— Останься пока здесь с Марком, — шепчу я ей темной ночью. Рядом в кроватке спит наш сын. Прислушиваюсь к его дыханию, чувствую, как ручки жены скользят по груди, и сам не верю в сказанное. Чушь какая-то!
— Мы не можем всю жизнь прятаться, — гневно шипит моя храбрая девочка. Садится на постели. Откидывает назад волосы и возмущенно смотрит на меня. — Сережа, пойми… здесь тоже могут напасть. Нам лучше не распылять силы, а сосредоточить их на охране нашего дома. Утечка все равно будет. А вот от того, как мы дадим отпор, зависит многое…
— Малышка моя, стратег хренов, — смеюсь приглушенно. Хочу схватить ее в охапку, но получаю чувствительный удар по ребрам. Прижимаю Линару к себе, стараясь обезопасить бока от острого локотка. Провожу ладонью по груди, а вторую укладываю на небольшой животик.
— Не дерись, куколка. Вам с Машкой вредно, — шепчу, стараясь накрыть губы жены поцелуем. Она чуть-чуть сопротивляется, но почти сразу сдается. Проводит ноготками по моей голой спине и поудобнее устраивается на моих коленях. Чувствую, что сейчас взорвусь.
«Осторожней, чувак, — предостерегаю себя, укладывая Линару на постели. Тенью нависаю над ней, и я могу точно назвать тот момент, когда нас обоих накрывает безумная эйфория.
— Нужно возвращаться вместе, — снова принимается за свое Линара, стоит нам только выровнять дыхание. Укладывается у меня на груди и как кошка мурчит от удовольствия. — Сережка, возьми нас с собой…
И я, как набитый дурак, сдаюсь. Что может служить мне оправданием? Я не могу жить без этой женщины. Ни дня, ни минуты! Те четыре дня, которые я провел вдали от нее, до сих пор кажутся мне десятью кругами ада. Как только выжить умудрился, блин!
— Хорошо, — соглашаюсь со всеми доводами этой ласкучей кошки. — Только везде будешь ходить с охраной. Понятно?
— Конечно, — уверяет она. А я к своему ужасу понимаю, что всего не предусмотришь. Но и жену дома под замком удержать невозможно. Человеку трудно усидеть в четырех стенах. А значит, где-то мы все равно облажаемся. Вот только где? Но кто догадается заранее?
Знал бы прикуп, жил бы в Сочи!
«Не хочу постоянно дергаться от каждого шороха!» — одергиваю сам себя. Нужно действовать на опережение. Застать врага врасплох и ударить первым по правилам никитской шпаны.
— Вызывай Ступу, — велю я Трофиму. — Буду с ним лично базарить. Только заранее ничего не сообщай.
— Когда вернешься? — осторожно интересуется мой единственный друг.
— Скоро, — роняю уклончиво. Не хочу подозревать еще одного. Хватит.
В Никитск мы выдвигаемся поздней ночью, на прощанье перецеловав хозяев дома и Галину. Осторожно наклонившись, целую в щеку женщину своего отца и не чувствую к ней злости. Только уважение и благодарность. Как бы сложилась наша жизнь, если бы не она? Просила братьев помочь и отправила ко мне своего сына. Оглядываюсь на единокровного брата.
Саня, подмигнув, садится за руль дядькиного Рэнджа.
— На этой тачке нам никакой пост не страшен, — замечает вскользь. И открыв заднюю дверцу в натопленной заранее машине, благоговейно наблюдает, как моя жена укладывает Марка в автолюльку.
— Мой племянник, — хмыкает довольно.
— Осторожно, мальчики, — крестит нас на дорогу Галина. Петр со Светланой целуют нас в обе щеки и добродушно соглашаются приехать в гости.
— Ждем вас на свадьбу! — машет рукой Линара, садясь рядом с Марком на заднее сиденье. Машина трогается, увозя нас прочь из глубокого тыла. Домой. В неизвестность.
— Какие-то идеи есть? — тихонько спрашивает Саня, как только моя жена и сын засыпают. — Что думаешь предпринять?
— Понятия не имею, — морщусь недовольно. — Разберусь со Ступой. А там решим.
— Телефон Шмелева пробили. Нет его в Никитске.
— А тот, на котором установлен Телеграм?
— Скорее всего, заходит с ноута или с компа. Его айфон в сортировочном центре Почты России в пригороде Краснодара.
— Как он туда попал?
— Наверняка отправил посылочку из Никитска. Хитрая скотина.
— То есть, был и сплыл?
— Выходит так…
— И что делать?
— Держать ухо востро, где-нибудь да мелькнет. Я бы с вашего поселка начал. Эта тварь должна ошиваться поблизости. Присмотритесь к местному населению. Может, кто сдает комнату или квартиру.
— Да уже всех прошерстили, — рыкаю, ощерившись. Самому надоели безуспешные поиски. — Где-то законопатился, скотина. У меня камеры вокруг дома в радиусе километра понатыканы. Даже в лесу. Мышь не проскочит. Но эта рожа нигде пока не попалась. Может, грохнул кто…
— А этот дом на спорной территории? — отрывисто бросает Саня, не сводя внимательных глаз с трассы.
— По периметру стоят. Так смешно, когда туда зверье попадает. Хоть в ВВС отправляй, — усмехаюсь я невесело.
— Натуралист, — улыбается брат.
— Как у тебя с этой Ирой? — спрашиваю от нечего делать.
— Никак, — огрызается Саня и тихонько включает музыку, давая понять, что о личной жизни разговаривать не намерен.
Мы приезжаем домой почти под утро. Под радостные вздохи Элки и Надежды вваливаемся в холл.
— Кушать что будете? — хлопочет вокруг повариха.
— Давай чай и что там есть у тебя… Бутеры… Пирожки…
— Бутербродики нарежу, — кивает она радостно. — А пирожки… утречком нажарю. Как ты любишь, Сергей Алексеевич! Полечка, а тебе что?
— Мы спать, — вздыхает любимая и, забрав у меня из рук сына, уходит в нашу спальню.
— Добро пожаловать в мою хату! — хлопаю по плечу Саню. — Располагайся, брат. Сейчас пока перекусим, Элка тебе спальню приготовит. Отдохни с дороги…
— Было бы неплохо, — соглашается без раздумий. А я в который раз задумываюсь об очередном фортеле судьбы. Брат! Самый настоящий. Родная кровь. Даже представить себе не мог такой поворот событий.
Разглядываю нас обоих в зеркальном отражении. Одинаковые фигуры, посадка головы и даже взгляд.
— Чего пялишься? — недовольно бурчит Саня.
— А мы похожи, — ухаю довольно. И тут же оказываюсь в медвежьих объятиях.
— Бро! — выдыхаем одновременно и ржем тихонько.
25
Назарет
— Чем он тебя взял? — холодно интересуюсь у Ступы. Каждое слово бросаю как плевок. Не прячу презрения и обиды. Хочется вдарить в испуганное побледневшее лицо. Плюнуть в мигающие от страха глазенки. Но сдерживаюсь, не желая мараться.
На лице предателя отражается первобытный ужас. Что это? Почему так боится? Именно меня… Ну, не мог же он трахаться с Вероникой за моей спиной? Полная чепуха! Моя рафинированная красавица-жена и это чмо? Невозможно даже представить. Параллельные прямые никогда не пересекаются. Вселенные тоже. Вероника всегда просила протереть руль салфеткой, когда я садился на место Ступы. Брезговала. И не считала его человеком. Мужчиной тем более. Тут какая-то другая мулька…Что-то давно забытое. Личное. Потаенное! Вот только что? Пытаюсь сообразить, но ничего не получается.
— Советую рассказать, — бросаю негромко. Сажусь в кресло и с презрением смотрю на тушу, плюхнувшуюся передо мной на колени. Смотреть противно.
— Я и так все знаю, — усмехаюсь, блефуя. Но Ступа недоверчиво мотает башкой.
— Врешь, Назарет, — мотает он коротко стриженой башкой. И словно что-то пережевывает пухлыми губами. — Если б знал, ты бы так спокойно не разговаривал. Ничего тебе не скажу. Жить хочу! — выкрикивает он в запале. — Выгоняй меня! Избей! Каюсь! Виноват! Предал тебя! — орет он театрально и неожиданно смолкает, изумленно глядя на Саню. Мой новоявленный брат сидит, развалившись около большого письменного стола из карельской березы. Спокойно разглядывает стоящие поблизости фотки, не обращая внимания на спектакль Вадика Ступина. Вертит в цепких пальцах металлическую рамку в форме дерева, где в случайном порядке расположены снимки моих близких. Мама… Вероника… Отец… И даже Марк. Вот только Линары пока нет. Непорядок. Нужно исправить.
- Его такого довольного не припомню, — стучит по маленькому бронзовому сердечку. Вглядываюсь мельком. Отец… Держит в руках новый фотоаппарат и смеется. А я в этот момент щелкаю его на свою раздолбанную мыльницу. Оттого и снимок получается немного мутным.
