этой встречи, но девушка вдруг… сама бросилась ему в объятья.
Энджел несколько мгновений чувствовал себя совершенно растерянным. Он так готовился к этому разговору, так долго подбирал слова, выучил несколько вариантов речи наизусть, а теперь вдруг… слова не понадобились???
Робко, почти со страхом обнял ее в ответ и с упоением зарылся лицом в темные ароматные волосы.
Лиана пахла собой, и это вернуло его в моменты их счастливого единения, любви, заботы, нежности. В груди вскипела боль, поднялся прежний страх, но парень всеми силами затолкал эти чувства обратно, поглубже. Медленно отстранился, посмотрел Лиане в глаза.
Крылья уже развеялись сами собою. Он стоял перед ней в зоннёнском балахоне, как белесый призрак. Поднялся ветер, который начал трепать волосы из стороны в сторону, придавая ему еще более мистический вид. Редкие прохожие пораженно останавливались, разглядывая странную парочку, застывшую посреди аллеи. Кто-то достал смартфон и начал снимать, кто-то изумлённо перешёптывался. Но влюбленные никого не замечали.
Лиана не знала, что ей сказать. Еще совсем недавно ей казалось что, если Энджел вернется, она задаст ему тысячи вопросов, чтобы разобраться в случившемся. Но сейчас в голове было абсолютно пусто. Мысли улетучились, и только острые болезненные чувства бурлили в душе.
И девушка произнесла только то, чем было наполнено ее сердце:
— Не уходи, Энджел! Больше никогда не уходи…
Брови парня поползли вверх от искреннего изумления. Чувства любимой он считывал также легко, как открытую книгу, и просто поражался ее великодушию и невероятному принятию.
— Ты не боишься меня? — спросил он приглушенно, едва найдя в себе силы, чтобы говорить…
Она мотнула головой.
— Нет, не боюсь, — ответила уверенно. — Ты — это ты! Мне больше ничего не нужно знать…
Наверное, это было самое удивительное явление в жизни Энджела, потому что такой всеобъемлющей и такой огромной любви он еще никогда не встречал. Лиана так легко закрыла глаза на его преображения! Ничего не спросив, не уточнив, не удостоверившись, что он не опасен для нее. Ее любовь выходила за рамки его разума, и сердце мальчишки наполнилось ответными чувствами.
— Спасибо, любимая… — прошептал он, едва дыша, после чего рывком приблизился, взял лицо Лианы в ладони и нежно поцеловал, вложив в это всю свою безграничную благодарность.
В этот момент его сердце точно исцелилось от прежних ран, от боли отвержения и предательства. Его перестало волновать собственное прошлое и обиды на родственников. В один миг он выбросил из памяти свое рабство, боль, страдания, потому что свет этой любви затмил собою темные пятна его непростой жизни.
Кажется, они забыли о том, что стоят в парке, где каждый желающий мог их увидеть. Они целовались так, словно окружающего мира и вовсе не существовало, а уже завтра фото и видео их безудержных объятий наполнили всю информационную сеть.
Впрочем, это никак не повлияло на дальнейшую жизнь молодых людей, потому что с того дня Энджел начал посещать ИВВА под своим настоящим зоннёнским именем.
Его звали Мириэль Синоарим-Хайро, дальний родственник королевской семьи по матери…
Нэссиль протянул Энджелу небольшой кристалл, который оказался зоннёнским носителем информации, и приглушенно произнёс:
— Здесь все данные о твоей семье, Энджел. Их довольно много, и ты можешь просмотреть их в любое время, даже сейчас…
Мальчишка — одетый в иширский костюм, вновь подстриженный, чтобы не сильно выделяться среди людей — рассматривал лицо зоннёна с легким волнением.
Нэссиль как-то незримо изменился. Было заметно, что его глаза то и дело вспыхивали ярким свечением, выдавая волнение, но зоннён твердо держал свои ментальные щиты закрытыми.
Они сидели вдвоём в холле штаб-квартиры отряда «Альфа-контур», в то время как остальные члены команды благоразумно отправились погулять.
— Что с тобой, Нэс? — не удержался Энджел от вопроса. В последние дни отношения с Нэссилем у них перешли в стадию полного доверия.
Зоннён опустил глаза, словно набираясь смелости.
— Я отвечу тебе не раньше, чем ты посмотришь эти данные, — он указал на кристалл. — Рассказывать раньше считаю неуместным…
Энджел загорелся любопытством. На самом деле узнавать о своей зоннёнской семье Энджел… не горел желанием. Возможно, просто боялся. Ведь его память хранила весьма отвратительные воспоминания. Но поведение Нэссиля подтолкнула его к решительным действиям, поэтому Энджел вдруг произнес:
— Посмотрим вместе!
И поспешно вставил кристалл в прибор, стоящий на столе рядом…
Противоположная стена комнаты осветилась мягким сиянием, превращаясь в огромный экран. Спокойный и размеренный голос искина начал вещать данные на зоннёнском языке.
Мать Энджела — Эллина Синоарим, принадлежащая к побочной ветви рода Хайро — однажды покинула Мироан и исчезла в неизвестном направлении. Родные безуспешно искали ее несколько десятилетий и уже не чаяли увидеть живой, как вдруг однажды она вернулась обратно, находясь на последнем месяце беременности.
Родив мальчика, то есть Энджела, которого назвала Мириэлем, она начала чахнуть и в конце концов умерла, и даже прогрессивная зоннёнская медицина не смогла ей помочь. Как потом сказали врачи, она была чрезмерно истощена как физически, так и морально, и организм не выдержал.
Довольно скоро выяснилось, что ребёнок не чистокровный зоннён, а полукровка, причем, у него проявились все признаки цвинна, что привело родственников Эллины в шок.
Родители погибшей зоннёнки открестились от внука, и правительство обязало Шиэла Синоарим-Хайро — родного брата Эллины — взять сироту на воспитание.
Мальчик рос в атмосфере строгости и отчуждения. Его держали в доме и не позволяли выходить даже под свет солнца, потому что Шиэл считал сына сестры ее самым большим позором. Ведь мальчик родился полукровкой от отца-цвинна, имени которого Эллина не сообщила. Возможно, фантазия Шиэла нарисовала ему подробности падения сестры так красочно, что ребенок в его глазах стал просто досадной помехой.
Да, дядя Энджела откровенно его ненавидел и, как разузнали спецслужбы совсем недавно, тайно продал ребёнка в рабство, не выдержав натиска собственной убийственной неприязни.
Родственникам Шиэл сообщил, что мальчик умер, а в это время малыш, пройдя множество глумливый рук, попал в рабство к саалонскому принцу Шейхеду…
Энджел остановил запись и только сейчас понял, что глаза застелены туманом, а щеки мокрые от слез. Смутился, поспешно стряхнул с лица позорную влагу, но в тот же миг оказался в объятьях Нэссиля, который зашептал:
— Мне очень жаль, Мириэль, что ты пережил все это! Ты знаешь, а ведь мы с тобой братья. Моя мать приходится кузиной твоему отцу. Я слышал о тебе ранее, но никогда не интересовался твоей судьбой. Признаюсь, я был эгоистичен, и меня мало интересовал кто-либо, кроме себя самого. Когда объявили о твоей якобы
