— Все будет так, как ты захочешь, — сказал он и поцеловал ее в губы.
Она закрыла глаза и улыбнулась.
* * *
— ТЫ никогда не говорил мне, зачем ты это делаешь. Почему ты стал преследовать работорговцев.
Ричард повернул голову и посмотрел на нее. Шарлотта лежала на животе на одеяле, все еще обнаженная и полностью принадлежавшая ему. Эти великолепные волосы рассыпались по ее спине шелковым водопадом. Ее лицо, шея и руки были загорелыми, но грудь и выпуклость ягодиц были бледными, и интимная обнаженная часть этой бледной кожи казалась очень сексуальной. Она лежала рядом с ним, довольная, возможно, даже счастливая, совершенно непринужденная, глядя на него своими серебряными глазами. Словно солнечный свет, пробивающийся сквозь дождь, подумал он.
Ммм, Моя. Моя Шарлотта.
Он сделал ее счастливой, заставил стонать и просить о большем. Если бы это было в его власти, он сделал бы так, чтобы так было всегда.
«Так может быть всегда», — прошептал тихий голос внутри него. Он мог взять ее с собой и исчезнуть. Просто уйти. Никто не осудит его. Никто, кроме призраков в его воспоминаниях.
Ричард протянул руку и погладил ее по плечу.
— Ты помнишь девушку в особняке Камаринов? Ту, что встретила нас?
— Вы похожи. Она твоя дочь?
— Она моя племянница. Ее зовут Софи.
— Та самая Софи? Та, которую ты спасал, когда бредил?
Он кивнул.
— У моих бабушки и дедушки было несколько детей. Мой отец был старшим сыном, а Густав, мой дядя, вторым. Наша семья была вовлечена в междоусобицу. В Трясине каждый с кем-то враждует. Наша вражда была давней, с глубокими корнями.
— Так вот почему твоего отца застрелили на рынке?
— Да. Я был слишком молод, чтобы заботиться о семье, еще ребенком по меркам Трясины, поэтому Густав стал главой нашего клана. У него было две дочери: Сериза, которая теперь замужем за лучшим другом графа Камарина, и Софи.
— Так ты ее кузен?
— Технически. Наши отношения всегда были больше похожи на отношения дяди и племянницы. Я достаточно взрослый, чтобы быть ей как отец. Густав часто бывал занят. Однажды он ушел, взяв с собой жену и Серизу, и ко мне пришла Софи. Она хотела спуститься на лодке вниз по реке до Сиктри, ближайшего города. Приближался день рождения ее матери, и она хотела продать немного вина, чтобы купить ей подарок.
Рассказывать эту историю было все равно, что вскрывать старую рану глубоко внутри него. Он был удивлен, что это все еще было так больно, после стольких лет.
— Селеста, моя троюродная сестра, поехала с ней. Я не видел в этом ничего страшного. Селеста была способной молодой женщиной и хорошим стрелком. В Трясине все друг друга знают, а у нашей семьи была опасная репутация. Никто, кроме враждующей семьи, не посмел бы их беспокоить, да и наша вражда тогда остыла до тлеющего уголька. Я дал им добро.
— Минут через двадцать их обнаружила шайка работорговцев. Они всадили пулю в голову Селесте. Она упала в воду, и Софи последовала за ней. Когда Софи вынырнула на поверхность, работорговцы ударили ее веслом по голове и втащили в лодку.
Шарлотта придвинулась ближе к нему, обхватив его пальцы своими.
— О работорговцах в Трясине и слыхом не слыхивали. Граница с Луизианой единственное место, откуда они могут проникнуть, но она слишком тщательно охраняется. Кто-то со стороны герцогства должен был впустить работорговцев в этот рейд. Мы так и не узнали, кто и почему. Девочки не вернулись домой, и в тот же вечер мы вышли на реку и нашли тело Селесты. Мы начали прочесывать болото, но понятия не имели, кто и зачем похитил Софи.
— Куда они ее увезли? — спросила Шарлотта.
— В лес. Особенно им нужны были дети. Они посадили ее в яму в земле. Софи сказала, что на второй день к ней спустился мужчина. Он ощупал ее и попытался сорвать с нее одежду.
Глаза Шарлотты вспыхнули гневом.
Софи умеет вспыхивать. Она хорошо обучена, как и большинство из нас. Ее обучение тогда еще не было закончено, но она защищалась. Она вспыхнула в глаза мужчины и убила его. В наказание ее перестали кормить и поить. Нам потребовалось восемь дней, чтобы найти ее. Я помню этот лагерь таким, будто видел его вчера. Полузатопленные ямы, голодные дети, одни мертвые, другие умирающие. Мы перебили всех работорговцев. Я залез в яму, чтобы вытащить Софи. Я встал на труп работорговца, чтобы поднять ее. Кое-чего из него не хватало.
— Мать Рассвета, она его ела?
— Я не знаю. Я никогда не спрашивал. Она не знала, когда мы придем за ней, и делала все, чтобы выжить. Но она больше на стала прежней. Во-первых, она перестала расчесывать волосы. Потом она перестала носить красивую одежду. Она решила, что ей не нравится ее имя и она хочет, чтобы ее звали Ларк. Она проводила большую часть времени в лесу и перестала разговаривать. Она охотилась на мелкую дичь или просто находила падаль и вешала ее на дерево в лесу, потому что была убеждена, что она чудовище, и мы прогоним ее в лес.
Шарлотта села.
— Вы нашли людей, которые могут ей помочь?
— В Трясине нет целительских колледжей, — сказал он. — Каждый раз, когда я пытался заговорить с ней, она убегала, словно я был одним из них. Один из моих кузенов врач. Не то что ты, но она по-своему талантлива. Она несколько раз осматривала Софи. Физически с ней все было в порядке. Но Софи всегда была близка с матерью, и до тех пор, пока сохранялась какая-то связь между ней и ее семьей, я думал, что со временем она постепенно исцелится. Но пришла «Рука».
— Луизианские шпионы? — Глаза Шарлотты расширились.
— Они хотели получить то, что было у нашей семьи. Ты помнишь, я упоминал про Вернарда?
— Да.
— Его фамилия была Дюбуа. Ты слышала о нем?
Шарлотта нахмурилась.
— Вернард Дюбуа был известным ученым-медиком в герцогстве Луизианы за несколько десятилетий до меня. Я читала некоторые его работы, он сосредоточился на прикладной медицинской ботанике. Вопреки тому, что думают некоторые люди, целители Колледжа не ограничивают свое медицинское образование только использованием магии. Мы изучаем фармакологию, гербологию и другие дисциплины, как и любую другую медицину… Это один и тот же человек?
— Да. Он дедушка Софи.
Шарлотта моргнула.
— Луизиана сослала его в Трясину, потому что он пересек границу запретной территории магического изменения.
— Забавно. — Шарлотта фыркнула. — Они превращают своих шпионов в магических чудовищ. Ты не поверишь, что они делают с человеческим телом.
— Поверю, — ответил он. — Я убил многих из них.
Она наклонилась и поцеловала его в губы.
— Какое отношение ко всему этому имеет Дюбуа?
— Он создал устройство. Он хотел, чтобы это был целительный аппарат, но вместо этого он превратил человеческое тело в несокрушимое чудовище. «Рука» жаждало устройство. Луизиана отправила отряд своих магически измененных шпионов в Трясину во главе с человеком, который называет себя Пауком. Они похитили родителей Софи. Это стоило нам две трети нашей семьи, но мы разобрались с ними.
— А что с родителями Софи?
— Паук слиял ее мать.
Шок отразился на лице Шарлотты. Именно так отреагировал Ричард, когда впервые узнал об этом. Процесс слияния состоял в соединении человеческой ткани с растительной, создав симбиотическую сущность со всеми воспоминаниями человеческого существа, но без воли. Необратимый и мучительный процесс лишил и Серизу, и Софи их матери.
— Густав выжил, — продолжил он. — У Софи остался один родитель. Когда «Зеркало» перевезло нашу семью в Адрианглию, я надеялся, что она оставит Ларк позади. Она поменяла тряпки на платья, а теперь берет уроки этикета. Все остальное время она тренируется.
— С мечом? — догадалась Шарлотта. Она начала понимать, как устроена их семья.
Ричард кивнул.
— Я никогда не видел ее такой преданной делу. Она постоянно практикуется. Три года назад ее это не интересовало. Если бы ты спросила меня тогда, я бы сказал тебе, что она в лучшем случае будет посредственным бойцом. Сегодня у меня кончаются приемы, которым я могу ее научить. У нее развился инстинкт убийцы, она безжалостна, и я беспокоюсь о ее несдержанности. Что-то движет ею.
