Особенно добровольно. Зная твою подружку, сомневаюсь, что она согласится помогать той, кто оторвал у нее крыло.
В словах профессора была истина. Миртл костьми ляжет, но не поможет Виктории, особенно когда поймет, что к чему. Она, скорее, перегрызет себе вены, чем хоть пальцем пошевелит для помощи той, кто замучил столько ее соплеменниц.
И тут меня осенило.
Я раскрыла ладонь, внимательно присматриваясь к крылу: не смято, не сломлено, хоть и оторвано, но не было следов крови, а значит, Миртл рассталась с ним почти безболезненно и, похоже, даже осознанно.
– Миртл сама оторвала крыло, – произнесла я. – Оставила нам, когда поняла, куда вляпалась. Значит, мы тоже можем сварить зелье. Обольем Викторию, и дело с концом!
– И как же ты собираешься к ней подобраться? – спросила Мефиста. – Думаешь, она так просто к себе подпустит? Я даже помочь не смогу. Если ты права, то рядом с живой феей Виктория почти неуязвима. Менталисты ей ничего не могут сделать, и стража, скорее всего, тоже. Сытая вампирша, которую несколько месяцев баловали кровью, очень сильна.
– Не буду спорить, – ответила я. – Но у меня есть когти и умение лазать по стенам. Надо только подобраться поближе и вовремя на нее упасть.
– А если зелье попадет на тебя? Или еще на кого-то?
– Значит, постараюсь падать аккуратнее, – уверила Мефисту я, хоть и сама до конца в это не верила.
Всегда что-то может пойти не так.
Кристофф
– Что в колбе? – спросил я, с осторожностью обходя Викторию по кругу, та же внимательно за мной следила, но отвечать не спешила.
Попытки проникнуть в ее мысли оказались бесполезны, и дело даже не в Миртл. Артефакт на шее вампирши защищал крайне надежно.
Краем глаза я заметил, как один из телохранителей отца, огневик, пытался призвать стихию, но у него ничего не выходило, и вряд ли выйдет, пока я не придумаю, как спасти Миртл из цепкого захвата, чтобы фея могла сбежать подальше…
– Вы бы могли помочь, – кивнул я на дочурку Гемахолду-старшему. – Совсем же распоясалась.
Тот попытался сделать к ней шаг, но она остановила его предостерегающим жестом.
– Еще одно движение – и ты обратишься в прах. Одна капля зелья, и магия в тебе исчезнет навсегда. А в твоем возрасте это крайне опасно.
Герцог испуганно отшатнулся от дочери, явно понимая, что та не шутит.
– А на себя пролить не боишься? – спросил я, наконец добираясь до собственного отца.
В тесном помещении на коляске он был практически беспомощен, пришлось встать между ним и Викторией, чтобы у короля были хоть какие-то шансы спастись от злобной девчонки.
– Не боюсь, – улыбнулась Виктория. – Именно за этим мне была нужна фея. Забавные создания. Будто тьма и свет слились в них и ходят по кругу. Артемиус посвятил жизнь, чтобы понять, как работает этот эффект. Он только в последний год обнаружил, что магия фей циклична, может отнимать магию, выжигая резерв, а может усилить, а после снова отнять. При этом очень важен нюанс – настроение феи, когда она делает тот или иной ингредиент для зелий. Собирала мед в отличный солнечный денек – жди повышения резерва, лил дождик – жди от ложечки меда какую-нибудь гадость. Или как с пыльцой. Радовалась феечка – вышло любовное зелье. Ей было страшно и грустно – и зелье лишило оборотней магии.
Виктория кивнула на мертвых близнецов.
– Поэтому ты замучила тех фей? А потом оторвала крылья? – догадался я.
– Чтобы достигнуть максимального эффекта. – Виктория поболтала бутылочкой в воздухе. – И для этого же мне нужна была Миртл добровольно, чтобы защитить меня от неожиданных последствий. А то вдруг я окажусь неловкой и оброню пару капель на себя.
– Не очень похоже, что она тут добровольно, – видя, как брыкается Миртл, ответил я.
Виктория усмехнулась.
– Я, конечно, рассчитывала на большее содействие с ее стороны, что Миртл будет нести месть во имя погибшей Габриэль, но вышло чуточку иначе. Поэтому пришлось импровизировать. Либо Миртл со мной, либо я ломаю вначале шею ей, а потом ее подружке Габи. Так что она вполне себе добровольно тут. Правда, милая?
Миртл вновь хищно клацнула зубами, пытаясь оттяпать Виктории палец.
– Когда все закончится, я тебе эту склянку в рот залью, – пообещала она вампирше.
– Ну вот еще, – усмехнулась та. – Когда все закончится, больше не будет Дома Вивьерн. Магия в этом замке останется только у тебя и у меня. И ты поймешь, что со мной лучше дружить.
– Весьма изящный план, – отозвался из-за моей спины отец. – Кристофф, ты бы не мог отодвинуться, я бы хотел смотреть в лицо этой милой рье. Мы бы могли обсудить беспокоящие ее вопросы и решить их дипломатическим путем.
– Нечего обсуждать. Из-за вашего попустительства мой Дом веками вымирает, вы пригрели вокруг себя людей, место которым на каторге, но вы посчитали их полезными, и они оставались на свободе.
– Вы про Артемиуса? Он был предан короне.
– Он был предан золотым льинам, – огрызнулась Виктория. – Кто больше платил, тому и предан. Не правда ли, отец?
Она обернулась к герцогу Гемахолду, но тот молчал.
– Вокруг вас столько врагов, а вы кичитесь своим даром читать мысли. Взять хотя бы моего отца, – продолжала вампирша. – Он ведь давал деньги людям, которые пытались свергнуть вас в прошлом году. Давал опосредованно, как бы не зная, к чему все идет. И эта легенда о том, что мы якобы боимся солнца – полная чушь. Мы просто нашли способ оправдать свой отшельнический образ жизни. Не ходим на балы и приемы, стараемся почти никогда не попадаться менталистам на глаза. Свои планы строить гораздо удобнее, когда тебя списали со счетов, как вымирающий Дом. Мой отец очень хитер! А когда не вышло силой, решил, что проще выдать меня за Кристоффа.
Мой отец почему-то улыбался:
– Признаться, я даже рад, что у меня не будет такой невестки, как вы. А вы, герцог Гемахолд, должны бы гордиться собой. Девочка очень хваткая. Далеко пойдет. Выходит, все из-за Артемиуса? Знал бы, лично казнил бы.
– Из-за моего отца. Он заварил всю кашу. Если бы не он уговорил Артемиуса оклеветать Френсиса, то и того не сгноили бы на каторге. Ничего бы не произошло. Френсис уже был мертв, когда я узнала, что ношу его ребенка. Я пыталась решить вопрос иначе. Дом Бэдфорд посылал к Артемиусу своих людей, с ним пытались договориться. Он не согласился. В итоге пришлось решать самой. Уже перед разговором с ним я знала, что в конце старик либо согласится дать показания о невиновности Френсиса, либо
