Предсказание цыганки он тоже вспомнил не вовремя.
Хмурясь, Борис вышел из спальни.
На лестнице он столкнулся с довольным Велестом.
— Милые бранятся — только тешатся? — спросил брат, увидев его.
— Лучше меня, Велест, не доставай!
— Я решил, что вы помирились. Не так?
— Мы и не ругались. Так, не поняли друг друга спросонья! С родственниками жить в одном доме нельзя, всё вы видите, всё вы слышите!
Велест усмехнулся и хлопнул брата по плечу.
— Почему мне кажется, что ты такой хмурый не из-за недавней ссоры, а из-за того, что не можешь разобраться сам в себе?
— Велест, не вмешивайся не в своё дело, — Борис пристально посмотрела на старшего брата, и его взгляд не сулил ничего хорошего. Тот лишь пожал плечами.
— Когда захочешь поговорить, знаешь, где меня найти.
— Попроси Лану спуститься вниз, мне с ней переговорить надо, — Борис демонстративно проигнорировал слова Велеста. — Майя согласилась на обследование у Хански, думаю, ей будет проще, если с нами поедет Лана.
— Я ей скажу.
Они собирались продолжить путь, когда Борис окликнул Велеста:
— Подожди! От Аркадия никаких известий нет?
При упоминании о незаконнорожденном сыне, так и не признавшем в нем отца, мрачная тень пробежала по лицу Велеста.
— Нет. От него ни слуху, ни духу.
— Как думаешь, он со временем объявится?
— Вот чего не знаю, того не знаю. Ты сам-то до недавнего времени часто сталкивался с Воинами?
— Ни разу, — пришлось согласиться Борису.
Вопрос об Аркадии для Велеста по-прежнему звучал очень остро. Они только-только начали свыкаться с мыслью, что, как ни крути, а от кровного родства не уйти, и надо вставать на путь взаимопонимания. Но, как оказалось, времени для этого у них не было. Поэтому даже сверхсуществам не стоит рассчитывать на вечность, и на то, что у них будет возможность решить какой-то вопрос позже.
Последняя мысль прочно засела в голове Бориса. Что-то много он стал философствовать. И не совсем понимал, хорошо это или плохо.
Во время завтрака и потом, когда одевалась, Майя то и дело поглядывала на трость. Трость была неотъемлемой частью её жизни, без неё она практически не выходила из дома, а бывали и моменты, когда и по дому она передвигалась с ней.
Теперь у неё появится возможность раз и навсегда избавиться от неё. Неужели такое возможно? Неужели она излечится? Эта мысль волновала и будоражила её. Она и мечтать не смела, что когда-либо сможет ходить без трости.
И всё благодаря Борису.
Майя, как раз возилась с последней пуговицей на блузке-поло, когда её пронзила мысль, от которой девушка сначала побледнела, а потом её бросила в жар. У неё даже задрожали руки, и она безвольно их опустила. Она стояла перед трюмо, и благо можно было опереться на тумбу, потому что в тот момент она перестала доверять своему телу.
Мысль заключалась в следующем: а если Борис ей соврал? Если за его желанием помочь и отблагодарить стояло нечто большее? Если он…если он попросту не желал отпускать Майю от себя?!
Эта мысль была слишком нереальной.
Слишком желанной.
У Майи закружилась голова. Если хорошенько проанализировать поведение Бориса за последние дни, то нельзя не заметить перемен, произошедших с ним в отношении неё. Он перестал рычать, угрожать, давить на неё. Даже вчера ночью, когда он брал её, он несколько раз говорил, что опасается сделать ей больно. И когда его движения были особо резки и глубоки, он всё равно старался быть бережливым.
Женская сущность Майи не могла поверить в такое счастье. Она опасалась, что сама себя вводит в заблуждение. По большому счету, они с Борисом даже ни разу не поговорили по нормальному! Всегда ссорились. Каждый пытался перетянуть одеяло на себя. Противостояние характеров выходило за рамки приличия.
Тут Майя совсем по-девичьи хихикнула. О каком приличии шла речь, если дело касалось младшего князя Сандровского?
И как она поведет себя, если окажется, что её предположение верное?
Майя спускалась вниз с улыбкой на губах. Вещи она собрала быстро, покидала в сумку самое необходимое, лишь то, что могло понадобиться в клинике. Остальное она демонстративно оставила в спальне Бориса. Будет повод вернуться.
Лана и Борис ожидали её внизу.
— Чудесно выглядишь! — улыбнулась Лана.
— Спасибо, ты тоже!
— Мне по статусу положено!
Лана, стараясь, чтобы Майя не заметила её взгляда, пристально осмотрела девушку. Мало ли что….Лана поменяла отношению к Борису, перестала его опасаться, но после вчерашней кровавой бойни он мог натворить дел.
Не натворил.
И это очень обнадеживало.
— Все беременные девушки удивительно красивы, с этим никто не решится поспорить, — заметил Борис, а у самого в голове промелькнула шальная мысль, что они-то с Майей тоже не предохраняются.
Обычно вампирские женщины не беременеют от партнеров, пока не создают истинные пары и не начинают регулярно питаться друг от друга. Тогда появляется возможность забеременеть. Но эта возможность мизерна. Одна на десятки тысяч. Вампирши очень редко беременеют. На то имеются несколько причин. Главная, это то, что их устраивает бездетность. Большинство женщин, да и мужчин их рода эгоистичны, и не стремятся заводить детей. Если же и заводят, то применяют способ, названный у людей, как ЭКО. Детей вынашивают, в основном, дрампирки.
Но Борису были известны случаи, когда и жены беременели от своих мужчин. Между супругами существовала крепкая связь, которую иронично принято было называть в их обществе любовью.
Наглядный тому пример — Велест с Ланой. И их скорая беременность.
А интересно, как отреагировал бы Борис, узнав, что Майя беременна?
И ещё один вопрос. Почему он, который давно отвык сдерживать чувства и эмоции, с ней становится всё более осторожным? Боится оттолкнуть от себя?
Потерять?
— Борис, ау, ты где!
Голос Ланы ворвался в его сознание. Он не заметил, как задумался и отвлекся от окружающей реальности.
— Тут я, тут, уже вернулся в целости и сохранности.
— Это радует и обнадеживает. Может, всё-таки в клинику нас отвезешь? Мне тоже надо с Артуром переговорить.
— Конечно, дамы, всегда к вашим услугам, — спаясничал Борис и для пущей картинности продемонстрировал клыки.
Между тем, он почти незаметно, ненавязчиво оказался рядом с Майей, и предложил ей свою руку.
— Привыкай ходить без трости, — уже тише добавил он.
Майя ничего не сказала, лишь приняла его руку.
В машине, по мере приближения к клинике, Майю начала охватывать тревога. Не совершает ли она ошибку? Может быть, её решение было скоропостижным?
