— А кого еще они могли потерять? — удивился наемник. — Императора?
— Да, логично.
Не задерживаясь, Сайлейн вылезла через окно и, пройдя по карнизу, перебралась к себе. Сориентировавшись, быстро скинула верхнюю одежду и нырнула под одеяло. Спустя минуту она расслышала, как тихо открывается дверь и спокойный голос Аллектора обещает охране всяческие муки за напрасное беспокойство.
— Ваша светлость, — осторожно позвал один из них, — вам привезли…
Дальше Сайлейн не слушала, вскочив на кровати. Резко опустившиеся в пол глаза лучше слов показали, что что-то не так.
— Накинь что-нибудь, — губами подсказал Аллектор.
Сайлейн быстро натянула одеяло до ушей.
— Буду готова через пять минут, — сказала девушка и явственно расслышала облегченный выдох охраны, спешно покидающей покои. Сайлейн вопросительно посмотрела на Целителя, не спешащего последовать их примеру.
— Боятся навлечь гнев императора, — пояснил наемник.
— А ты не боишься?
— Радость моя, меня здесь так любят, что убили бы на месте, если бы не контракт и клятва. Да и то рыжий издевается как может.
— Манкольм?
— Он разрешил себя так называть?
— Не хотел называть известную фамилию.
Закутавшись в одеяло, девушка посетила гардеробную и уже одетая в привычный наряд предстала перед Целителем.
— Спустимся или позвать?
— Спустимся, — пожала плечами девушка.
Они прошли вниз, откуда доносились сдавленные крики людей и недовольное курлыканье. Перемахнув через перила, Сайлейн мягко приземлилась на пол и, сделав подсечку одному из стражей, выхватила у него рошаля. Птица, мгновенно успокоившись, устроилась на плече у девушки и, закрыв глаза, заснула.
— Не приближайтесь к моей птице, — злым шепотом предупредила Сайлейн и, резко развернувшись, ушла к себе налаживать отношения со своим новым другом.
Комнату она предварительно заперла, чтобы больше не отвлекаться по глупостям, а важные гости могли прийти и через окно. Убедившись, что окна занавешены и лунный свет не проникает в помещение, девушка аккуратно ссадила птицу на стол и легонько погладила. Рошаль открыл свои огромные полыхающие серебром глаза и, не мигая, вперил взгляд в девушку.
— Каталина, — представилась она. Рошаль недовольно курлыкнул. — Да, ты прав, нехорошо обманывать. Сайлейн.
Рошаль подозрительно сощурился.
— Другого нет, так что привыкай. А ты у нас кто?
Птица, если можно так сказать, тяжко вздохнула. Ее крылья совсем поникли, и даже легкое серебристое сияние на мгновение потухло.
— Я сейчас сделаю кое-что, а ты никому не скажешь, хорошо? — заговорщицки сказала Сайлейн и склонилась к самому птенцу. На мгновение ее собственные глаза засияли серебром и потухли. — Ну, здравствуй, Кайли.
— Госпожа? — раздался недоверчивый, немного осипший голос мальчишки лет десяти.
— Не то чтобы, — замялась девушка. Госпожой она не была, зато ее сестра как старшая жрица имела подобное величание. — Но с госпожой я тебя познакомлю, если хочешь.
— Спасибо.
На лице мальчишки расцвела счастливая улыбка. Но вот он задумался и резко погрустнел.
— А я уже навсегда в этом виде?
— Нет еще, — развела руками Сайлейн, опускаясь на краешек дивана; мальчишка устроился на ковре. — Но чем больше будешь проводить в этой форме, тем скорее она закрепится. Вид птицы у тебя сохранится, не переживай. Только… мы не в Гортане, и здесь людям лучше не знать о тебе. Вряд ли они захотят признаваться в своих слабостях, а соврать при тебе… Сам понимаешь.
— Понимаю, — обреченным голосом произнес мальчишка. — А долго мы будем здесь, я бы хотел сказать семье, что нашелся.
— Напиши им письмо, я отправлю. Бумага там. — Сайлейн кивнула на дверь кабинета. — И составь для меня список, что тебе нужно. И последнее, шторы не открывай, когда будешь обращаться, сияние будет такое, что и с закрытыми окнами заметят, а если их открыть…
— Я не буду их открывать, — пообещал мальчишка, убегая; уже в дверях он обернулся: — Спасибо, госпожа.
— Не за что, — улыбнулась Сайлейн, радуясь, что сестра из-за неимения собственных сил привлекала ее к некоторым ритуалам.
Наконец с чувством выполненного долга девушка легла в кровать и тут же заснула. Этот поистине тяжелый день кончился.
Проснувшись на рассвете, Сайлейн, пользуясь свободным временем, поспешила в кабинет, где ее должно было ожидать письмо Кайли. Едва войдя в комнату, девушка решила, что мальчишка просидел здесь всю ночь. Стол был усыпан скомканной бумагой, на столешнице виднелось пятно от пролитых чернил. Было заметно, что мальчишка пытался его убрать, но получилось только хуже. Аккуратно освободив себе место за столом, Сайлейн начала разбираться с оставленными ей бумагами.
Во-первых, ей сразу бросился в глаза почерк Кайли — с обилием завитушек и некоторыми буквами, понятными ей только из-за интереса к истории сообщества оборотней. Они не использовались уже порядка ста лет.
Во-вторых, архаичный стиль. Такие обороты и сто лет назад сохранялись лишь по традиции и ничем не мотивировались в современном языке. Ныне же они носили явный книжный характер и были малопонятны для простых обывателей. Сайлейн, целый год мучавшаяся под присмотром дворцового архивариуса, и сама с трудом продиралась через все обороты речи, которыми Кайли щедро украсил текст.
И последнее: клана, указанного им, не существовало, или же Сайлейн о нем просто не знала? В любом случае ей предстояло связываться с Альбрависом, и все равно, что он мог еще спать. Она же уже работает. Чем князь лучше?
Убедив себя, что она действительно имеет все основания побеспокоить северного князя, девушка, прихватив письмо, отправилась в ванную.
Альбравис не спал. Он предавался тому самому занятию, которое так любят мужчины и не любят, когда ему предаются их половинки. Северный князь пил. Поймав вызов, он не стал убирать со стола признаки своего разгула, а просто сдвинул на край стола, и сейчас Сайлейн отчаянно косила глаза, пытаясь понять, что именно употребил Альбравис, чтобы выглядеть так непрезентабельно.
— Может, в другой раз? — осторожно спросила девушка, желая понять, готов ли князь к разговору. Альбравис равнодушно мотнул головой.
— Аль, ты хоть заперся? А то контроль потеряешь.
— От этого может быть только похмелье, — угрюмо ответил князь.
— Что случилось?
— Я бы не хотел это обсуждать.
