— И что он начал делать?
— Начал говорить правду. У всех женщин есть свои недостатки. Мужчина может про них промолчать, а может, и нет. Так вот он перестал молчать и женщины, которые не слушали тактичного «нет», теперь слышат в свой адрес: «У тебя большой нос», «У тебя большая пятая точка», «У тебя кривые ноги». И это еще самое безобидное из всего, что я за это время услышала. Видела и таких женщин, которые просто вешались на него, ничего не слушая. Одну он бросил в находящийся рядом бассейн, одной вылил кофе наголову, а с одной, самой настойчивой, мы подрались.
— Что ты сделала?!
— Подралась с ней.
— И как?
— А знаешь так… увлекательно. Я никогда раньше не доходила до такого, а жаль, мне понравилось.
— Ээээ Даша, ты только не злоупотребляй. Не знаю, знаешь ли ты, но о тебе тоже какие‑то дикие слухи пошли.
— А мне все равно. Главное что Леони доказал, что любит меня и будет отгонять от себя любую женщину. Поэтому мне придется ждать не измен, а скандала, когда он отошьет от себя какую‑нибудь беспардонную девицу.
— Ты изменилась.
— Это из‑за тебя. Пообщавшись с тобой и увидев твое отношение к жизни, я решила изменить свою.
— Рада за тебя. То есть у Вас теперь все хорошо?
— Да.
— И когда ты расскажешь Леони, что и у него все хорошо?
— Как представится случай.
— Тогда, раз ты разгреблась со своими заботами, может, поможешь и мне, с моими?
— У тебя проблемы с Александром?
— Нет. Думаю, наша основная притирка прошла во время экспедиции и сейчас мы просто приспосабливаемся друг к другу.
— А меня все это еще ожидает.
— Это всех рано или поздно ожидает. Так вот, пока притираешься, помоги мне со свадьбой. Маргариту я тоже попросила, но мне кажется, вдвоем Вам удастся лучше.
— А что именно ты хочешь?
— Я тебе уже все написала и сброшу на почту.
— А почему сама не хочешь заняться этим?
— Меня здесь не будет.
— Маша ты уверена, что это разумно? В твоем положении?
— На быстром корабле здесь четыре дня пути и мы поедем только на месяц. Просто, после рождения ребенка, да еще с этим родом, вряд ли скоро появится время, а мне так хочется увидеть дом.
— Но ты ведь понимаешь, что Земля сильно изменилась?
— Понимаю, конечно, но она все равно остается моей родиной.
— Тебе многого не хватает в этом времени?
— Ну, любимых книг, фильмов, зелени, сладостей, музыки, можно еще долго продолжать.
— И ты не жалеешь?
— Нет, оно того стоило.
На этом нас прервал Александр. Аккуратно приобняв меня хвостом он, прощался с Дашей, и потащил меня в нашу квартиру. С того момента как муж узнал о беременности, он стал особенно нежным во время близости и каждый раз засыпая, после моментов любви, в его объятьях, я думала что лучших подарков, на день рожденье, чем тот дедушка мне еще никто не дарил.
* * *
Дарья Уотерстоун
В этот вечер я так устала! Меня вымотало даже не то, что праздник был таким длинным, а то, что постоянно приходилось следить за собой что бы не набросится на Леони, на глазах у всех. Сейчас я гораздо лучше понимаю дядю Александра, хотя и не имею таких ярко выраженных инстинктов драга. Каково же было им с Машей?
Занятая такими мыслями я, зайдя в комнату, в темноте вдруг наткнулась на постороннее тело. Взвизгнув и пнув его туда, куда дотянулась, услышала знакомый стон. Испугавшись и включив свет, я увидела скрючившегося на полу Леони, держащегося за живот.
Упав перед ним на колени, я взмолилась:
— Прости, пожалуйста, я не знала что это ты!
Немного отдышавшись, он сел с моей помощью и сказал:
— Видно это судьба, быть постоянно битым тобой. Меня за всю жизнь ни одна женщина не ударила, а в последнее время одни репрессии.
— Ну, я же попросила прощение.
— В виде прощения ты могла бы согласиться выйти за меня замуж.
— Да ты что, прям сейчас?
— Да.
За это время, прошедшее с нашего последнего серьезного разговора Леони при каждом удобном случае задавал этот вопрос, уже даже не надеясь на ответ.
— Хорошо, — обрадовала я суженного и вцепилась ему в шею ставя брачный укус.
Он вскрикнул, дернулся, но в остальном остался спокойным, видно не веря своему счастью. Когда я, наконец, отцепилась от него, поставив брачную метку, он смотрел на меня, блестя глазами и имея сильную выпуклость в районе ширинки.
— Мы теперь женаты?
— Да.
— Точно? Не знал, что ты тоже имеешь право выходить замуж таким образом.
— Ну, я же дочь драга и мне передались все сильные доминантные особенности.
Что‑то, прокричав, он схватил меня на руки и закружил по комнате а, немного успокоившись, принялся меня целовать. Я же отпустила все тормоза и отдалась своей радости. В конце концов, он заслужил мое доверие.
Не заметив как, я оказалась на диване, и на нем.
— Мммм… Ты решил, что пришло время первой брачной ночи?
Внезапно, мой теперь уже муж, замер.
— Ты девственница!
— Это проблема?
— Но… тебе же будет больно.
— Ну и что. Рано или поздно больно будет все равно. Так почему не сейчас? — ответила я поудобнее устраиваясь на нем верхом.
Руки Леони, несмотря на его неуверенность, жили своей жизнью и блуждали по моим ногам, чуть — чуть проникая за резинку чулок, гладили попу и ласкали внутреннюю половину бедра, сводя меня с ума.
— К тому же я думала, что мне повезло с таким опытным партнером.
— Я не знаю, что делать, что бы как‑то заглушить боль.
— Заставь сойти с ума от желания.
Перевернув меня на спину он, заглянув в глаза сказал:
— Смотри, сама напросилась.
И понеслось. Начав с легких, как крылья бабочек поцелуев, он переходил к более страстным, а потом снова к невесомым прикосновениям. Это сводило с ума. Кажется, я начинала понимать, почему исправившиеся повесы были такими прекрасными мужьями. Доведя меня до безумия, он перешел к более решительным действиям, начав целовать шею плавно спускаясь к груди, целуя, кусая, а руки ласкали самое чувствительное место, подводя меня к оргазму, но, не позволяя переступить за черту.
Не знаю, сколько времени прошло, час или пять минут, но когда я, начала умолять он, наконец‑то вошел в меня, а я в своем сладком безумии практически не почувствовала боли. Начав аккуратно двигаться, он постепенно наращивал темп, не прекращая губами и руками ласкать мое тело. Несмотря на легкий дискомфорт, после первого прикосновения, кончила я быстро. Так долго сжимаемая пружина, наконец, разжалась, и меня выгнуло, под ним, в сладких спазмах. Следом за мной, закончил и он.
