Этой ночью и возможно и во все прошлые не сам секс был их целью. Сегодня, после всего сказанного, она поняла, что секс для них был единственной возможностью выразить без слов то, что они чувствовали уже очень давно.
То, о чем было еще слишком рано говорить вслух, потому что сама она только- только начала узнавать их.
Но их прикосновения и поцелуи уже говорили больше, чем могли сказать обычные слова. Она таяла в их руках, когда лежала, опираясь на Кристофера и чувствуя сильные пальцы Джонатана на своих бедрах.
Один целовал ее между ног, другой — ее рот.
И отныне ее тело безраздельно принадлежало им.
Она не знала, как они добивались такой слаженности, не обмениваясь даже словом. Как добились того, что не знали ревности друг к другу. И совершенно не хотела думать о том, сколько было тех, что прошли через их постель прежде, чем они отточили мастерство делать женщину счастливой.
Язык Джонатана не знал милости и жалил прикосновениями, и она извивалась, ерзая бедрами на его плечах, пока Кристофер глушил ее стоны глубокими, проникновенными поцелуями.
Один мягкий, как шелк, а другой непредсказуемый, как шторм.
Сразу после ее оргазма Джонатан вошел одним толчком, полностью, глубоко и сильно, закинув ее ноги себе на плечи.
Аврора почувствовала, как в тот же миг Кристофер уложил ее на кровать перед собой. Поцеловал ее долгим, тягучим, как карамель, поцелуем, а после выпрямился и сам провел членом по ее губам, словно дразнясь.
Она облизала его, но Кристофер не дал ей перехватить инициативу и сам вел ее и контролировал темп. Иногда он останавливался, чтобы снова провести влажной головкой по ее губам, а после вдруг выдохнул:
— Посмотри на меня.
Аврора подняла глаза и встретилась с его темным взглядом.
Ему хватило. С глухим стоном он помог себе рукой, изливаясь на ее грудь. А после снова нагнулся и стал целовать с такой страстью и любовью, словно прощался.
И тогда же почувствовала, что именно руки Кристофера коснулись ее изнывающего клитора. Погладил медленно и нежно, как гладил бы во время прелюдии, что совершенно не вязалось сейчас с сильными глубокими толчками Джо.
Лед и пламя, шелк и кожа. Двое для нее одной.
Именно эти касания и стали точкой не возврата.
Она вытянулась, как напряженная струна, и закричала. Джо тяжело навис над ней, опираясь дрожащими руками в кровать. Вдруг подхватил под бедра, все еще не выходя из нее, и эта резкая смена позы прямо во время оргазма вдруг умножила ощущения на два.
Аврора повисла на нем, постанывая и всхлипывая, пока Джо в два шага преодолел спальню и толкнул дверь в душ. Вжав ее спиной в стену, он в последний раз ударил глубоко и сильно.
И тоже кончил.
Он взял ее руку и заставил обхватить шею, пока сам настраивал воду душа. Снимал с себя презерватив. А после тщательно вымыл ее сам. Подхватил ее на руки почти спящую. И вернулся в спальню, где уже спал Кристофер.
Джо уложил ее посередине между ними и словно прошептал заклинание:
— А теперь спи.
Сработало моментально.
***
Раньше ей никогда не доводилось завтракать в постели, а поедание пончиков, лежа под одеялом, казалось идеей глупой и неправильной.
Но свой первый завтрак рядом с братьями Харди Аврора впервые провела именно так. Ее разбудили поцелуи. Кристофер не изменял традиции утренних пробежек, в отличие от Авроры, которая снова проспала все на свете. Он-то и примчался с утренним кофе для всех и свежей выпечкой.
Харди расположились на кровати по обе стороны от нее, сами полностью одетые, а вот Аврора — полностью раздетая. И в первое время она еще подтягивала одеяло до подбородка, но потом не уследила за ним, и два голодных взгляда остановились на ее грудь, которая мигом затвердела, а по коже промчался табун мурашек.
Джонатан, глядя на нее, вдруг поддел пальцем молочную пенку со своего капучино и мазнул по соску. Кристофер в долгу не остался: собрал шоколадную глазурь с пончика.
Аврора не думала, что такое возможно: первый оргазм она испытала, когда они оба одновременно принялись ласкать и облизывать ее грудь.
В общем, пончики к завтраку так и остались нетронутыми, а Аврора, несмотря на выпитый кофе, после утреннего секса проспала вплоть до самого обеда.
На этот раз ее разбудил зверский голод, и после душа Кристофер показал ей обновки, которые привез вечером, но до которых не дошли руки вчера. Два платья, обувь и купальник.
Аврора не знала, как к этому относиться. Мужчины никогда не покупали ей одежду без ее ведома, а эти двое только этим постоянно и занимались. Почему-то к подаренным, безусловно, дорогим вещам было даже сложнее привыкнуть, чем к тому, что теперь она принадлежала сразу двоим мужчинам.
У них был поздний ланч на берегу океана с лимонадом, сэндвичами с огурцами и ребрышками на гриле.
После еды Кристофер взял ей рожок с замороженным фруктовым йогуртом, и так они дошли до пляжа, где солнце уже золотило вершины деревьев. За день песок и воздух прогрелись, а вода все еще освежала из-за холодного течения в тех краях.
Контраст между горячими лучами солнца и прохладной водой сильнее закрепил то хрупкое ощущение счастья, которое ей дарили братья Харди.
Оба оказались отличными пловцами, чего не скажешь об Авроре. Для нее они и взяли в прокате на берегу гигантский надувной матрас. Они то сбрасывали друг друга, то переворачивали его целиком в воду, совсем не напоминая тех двух боссов, которых она впервые увидела в офисе.
Устав и нахлебавшись воды, Аврора вытянулась на нем, пока Джонатан и Кристофер, по обе стороны от нее, взяли курс куда-то в сторону солнца. Она даже едва не заснула, но как только они оказались достаточно далеко от берега, тогда же ее верх и трусики от купальника оказались сдвинуты на бок.
Харди не стали забираться на матрас и, по-прежнему оставаясь в воде, принялись беззастенчиво ласкать ее в две пары
