— Открывай глаза.
— Где мы?
Это было единственное, что я смогла из себя выдавить, когда открыла глаза. С первого взгляда казалось, что мы спустились в огромную пещеру. Влажные каменные стены, подземная река и запах сырости. Но стены светились золотистыми прожилками, а вода в реке, как будто искрилась.
— Это «Безмолвный Храм».
— Потрясающе красиво.
— Кто-то из моих предков вырубил его для своей прии. Но обряд так и не состоялся.
— Почему?
— Они умерли. В одной из первых битв за Рартор.
— Звучит как-то грустно.
— Согласен. — Бадран улыбнулся, поцеловал меня в глаза, и подвел к краю реки. — В этом храме так и не прошло ни одной службы, ни одного обряда. Поэтому, он и называется Безмолвным.
Пояс халата упал на пол. А за ним последовал и сам халат. По ногам побежала теплая дрожь, губы пересохли, дыхание сбилось. А Бадран потянул меня в сторону реки. Прохладная вода ударилась о ноги и заискрилась.
— Я хочу, чтобы он наконец-то исполнил свое предназначение. — Арахнид тоже сделал шаг. — В стенах «Безмолвного Храма», беру в свидетели стены Рартора, — прожилки на стенах вспыхнули огнем, — воду Рартора, — вода заискрилась сильнее, — пламя Рартора — края реки вспыхнули огнем.
От неожиданности прижалась к Бадрану. Мужские руки прижали к груди, под щекой громко ударилось сердце арахнида.
— Я приглашаю тебя в свой дом, чтобы ты стала в нем хозяйкой. — Он выдохнул, и осторожно поцеловал мою дрожащую ладонь. — Я отдаю тебе свою жизнь и свободу, чтобы ты могла распоряжаться ими. — Поцеловал вторую ладонь.
Из глаз потекли слезы то ли радости, то ли волнения. Соленые капли скатились на подбородок и упали прямо в искрящуюся реку.
— Я стану твоим безмолвным стражем, твоей защитой, твоей опорой, твоим карающим мечом, твоим преданным рабом. — Он опустился на колени, глаза любимого мужчины сверкнули красным. — Ты станешь моей? Навсегда.
— Да. Конечно да. — Руки дрожали, ноги дрожали, я даже не заметила, как руки покрылись золотой паутиной.
А Бадран ошарашено смотрел на золотистый орнамент на своих руках и повторял:
— Моя. Только моя.
Глава 41
Дарина
семь месяцев спустя
С ночи, когда я стала женой арахнида, прошло семь месяцев. Или чуть больше. Не знаю. Слишком много событий произошло за это время. Особенно тяжело шли первые пару месяцев. Суд отпустил Бияру из-под стражи. Признал арахниду неопасной, и разрешил жить дома до вынесения приговора. Бадран был в ярости, когда увидел мать в особняке.
Не знаю, как она смогла договориться с судом. То ли заплатила, то ли судья была чем-то обязана Бияре. После этого события стало понятно, что арахнида в конце концов будет оправдана. А я, когда вспоминала, что со мной могли сделать трехликие, допустить этого не могла. На помощь пришел Сарх.
Этот старик остался служить у Бадрана. Более того, этот старый хмырь следил за «женской» частью дома. Надо сказать, что с обязанностями он справлялся великолепно. Именно Сарх подсказал Бадрану обратиться в «Верховное судилище Альянса». Бияру изолировали через 3 дня после рассмотрения прошения. Но за тот короткий период, пока она находилась в Клане, крови у меня свекровь попила от души.
Арахнида инициировала разбирательство по вопросу изъятия Бавды у Бадрана. А когда выяснила, что земля фактически принадлежит мне, попыталась ее отсудить. Сначала давила на то, что невестка является представительницей «слаборазвитой расы». С таким интеллектом как у меня, даже полы мыть доверить нельзя. Не говоря уже о каких-то серьезных вещах. Пришлось доказывать уровень своего интеллекта местной комиссии по вменяемости.
Пройти тест было несложно. Более того, те вопросы, что высветились на экране, осилила бы даже дворовая собака. Но, чтобы быть уверенным в «беспристрастности экспертов» Бадран пообещал комиссии стереть с лица Рартора их кланы.
После неудачи с признанием меня недееспособной, Бияра решила воспользоваться козырем с трехликими. Свекровь заявляла, что «в брюхе моем живет плод трехликого». А значит, я ставлю под угрозу благополучие Черного Клана и Рартора. Это стало последней каплей на мельницу терпения мужа. Подозреваю, если бы не мои уговоры, арахнида давно валялась бы мертвой где-то в пустыне. Но мне не хотелось чувствовать себя виноватой в смерти свекрови. Бадран запер ее в одном из подземных казематов и обратился в Альянс. Сторожить родственницу поставили япи. Белая Моль оказалась для Бияры страшнее бубонной чумы.
Охрана говорит, что япи был первым, кто умудрился довести арахниду до истерики. Что малыш там с ней делал, даже знать не хочу. Но чувства вины за этот поступок меня так и не посетило.
Чтобы раз и навсегда закончить с этой историей я согласилась на процедуру извлечения воспоминаний. Процедуру не самую приятную. Но позволяющую, наконец-то поставить все точки на свои места.
Альянс, к счастью, принял к сведению все материалы, которые предоставил Бадран. От хищений и нецелевой растраты средств, до покушения на мою жизнь. Арахниду приговорили к заключению в казематах Арикана. Не знаю, что это место из себя представляет, но по взгляду Бияры поняла, это далеко не курорт.
Халифу, в конце концов приговорили к смертной казни. В ходе следствия выяснилось, что она заключила контракт с трехликими. Владелица сети публичных домов продавала им женщин для оплодотворения. Жертвы, естественно, даже не подозревали с кем спят и какие последствия за этим последуют. Часть проституток, к этому времени была мертва. Другие не знали, как жить дальше после того, как открылась правда. Мне было жаль этих девушек. Но я гнала эти мысли прочь. Потому что волноваться мне уже было нельзя.
Улыбнулась и положила на стол столовые приборы. Я ждала Бадрана. Ждала, чтобы сообщить ему самую важную в жизни новость.
Сарх
Смотритель обошел верхний этаж особняка, подошел к смотровому окну, чтобы опустить ставни и замер. Он смотрел на место, где раньше жил гарем Бадрана. Тот особняк Сарх помнил до мелочей, каждую завитушку на входной двери, каждую царапинку на паркете. Арахнид прикрыл глаза и улыбнулся. Столько всего происходило в этом особняке
Он помнил, как Бадран принял в дом первую наложницу. Не по любви или симпатии. Просто пришло время. Арахниды пытались следовать традициям. Они создавали иллюзию порядка и правильности.
Самку Сарх выбирал сам. Молоденькая жума с прозрачными крыльями и пухлыми губами. Она смотрела на паука как на божество. Бадрана такое поведение забавляло и немного льстило. Правда, в гареме Жума продержалаь недолго. Наложница не справилась с давлением появившихся соперниц, и Бадран отпустил ее с хорошими отступными. Пару лет Сарх следил за судьбой самки. Пока та не вышла замуж и не обзавелась потомством.
Сарх тихонько хихикнул. Приятные воспоминания теплым облаком укутали арахнида. Сейчас на месте бывшего гарема была ровная площадка. Дом снесли почти сразу, как последняя наложница покинула его гостеприимные стены. Но Сарх об этом ничуть не жалел. Скоро, у него должен появиться новый господин. Совсем крошечный арахнид. Старик был счастлив.
Что касалось новой хозяйки, она ему нравилась. Странная, но сильная, решительная и в то же время, в отличие от матери Бадрана, она не пыталась разрушить все на своем пути. Наоборот, за эти семь месяцев клан расцвел.
Даже ее питомец, вездесущий япи, Сарху нравился. Хоть и уничтожал за сутки столько продуктов, сколько мог съесть стандартный выводок пауков за неделю. Куда в него столько помещалось, один Космос знал.
— АМ!
Требовательное «ам» раздолось откуда то снизу.
— Пойдем. — Хмыкнул Сарх. — Я тебя покормлю, обжора.
— Ам! — Одобрительно кивнул япи и потянул вверх ручки.
— А ты знаешь, что скоро у нас родиться маленький хозяин?
— Уи.
— Я тоже рад.
Дарина
— Что это? — Муж задумчиво крутил в руках крохотные носочки.
