Ползти куда-то в другое окно у меня уже не хватало сил. Эх, была не была, Присцилла! Придется тебе отбрехиваться всеми силами и подключать женское обаяние.
— Господа хорошие, пожалуйста, снимите барьер, иначе я разобьюсь, к огненному духу!
Не думала, что все случится настолько быстро. Барьер сняли, меня тоже. Порыв холодного ветра окутал мягкими полосами и осторожно внес сквозь открытое окно в кабинет, полный незнакомых мужчин. Впрочем, почему незнакомых? Двух из них я совершенно точно знала в лицо, а третьего по изображениям в своем же альбоме… Лорд Ирвин.
Перевела взгляд на главного недовольного моим появлением. Но удивительное дело, на рыжеволосого широкоплечего увальня, что до сих пор держал меня в воздухе, он смотрел еще более недовольно.
Затем присутствующие мужчины синхронно отвернулись. Все, кроме лорда Беверли. Тоже мне джентльмены!
— Отпустите меня немедленно! — потребовала, дернув узел подола, но тот не желал развязываться и скрывать от огневика мои оголенные конечности.
— Эггер, — приказал он. — Свободен.
— Простите, герцогиня, — смутился он и отвернулся, а меня мягко опустили на пол. Голые ступни коснулись мягкого ворса ковра.
Я ведь не представлялась, а меня здесь каждая кошка знает!
Лорд Беверли быстрыми движениями снял с себя камзол и укрыл меня от посторонних глаз. Затем и вовсе закрыл собой, обняв одной рукой и прижимая к сильному телу. Вкусно пахнуло костром и мандариновой ноткой. Какой необычный запах.
Он что-то говорил присутствующим мужчинам, но я не слушала. Я смотрела на его грудь, из которой к моей тянулась едва различимая огненная паутинка. Желание расстегнуть его рубашку преодолела исключительно из-за лишних глаз. Впрочем, лишних глаз не стало, как только мы перенеслись в другое место.
Лорд смотрел на меня с теплотой сверху вниз, по-прежнему сжимая в объятиях, хотя такой необходимости уже не было. И я была не против. Лорд Сазерленд пытался меня убедить, что Роберт Беверли — монстр, разрушивший мою жизнь, вот только почему-то моя душа тянулась к этому монстру. Душа тянулась, а тело помнило! Оно помнило!
Чтобы убедиться в этом, я провела кончиками пальцев по его щеке, шее, по вороту белоснежной рубашки и как-то так получилось, что расстегнула пуговичку. Затем вторую…
Следовало же убедиться, что ранения в том коридоре мне только привиделись. Или что Альберт их уже залечил!
Лорд перехватил мою руку и мягко спросил, обратившись по имени так, словно всегда обращался ко мне подобным образом:
— Присцилла, что ты делаешь?
— Вспоминаю, — сдвинув брови, я убрала его руку и расстегнула третью пуговичку, скользнула ладошкой под белоснежный шелк и закрыла от удовольствия глаза.
Его кожа горела под моими пальцами, которые помнили очертания этого тела… Каждый сантиметр, каждый бугорок. Со злостью дернула полы рубашки в стороны, и, не встречая сопротивления, по-хозяйски провела ладонями по широкой груди, плоскому животу, замерла лишь коснувшись жесткой ткани брюк. Перевела взгляд выше и замерла. Лорд Беверли смотрел на меня не с ненавистью. Он смотрел на меня с желанием. Этот мерзавец не просто лишил меня воспоминаний, он забрал память о нас!
— Я это помню, бездушный ты подонок! — ударила его кулачком в грудь.
— В прошлый раз был идиотом, — улыбнулся он, по-прежнему не сопротивляясь. — Но бездушным. Да.
— Зачем?
— Хотел уберечь тебя от своего мира. Но признаю свою ошибку. Следовало не памяти тебя лишить, а сослать в отдаленный уголок королевства и запереть в каком-нибудь монастыре!
Сказано было без злобы, даже с иронией, но возмущение захлестнуло с головой:
— Что? Я бы возненавидела тебя!
— Зато у тебя была бы целая жизнь. Чтобы меня ненавидеть. Жизнь, Присцилла.
— Ненавижу!
«Ненавижу тебя, Рэйнард!» — снова вспыхнуло в памяти. А потом этот взгляд… Горячее дыхание на моей шее, стук сердца. О, духи огня, он правда это сделал! Выжег меня! Забрал мои воспоминания, забрал нас!
— Ненавижу тебя, Рэйнард! — снова ударила его в грудь, затем еще, еще и еще. Затем толкнула на кровать и набросилась сверху, продолжая колотить.
В какой миг я оказалась придавлена к простыням, а удары сменились поцелуями, даже не поняла. Осознала лишь, что мои пальцы привычными движениями зарываются в волосы лорда, а тело податливо тянется навстречу. Губы же давно предали меня и мою злость, принимая жадные поцелуи, растворяясь в них, позволяя переплетаться нашим языкам.
Мы любили друг друга яростно и неистово, срывая одежду, которая стала лишней, борясь за право оказаться сверху. Но лорд, разумеется, победил. Приподнялся на локтях, чтобы заглянуть в мои глаза и победно улыбался.
— Это было больно, наблюдать за твоей жизнью, и не иметь права вмешаться… Особенно, когда ты стояла с ним у алтаря… В фате. Думал убью этого гада прямо там!
— Это было больно, слышать, что у тебя так быстро появилась любовница! — вдруг осознала собственные чувства, вспомнив слова некоего Муслима.
— В моей жизни есть и будет только одна женщина — это ты, — уверенно произнес он, обхватив мое лицо ладонями.
— Но любовница была, — ревность жалила скорпионом и не желала уползать.
Лорд неожиданно вошел в меня, заполняя собой, выбивая из моей головы неприятные мысли:
— Смотри на меня, Присцилла, — хрипло протянул он. Открыть глаза оказалось не так просто, а от увиденного и вовсе хотелось зажмуриться. В его глазах полыхал огонь желания. Темного, непреодолимого…
Я шевельнула бедрами и прошептала в отместку:
— Смотри на меня, Рэйнард, — ощущение собственной власти над этим сильным мужчиной волновало и стирало все страхи. Какая разница, кто был у него до меня? Важно лишь то, что сейчас в его жизни не может быть места для другой. Я осознавала это также ясно, как и то, что без него не смогу жить. Именно о нем тосковала душа!
— Ты мое проклятье… — прошептал он, накрывая мой рот поцелуем и резко подаваясь вперед.
Я плавилась в наслаждении, позволяя делать с собой все, что ему хочется. Позволяя подводить меня к вершине наслаждения и отступать, чтобы продлить чувственную пытку. Когда мир все же рассыпался множеством ярких искр, а тело содрогалось от горячих волн, качающих не только меня, но и Рэйнарда, воспоминания хлынули бурной ледяной рекой. Одно за другим, восстанавливая целостность мира, заполняя пустоту недостающими элементами паззла. Когда я вспомнила все, громко воскликнула:
— Сволочь!
Лорд недоуменно поднял голову с моей тяжело вздымающейся груди.
— Нет, не ты, — улыбнулась и потянулась навстречу поцелую, убрала с его лица смолянистую прядь, но потом все же добавила: — Впрочем, ты тоже хорош. Ты стер мою память!
Его черты заострились. Лорд перекатился на кровати, уходя от ответа на незаданный вопрос.
— Нет!
— Да, Присцилла. Это ничего не меняет.
— Это меняет все! — я вскочила и закуталась в одеяло, готовая, если понадобится, убежать. Но что-то подсказывало, что лорд не выжжет меня против воли. Он не станет применять силу. — Даже лишив меня памяти, ты не сможешь переиначить судьбу! Я вижу ее нити, Рэйнард! Одна из них, хочешь ты того или нет, связывает нас.
— По-моему, мои желания очевидны, — его улыбка была обманчивой. Я вспомнила все, в том числе и Луизу, которая живет взаперти и захотелось взвыть.
— Вот только не нужно! Мы найдем друг друга, несмотря ни на что. Положи между нами города и посмотри, как скоро я упаду на твою голову вновь! Или как скоро дух огня приведет тебя ко мне! Это не изменить! По какой-то причине духам угодно свести нас. Наша задача — выполнить их волю. Думаю, это связано с военной агрессией Ангариссии. Я слышала зов источника. Не знаю, что ангариссцы хотят сделать, но дух просил у меня защиты. И еще, короля убили! Как теперь быть? Ты же был там, почему ты…
— Присцилла! — лорд медленно поднялся. Вид голого мужского тела неожиданно смутил, и я отвернулась. Тоже мне, смущенная невинность! Пару минут назад извивалась под ним ужом и что-то ничуть не краснела! — Ты в этом участвовать не будешь!
