пелены перед глазами.
– Вы несправедливы, Хайрем! – подчеркнуто вежливо заговорила она. – Сима вас с Браей обихаживала-кормила, каждый день ужин на шесть-семь персон собирала. Как сегодня. И так две недели, пока искали способ найти ваших земляков, готовили эту командировку. Она безропотно о вас заботилась, потому что видела – я занята. Она не прислуга, она – надежный друг!
– Мы решим все позже. – Юрна встала и обняла Ольгу. – Семье Оуссов тоже нужно отдохнуть, вот пусть и порадуются оказии, побудут наедине. Забирай нашу принцессу и отдыхать, а то Трой тебя сейчас принудительно отлевитирует. Так себе ощущения, если в сознании, поверь.
Принцесса нашлась на своей циновке. Растюлешилась во всей своей меховой красе и дремала. Сначала Оля подумала, что Тырька испачкалась – на макушке среди медной рыжины пестрело несколько черных пятен вперемешку с белыми. Пятна мерно шевелились и были смутно знакомыми. Потом пришло осторожное озарение – трехцветочка! Маленькая, а сообразила, что раз новая хозяйка ее, Мусина, то и большая меховая штука, которая пахнет хозяйкой, тоже.
