Он откинул мешковину в сторону и завернул каждое из тел в белое полотно, затем уложил их на кровать и закатил в дом.
Я наблюдала за этим в абсолютном шоке. Неужели Рамис сошел с ума? Зачем ему мертвецы? Если бы он хотел их закопать, это было бы объяснимо. Но все выглядело так, будто он хотел их спрятать.
На ватных ногах я вошла в таинственную избушку. Как же я ошибалась! Оказалось, что избушка совсем не маленькая, да и не избушка вовсе, а самый настоящий добротный дом. Стены были обиты свежевыкрашенными бревнами — запах краски, пусть и остаточный, я чувствовала особо остро. Пол отмыт начисто, как и окна. Никакой пыли или паутин.
Большие куски старого камня выложены вокруг очага высокой аркой. Я шагнула вглубь и увидела развешанные под низким потолком пучки трав. В углу стояли несколько заколоченных деревянных коробок, а прямо над ними располагалась деревянная лестница, ведущая на чердак.
Но мое внимание привлекла другая лестница, та, что была спрятана в тени противоположного угла. И она устремлялась вниз.
Смотря под ноги, я осторожно подошла к широкой шахте, по краям которой с потолка свисали четыре крепления.
Повертев одно из них в руке и прикинув расстояние между ними, поняла, зачем они Рамису. Так он переместил тела воинов. Ступив на шершавую ступеньку, я почти на ощупь спустилась вниз.
Темнота закончилось так же быстро, как и началась. Я и понять не успела, как очутилась в новой лаборатории. Вот почему старая была вычищена, он попросту перенёс все сюда.
Потолок и стены были обшиты тяжелыми железными пластинами, в которых виднелись крючки для множественных лантерн. Понятное дело, что в подвале окон нет. Хотя это место больше похоже на секретное убежище чем подвал.
На огромном количестве полок лежали книги, бумаги, свертки. В ящиках поблескивали аккуратно упакованные разноцветные колбы. Невооружённым взглядом было видно, что Рамис не успел распаковать всё. Как и вверху, здесь в углу тоже стояли заколоченные ящики. Но ни алхимика, ни мертвецов здесь не было.
Я подняла голову, чтобы найти на потолке дорожки для креплений, и последовала за ними. Интересно, сколько времени заняло выкапывать эти катакомбы? Или избушка изначально была с сюрпризом?
Толкнув тяжелую дверь, я вошла в помещение, где три мёртвых воина лежали, прикрытые белыми полотнами. Я зажала рот, но в этот раз не от ужаса, а от сожаления и страха. Между тонкими кроватями, на которых лежали милитары, суетился алхимик.
Под голову каждого из них он положил небольшую подушку. Белые полотна накрывали широкие белые плечи. Рамис заправил каждую кровать, как заботливые матери делают это для спящих детей. Но милитары не спят, они умерли.
— Ра, зачем это все? Зачем тебе милитары? — страшно было даже подумать, что произойдет с их телами через пару дней.
— Это часть плана, — коротко и звонко отозвался он, проскакивая мимо меня за дверь. Через секунду он вернулся с колбой, в которой лежали голубые шарики. — Прости, я не могу терять больше времени. Необратимые процессы могут начаться вот— вот!
Алхимик продолжал что— то бормотать себе под нос, я решила больше его не отвлекать и просто наблюдала. Рамис осторожно откупорил крышку и пинцетом достал оттуда три капсулы, которые разложил на блестящем металлическом подносе. Неся его перед собой, как самое настоящее сокровище, он вложил по одной капсуле в рот каждому из воинов.
— Что ты делаешь? — еле слышно вымолвила я. — Ты сказал, что у тебя мало времени… Мало до чего?
— До того, как они умрут, — простодушно ответил алхимик, будто его ответ сам по себе должен был все разъяснить.
— Эти капсулы что, оживляют? — не понимала я.
— Именно, — ответил Рамис и, чуть подумав, добавил, — но действовать нужно быстро. Надеюсь, успел.
— Кто их… так? — спросила после недолгой паузы. Идею оживить милитаров я считала отчаянием. Мертвые не оживают.
— Кристиан.
— Так это правда… — я прислонилась к прохладной стене, уже ничего не понимая. — Почему он их… черт, я даже произнести этого не могу!
— Я же говорю — это план.
Я подняла на Рамиса глаза, полные слез, которые не могла и не хотела сдерживать. Вот теперь Кристиан точно преступник, которого ждет суд и заточение под цитаделью.
— Это плата за поединок с Дамианом. Законы, по которым живут демоны, древние и очень жестокие, — он опустил взгляд и грустно улыбнулся собственным мыслям.
— Ты же понимаешь, что не сможешь их воскресить? — я покачала головой глядя на серые лица милитаров.
— «Воскресить» не лучшее слово, но, вообще— то, с очень высокой вероятностью, смогу. Огонь, который течет по жилам милитаров, долго не умирает и отчаянно борется за любую возможность выкарабкаться. И я только что дал ему оружие против смерти.
— Таблетки бессмертия? — недоверчиво предположила я.
— Как раз наоборот, таблетки смерти. Я разработал их для Кристиана.
— Зачем они ему? — от удивления я подалась вперед, пытаясь утихомирить бешеное сердце.
— Это давняя история, — Рамис махнул рукой, но по моему взгляду понял, что рассказать придётся. — Помнишь, как вас в лесу атаковал Фатус? В Кристиана попали несколько ядовитых игл, и он заметил, что это сделало его сильнее. Вернее, сделало сильнее его огонь. Это сейчас он легко перемещается через коридоры, но так было не всегда.
— Из— за яда фатуса он стал сильнее?
— Нет, — выдохнул алхимик, — но он заметил связь и тем самым вдохновил меня на эксперимент. Я раздобыл еще яда и сделал концентрат. И тогда Кристиан принял тройную дозу, которая вырубила его на почти два месяца.
— Так вот почему его не было столько времени. Я думала, что он был в поездке.
— Угу, в поездке на тот свет и обратно, — Рамис покачал головой. — Я тогда думал, что поседею, клянусь. Но он выкарабкался.
— То есть вместо того, чтобы убить, яд делает сильнее?
— Яд убивает, точка. Но вот огонь, как я уже и сказал, отчаянно борется за жизнь.
— То есть ты дал им яд?
— Да. Огонь должен его победить и выжить.
Безумные вещи, которые говорил алхимик, странным образом подчинялись логике. Я помнила капитана той ночью, его блестящие во мраке глаза и уставший вид. Тогда он сказал мне, что скучал. О Боги, как скучаю сейчас я…
— Ра, — я будто очнулась ото сна, — тогда получается, если милитары очнутся, то Кристиану ничего не будет?
— Я… я не знаю, что ответить. Сейчас все стремительно разворачивает не в нашу пользу.
— Что будет, когда вернется Кристиан?
Рамис разорвал взгляд и отвел глаза в сторону, прислушиваясь. А затем навис над лежащим с ним рядом милитаром.
— Я слышу хрип, — тихо сказал он. — Я слышу хрип, он дышит! Адриенн дышит!
***
Когда Рамис говорил о том, что огонь будет бороться за жизнь милитара, я думала, что это было фигурой речи. Милитары были мертвы не один день. И я была уверена, что желание Рамиса их воскресить — это амбиция, фантазия, которой не суждено стать явью.
Но как же я ошибалась! Милитары приходили в себя по одному. Все начиналось с хриплого дыхания. Затем наступал сильный булькающий кашель. Не зря у них под головами были подушки.
Воины не двигались, не говорили, их тела по— прежнему были оплетены синим рисунком вздувшихся вен. Это выглядело жутко и завораживающе, потому что мертвые тела медленно возвращались к жизни. Рамис говорил, что восстановление дыхания — это первая стадия и самая легкая…
Про себя я думала, как это оживление может быть легкой стадией? Но когда милитаров начало скручивать от судорог, да так сильно, что их пришлось привязывать за руки и ноги к бортикам кроватей, я наконец поняла, что он имел в виду.
Победа огня над смертью на самом деле была схваткой за выживание. И отступать смерть не хотела. Днями напролет, почти без сна и отдыха Рамис наблюдал за демонами. Он даже отшучивался, что на чердаке лежанка всего— то одна, и в любом случае спать ему некогда.
Мне это не нравилось. Сколько он так продержится без сна?
