— Точно. Мы не настолько разные, ты и я.
Морган и Дилан все еще были снаружи, расхаживали по двору, окружая дом.
«Творя магию», — подумала Лиз, подавляя смятение и беспокойство.
Она наблюдала за ними через свое кухонное окно. Они представляли собой довольно интересную картину, Дилан с его темной, худой элегантностью и задумчивыми черными глазами, Морган с его жестоким лицом викинга и волосами цвета морской пены, день и ночь, ночь и день, фантазии каждой женщины воплощаются в жизнь. За исключением того, что она не хотела фантазий. Она хотела большего, чем просто сказки.
Она вылила ведро с грязной водой в раковину. У нее были свои ритуалы для исполнения. Чистящее средство, оттирание стен и очистка печи и мытье пола, приземленная, грязная работа по дому намеревалась вернуть все к тому, как было до того, чтобы восстановить немного того уровня защиты и определенного контроля в ее жизни.
«Мы не настолько разные, ты и я».
Она вздохнула. Это было не совсем просто. Даже если поверить.
Она услышала хлопок автомобильной двери, когда уехал Дилан. Морган по-прежнему стоял во дворе, посматривая в небо и выглядя, как человек, раздумывающий, стоит ли косить лужайку перед дождем. Что он делал там в одиночестве? Она посмотрела на часы. Еще даже не девять, вторая часть фильма еще не началась, достаточно времени, чтобы отмыть ее волосы от дыма, прежде чем Дилан привезет ее детей домой.
Душ, шампунь, кондиционер, увлажнитель. Привычные ритуалы, знакомые каждой женщине.
К тому времени, как она вышла из ванной, день клонился к вечеру, спускающемуся по волнам облаков. Ее кожа чувствовалась ошпаренной и нежной после душа. Полотенце плотно прижималось к ее груди. Она подняла голову, слушая капли дождя по стеклу, и подошла к окну спальни. Обеспокоенная. В тоске. В замешательстве.
Он был там, Морган, один в заросшем дворе, его голова была откинута назад под проливным дождем, он поднял ладони к небу. Ее губы разошлись в тоске и в удивлении. Сила сверкнула вокруг него как молния, сила и секс. Дождь тек ручьями вниз по его сильному лицу, прилизывал волосы к черепу, приглаживал влажную белую рубашку к телу. Он был красивым, самым красивым человеком, которого она когда-либо видела, его бледная кожа пылала в сумраке, мраморный бог сада пробуждается к жизни, первобытный, элементаль. Не-человек, не-человек, выстукивало ее сердце.
Она сжала свое полотенце. Ей никогда не нравились мифы в школе о древних богах, спускающихся на землю, чтобы удовлетворить свою похоть человеческими дочерьми. Она всегда чувствовала себя немного виноватой перед теми женщинами, с которыми они занимались сексом, которые были унесены быками или лебедями и заканчивали войнами, беременностями и вечным наказанием, а также были превращены в деревья или соловьев.
Никаких преобразований студии Дисней, от зверя к принцу, никаких счастливых концов не было в тех историях.
Ничего хорошего никогда не получалось, когда спишь с богом. Ей не нужны такого рода фантазии в ее жизни. Такого рода горе. Она придерживалась реальности, большое спасибо, неважно, насколько мы ограничены. Или одиноки.
Он посмотрел вверх и увидел ее, ее сердце запнулось, и они были такие оба, попавшие в шторм и в сумерки, пойманные моментом, она — мокрая от душа, он — мокрый от дождя. Его глаза потемнели от гаммы чувств, которые она ощущала: желание и сожаление, удивление и растерянность. И не важно, что говорили сказки, это была реальность, чувство было настоящим, она никогда не сможет справиться с ним в этот раз.
«В этот раз», — поклялась она, — «он никогда не сможет справиться с ней».
По-прежнему удерживая его взгляд, она сделала шаг назад и уронила полотенце.
Ее образ обжег глаза, Элизабет, голая со светом позади нее, ее сильное, спокойное лицо, ее сильное, мягкое тело, грудь, живот, бедра. Ее глаза потемнели с приглашением.
Кровь Моргана ревела в венах. Он рванулся вверх по лестнице, его сердце бешено стучало, его голова плыла.
Дверь в ее комнату была открыта. Желтый квадрат света от лампы лился на ковер в зале. Он оскалил зубы, электрические булавочные уколы неслись по его коже, буря трещала, собиралась, внутри и снаружи.
Он шагнул в ее комнату. У него было смутное впечатление о порядке и мягкости — высокая, темная мебель, белые, трепещущие занавески, толстое белое одеяло на кровати — но все, что он, действительно, увидел — это Элизабет на фоне дождя, ее влажные темные волосы ложились на обнаженные плечи, полотенце было скомкано у ног. Желание пронеслось через него, ярко, как молния. Он хотел ее. Он никогда не хотел женщину так сильно. А то, что он хотел — он брал.
Он направился через комнату к ней, провел руками вверх по ее рукам к плечам и слегка вниз к ее груди, наблюдал, как буря вихрем пронеслась по ее лицу и в ее глазах. Прохлада его ладоней заставила ее покрыться мурашками. Она запрокинула голову, обнажив сильные, прекрасные линии горла. Он хотел укусить ее прямо там, где соединялись плечо и шея, хотел почувствовать ее трепет, услышать ее стон.
Ее сердце колотилось под его рукой. Она хотела этого. Принимала это. Даже понимая, кто он, даже после того, как ей угрожали и на нее напали, она приветствовала его. Если только…
Мысль скользнула в его уме, мешающая и нежелательная.
Если только она хотела его, потому что ей угрожали. Она испугалась. К кому еще она могла обратиться за утешением, за помощью? За защитой.
Проклиная себя за дурость, он выпустил ее.
— Элизабет. — Только дыхание отделяло ее голое тело от его. Он мог чувствовать, что его контроль ускользал, просачиваясь как вода сквозь пальцы. — Ты не знаешь, что ты привлекаешь. Я не… — Ее аромат был в его голове, путал его мысли, сбивал с толку его язык. — Полностью владею собой.
— Я не хочу, чтобы ты владел собой. — Она улыбнулась ему, заставляя его кровь реветь. Расстегивая его рубашку, она провела пальцами вниз по его груди, по его животу. — Я соблазняю тебя, — сказала она и последовала за своей рукой ртом.
«У него было самое удивительное тело», — подумала она, — «твердое, гладкое и сильное».
Она открыла рот, вдыхая его, слизывая прохладную влагу и горячую соль с его кожи, чувствуя его напряжение, поглощая его дрожь. Его мышцы живота сжались. Он скользнул руками по ее телу, положил их на грудь.
Она поняла, что у него были замечательные руки, большие и сильные, но когда его большие пальцы коснулись ее сосков, она выскользнула из его объятий.
— Сними свою одежду.
