В этот момент дверь в кабинет резко распахнулась, и Изгою показалось, что он падает в пропасть.
На пороге стояла…Анна. Мстислав чуть не выронил бокал с виски. Девочка казалась ему призраком, дьявольским видением. Неким воплощением магии. Изгой смотрел на детское личико, и его кровь стыла в жилах. Малышка пробежала мимо него босая, в легком воздушном платьице и с криком:
— Папа!
Девочка бросилась к Николасу на шею. Мокану обнял малышку, вырожение лица князя мгновенно изменилось. Он больше не казался опасным и грохным врагом, сейчас Мокану был просто восторженным отцом.
— Эй, маленькая негодяйка, тебя кто сюда впустил?
Мстислав приходил в себя медленно. Наверное, если бы князь не был так занят дочерью, он бы наверняка заметил, что его гость стал смертельно бледен и жадно пожирал ребенка взглядом.
— Я сбежала от мамы. Она меня ищет, но ты не говори ей, где я. Хорошо?
— Договорились. Простите, это моя дочь — Камилла.
Девочка повернулась к Изгою, и тот судорожно сжал пальцами бокал. Ее глаза. Он словно смотрел на свое отражение. Тот же цвет. Сиреневый. Светлый как кристалл. Сердце больно сжималось. Оно уже не билось, оно замерло в немом восторге. Девочка высвободилась из объятий отца и подошла к гостю. Очень близко. Настолько близко, что у того начали дрожать руки и ком застрял в горле. Это было воплощение его снов. Живое, настоящее.
— Привет.
Камилла протянула ему руку. Но он настолько был поражен, что не мог пошевелится.
— Не бойся, я не кусаюсь…Хотя могу.
Она сама взяла его за руку, и Мстиславу показалось, что пол закачался у него под ногами. Маленькие пальчики в его руке. В голове болезненно мелькнул тот же образ. Другая ручка так же доверчиво жмет его ладонь.
— Я знала, что ты придешь. Я видела тебя во сне.
Изгой улыбнулся. Это произошло невольно, но он не мог сдержаться. Ему казалось — он видит ангела, что его Анна каким то чудесным образом вернулась к нему. Это как откровение. Внезапно девочка забралась к нему на колени и по–хозяйски устроилась там, облокотившись об его грудь хрупкой спинкой и деловито свесив ножки с обеих сторон. Изгой не решался ее обнять, руки безвольно висели вдоль тела. Он был слишком потрясен. Все мысли сбились, запутались он смотрел на белоснежные локоны и ему невыносимо захотелось прижаться к ним лицом. Эти волосы должны пахнуть домом, детством и…любовью…безграничной и безбрежной.
— Вот это да!
Голос Мокану вывел его из прострации. Мстислав даже вздрогнул, он перевел взгляд на Николаса. Князь улыбался, хоть и выглядел озадаченным.
— Она никогда и ни к кому не идет. Особенно к чужим. Вы — первый. Из всех, кто побывал в этом доме. Кстати не верьте ей — она кусается.
Камилла показала отцу язык и поудобней устроилась на коленях Мстислава.
— Неправда.
— А кто укусил Ивана за руку?
— Он меня разозлил.
Николас засмеялся.
— Веский аргумент.
В кабинет постучали.
— Ой, это мама.
Молодая женщина тихо вошла в помещение, и князь встал ей навстречу.
— Милая, не ругай Камиллу. Она нам не мешает.
Изгой посмотрел на молодую княгиню. Красивая женщина. Наверное, самая красивая из всех бессмертных, что ему доводилось встречать. Очень нежная, хрупкая и вместе с тем чувственная. Николас преобразился, когда она вошла. Его взгляд изменился, словно в кабинете не стало никого кроме этих двоих. Изгой нахмурился. Этой красавице удалось приручить зверя? Зверя, который убил его сестру. Тварь, которая лишила его самого светлого и дорого.
— У тебя темные мысли… ты страдаешь…
Мстислав обернулся к малышке, и снова сердце захлебнулось в немом крике. Они слишком похожи с Анной. Или это его воображение. Он просто видит светлые волосы, сиреневые глаза и… Но ведь такой цвет глаз встречался только у них в роду. Странная мутация гена, так бы это назвали врачи сейчас, в это время.
— Камилла, иди с мамой. Она поиграет с тобой. Иди, милая.
Девочка отрицательно качнула головой.
— Пусть он со мной поиграет.
Теперь засмеялись все. Изгой понимал, что им овладевают странные чувства. И эти чувства мешают ему ненавидеть. Маленькое существо отвлекает его от задания, с самой первой секунды как он ее увидел.
— Камилла, наш гость устал с дороги и ему нужно отдохнуть. Давай, будь хорошей девочкой иди с мамой.
— Я не девочка — я вампир.
Малышка зарычала и прыгнула на руки к отцу.
— Ты! Поиграй со мной, папа. Я хочу с тобой.
Николас посмотрел на Изгоя.
— Простите. Дети… Вас проводят в ваши покои. Завтра состоится прием в вашу честь — вы познакомитесь с нашей семьей. Для нас очень важно, что вы приехали. Это большой прорыв в наших отношениях с польским княжеством.
Мокану вышел из кабинета, а Изгой жадно выпил остатки виски.
Изгой сел в мягкое кожаное кресло и закрыл глаза. Сейчас он мог расслабиться и позволить себе вспоминать чувствовать и тосковать. Пустота возникла сразу. Пусть он и старался не думать, не чувствовать, забыть. Только впервые это не удавалось. Как только Изгой перенес Диану во времени на него обрушилось вселенское одиночество. Нет, гораздо раньше, когда Мстислав понял, что Диана потеряла сознание от потери крови. Он сжимал ее в руках и смотрел на бледное личико. По его подбородку стекала ее кровь. Он вытер горячую влагу тыльной стороной ладони. Вот и все. Она спит, когда придет в себя, то его уже не будет в ее жизни. Вернуть смертную в прошлое можно только если дать ей испить крови палача. Изгой надкусил вену на запястье и приложил к нежному рту. До заката оставалось несколько часов. Только в сумеречное время Изгой мог переместиться назад во времени и лишь на рассвете — вперед. У них оставалось два часа, два часа для него, а для нее он уже исчез навсегда. Пока что Диана принадлежала только ему. Мстислав лег на постель и положил девушку рядом. Призрачная иллюзия человеческого счастья, когда уставшие любовники спят вместе. Изгой гладил волосы девушки, касался шелковистой кожи на атласных плечах. Он прощался. Каждое прикосновение к ней будет храниться в его памяти вечность, тогда как она забудет о нем очень быстро. У смертных короткая память. Диана очень скоро поймет, что все ее чувства просто всплеск адреналина, увлечение загадочным, неизвестным и недосягаемым. Спустя время она встретит другого мужчину, у нее будет семья. Сердце больно кольнуло странное чувство, непривычное и очень болезненное. От мысли, что Диана может принадлежать другому мужчине, Изгою захотелось оскалиться и рычать. Но таковы смертные, они не хранят верность веками, у них иные законы, их чувства скоротечны. Диана слишком прекрасна и талантлива чтобы долго оставаться одной. Но он никогда не забудет того, что она ему подарила. Свою невингость, чистоту и глоток любви. Пусть скоротечной и человеческой, но ценной для него и незабываемой. Она вернула ему вкус жизни. Именно ощущение оттенков, раскрасила черно–серые полосы яркими красками, оживила кусок его мрачной вечности своим светом. Он этого никогда не забудет. Теперь у Палача есть воспоминания. Не "до" и "после" обращения, а просто воспоминания о Диане. Изгой зарылся лицом в роскошные локоны и вдохнул аромат ее волос. Он запомнит и этот запах тоже. Навечно. Когда в ноздри вновь ударит смрад смерти, золы, серы и крови Палач закроет глаза и почувствует свежесть жизни.
