Сердце сладко таяло в груди. Душа точно расправляла лебединые крылья.
На земле мне было суждено одиночество, интриги моей предшественницы неожиданно обернулись благом для нас обеих.
Только теперь я поняла, что люблю Инара, и не променяю ни на кого другого.
Узор на моих запястьях набирал силу, начиная сиять серебристым лунным светом.
Только сейчас поняла, что это тоже часть древнего свадебного обряда.
За дверью раздалось пение.
Женские и мужские голоса переплетались в вечном танце любви и жизни.
Даже смерть оказалась совсем не тем, чем нас учили на уроках биологии.
Это лишь коротка передышка перед новым путешествием и возможностью стать лучше, чем ты стал в прошлой.
— Пора, — шепнула Кодесса. — Полночь настала. Ты уверена, что согласна. Исправить ничего уже будет нельзя.
— Нет, Коди. В том-то и дело, что не нужен никто другой.
И-опаньки! Даже икнула под покрывалом.
Никогда не думала, что однажды скажу вслух такую крамолу. Ведь нам вбивали в голову, что незаменимых на свете не существует.
Его корисса заботливо накинула мне на голову, придирчиво меня осмотрела и оправила складочки полупрозрачной ткани.
Распахнулась дверь и через порог перешагнул Инар.
Совсем не ожидала, что меня подхватят на руки и быстрым шагом понесут на небольшую поляну, залитую ярким лунным светом.
В центре высились огромные часы в серебряном корпусе. Вместо песчинок в них был мелких речной жемчуг.
— Инар, не смей нарушать вековые традиции! — гневно выкрикнула какая-то незнакомая мне тёмная богиня.
— Отстань, Лэкк-Дриэлл. Ещё не хватало, чтобы мою суженую выкрали из-за того, что я послушался не слишком дельного совета!
Из заклубившихся вокруг мрачных теней то и дело выскакивали те, кто был против нашего брака.
Кориссы под предводительством Лаиссы тут же брали ситуацию под контроль.
Мой жених нёсся к заветной поляне во весь опор, врубив все свои способности на всю силу. Он не имел права споткнуться, упасть, уронить меня или не оказаться около Жемчужных часов Вечности до того, как жемчужинки упадут вниз. Тогда мы навеки потеряем право быть вместе.
Когда Инар поставил меня рядом на поверхность, точно сотканную из призрачного серебристого шёлка, в верхней части оставалось всего двенадцать песчинок.
Мы начали торжественно, но несколько торопливо говорить слова древней клятвы верности.
Узоры на наших руках ярко вспыхнули, сплетаясь воедино. Теперь узор был иной. Он был похож на оба прежних, но всё же другим.
Новоиспечённый муж сорвал с моей головы явно сильно раздражавшее его покрывало и отдал Кодессе. Потом притянул в себе и поцеловал так, что у меня всё перед глазами потемнело.
— Клянусь, Лэкк-Елизаветт, ты никогда не пожалеешь, что доверила мне себя.
— Ну, будешь себя плохо вести, будешь иметь дело с Кодессой, Лаиссой, Ильсри и её родственницами. Да и от названых родителей получишь взбучку.
Я почувствовала, что плавлюсь, как воск в руках любимого мужчины.
Это оказалось неожиданно приятно. Никакого протиста в душе не вызывало.
Тут цвет сияние изменился, став огненным. Я с удивлением увидела, что наши будущие сын и дочь вернулись, чтобы продолжить свой путь уже в Измерении Ушедших в свой строк. Сияние обняло нас, заставив что-то внутри полыхнуть в ответ нестерпимым жаром полуденного зноя.
Потом муж подхватил меня на руки, и мы просто сбежали. Оставив гостей веселиться, как того требовали древние традиции. Нам же сейчас больше никто не был нужен кроме друг друга.
С этого дня эта реальность полностью приняла меня, как ещё один важный узор на ткани бытия.
